Гендерная терапия - Ирина Малкина-Пых

Жизненный кризис всегда сопровождается сменой жизненных ролей, разрушением старых ролей и появлением новых. Эта смена далеко не всегда безболезненна, противоречия, невозможность избавиться от старой роли или трудности принятия новой часто утяжеляют процесс кризиса.

Выделяют несколько самых распространенных типов ситуаций, в которых появляется ролевой конфликт или другие формы ролевого стресса (Горностай, 1998).

I. Несовместимость различных ролей. Эти ситуации возникают тогда, когда различные роли (или компоненты ролевого кластера) не могут функционировать одновременно или когда одна роль существенно затрудняет исполнение другой. Примером тут могут служить противоречия между семейными и профессиональными ролями.

II. Противоречия между ролевыми ожиданиями разных людей. Это противоречивые или взаимоисключающие требования со стороны разных людей из значимого окружения личности. Пример: роль молодой жены муж видит иначе, чем свекровь.

III. Противоречия между ролью, которую необходимо выполнять, и ролевой Я-концепцией личности. Эти ситуации возникают, когда исполняемая (или та, которую предстоит исполнить) роль не соответствует представлениям человека о роли, а также о себе как субъекте роли. Примеры: неверно (вопреки призванию) избранный жизненный путь; отсутствие единомышленников, которые принимают человека и его роли такими, какими он их видит сам.

IV. Противоречия между ролевым поведением и ролевыми ожиданиями. Тут возможны ситуации односторонних и двусторонних противоречий (случаи дивергентных ролей, или полная ролевая несовместимость). Пример: поведение жены не совпадает с идеальными представлениями мужа о роли жены.

Три первых типа объединяет то, что их решение можно свести к проблеме личного выбора. В первом случае – это выбор между противоречивыми ролями. Во втором – между значимыми людьми. В третьем – между собой и группой или сложившимися социальными обстоятельствами. Необходимость выбора – очень серьезная экзистенциальная задача, от эффективности решения которой зависит или личностный рост или течение жизненного кризиса.

Проблема внутреннего или внешнего локуса ролевого конфликта характерна для третьего и четвертого типа описанных ситуаций. Она выражается в выборе между внутренними ценностями человека и ценностями других людей. Выбор между «Я» и «не-Я» – это самая общая стратегия поведения в ролевом конфликте. Однако решение о том, выносить ли его в сферу межличностных отношений или загонять вовнутрь, не дается легко и безболезненно. Оно зависит от таких существенных характеристик личности, как Я-концепция и система личностных смыслов.

Таким образом, гендерный конфликт как разновидность ролевого конфликта вызван противоречием между нормативными представлениями о характеристиках и особенностях поведения мужчин и женщин и невозможностью или нежеланием личности или группы людей соответствовать этим представлениям-требованиям.

Тема ролевых, в том числе и ролевых гендерных, конфликтов в отечественной социологической и особенно психологической литературе освещена недостаточно. Почти не существует диагностических методик исследования параметров ролевого конфликта и основных его видов. Созданы лишь несколько опросников для изучения ролевого поведения в семье, которые можно использовать и для косвенной диагностики семейно-ролевых конфликтов, например: «Распределение ролей в семье» (Алешина и др., 1987), «Ролевые ожидания и притязания в браке», разрабатываемая С. И. Ериной «Шкала ролевого конфликта» и «Шкала локуса ролевого конфликта» (Горностай, 2004).

В зарубежной литературе проблема ролевых конфликтов рассматривается шире – в контексте проблем ролевого стресса. Как правило, обсуждаются следующие виды ролевых стрессов: ролевая неоднозначность, ролевой конфликт и ролевая перегрузка. Два первых понятия наиболее важны для описания ролевого взаимодействия, им посвящено наибольшее количество психодиагностических исследований.

Особенно тяжелы конфликты, затрагивающие зону эталонных ролей, поскольку для разрешение такого конфликта необходимо изменить Я-концепцию, что сопровождается болезненными переживаниями. Здесь возможен неконструктивный вариант разрешения конфликта за счет использования механизмов внутриличностной защиты, которые откладывают решение проблемы или блокируют ее осознание.

Конструктивное разрешение внутреннего конфликта приводит к достижению согласования между личными устремлениями и социальными ролями, ожиданиями и требованиями, то есть между личностной и групповой идентичностью человека. Согласно психоаналитической трактовке, внутренний конфликт побуждает человека к решению проблемы, к осуществлению выбора в значимой социальной ситуации. С интеракционистской точки зрения осознание противоречивого характера своей идентичности – это осознание социальных норм и соотнесение их со своим Я. С точки зрения когнитивной психологии конструктивное разрешение внутреннего конфликта – это достижение согласования личностной и социальной подструктур идентичности человека на качественно новом уровне, что освобождает от самодискриминации и способствует раскрытию личностного потенциала.

Рассмотрим некоторые типы внутренних гендерных ролевых конфликтов.

О’Нил с соавт. предложил модель мужского гендерного ролевого конфликта, включающую шесть следующих паттернов (O’Neil, 1990):

1. Ограничение эмоциональности – трудность в выражении эмоций или отрицание права других на их выражение.

2. Гомофобия – боязнь гомосексуалов, в том числе стереотипные представления о последних.

3. Социализация контроля, власти и соревнования — потребность контролировать людей и ситуации и ориентация на опережение других.

4. Ограничение сексуального поведения и демонстрации привязанности – крайне суженный репертуар проявления сексуальности и привязанности.

5. Навязчивое стремление к соревнованию и успеху.

6. Проблемы с физическим здоровьем, возникающие из-за неправильного образа жизни.

О’Нил определяет гендерный ролевой конфликт как психологическое состояние, появляющееся в ситуациях, когда ригидные, сексистские или узкие гендерные роли оказывают негативное влияние на человека и тех, кто с ним контактирует (O’Neil, 1990).

Наиболее ярко столкновение традиционных нормативных требований к ролевому поведению женщин и реальной ситуации проявляется в феномене, который в социально-психологической литературе называют «ролевым конфликтом работающей женщины». Этот внутренний конфликт возникает вследствие большого количества социальных ролей, которые приходится выполнять женщине, и нехватки физических ресурсов для полноценного их выполнения. Конфликт между ролями возникает легче, если женщина в равной мере ориентирована и на профессиональный рост, и на семью. В этом случае предписания социальных ролей препятствуют их успешной реализации. Ролевой конфликт работающей женщины представляет собой комплекс субъективных негативных переживаний, возникающих при отрицательной оценке женщиной своей способности справляться с совмещением ролей в профессиональной и семейной сферах (Гаврилица, 1998а).

К субъективным факторам ролевого конфликта у работающих женщин относятся: повышенное чувство ответственности; высокий уровень притязаний; патриархатные установки по отношению к семье (например: «Несмотря ни на что, я должна быть хорошей женой и матерью») в сочетании с выраженным стремлением к профессиональной самореализации.

Так, по данным исследования работающих женщин, которые имеют маленьких детей, проведенного М.Е. Баскаковой (Баскакова, 1995), число женщин, которым не удалось достичь равновесия между семьей и профессиональной деятельностью, составляет 28,8%. Эти женщины постоянно находятся в конфликтной ситуации «дом-работа», что не только препятствует личностной и профессиональной самореализации, но и сказывается на общей удовлетворенности семейными отношениями и жизнью вообще. Исходя из данных исследования М.Ю. Арутюнян (Арутюнян, 1987), негативные последствия ролевого конфликта испытывают 30% женщин.

Наиболее важный деструктивный показатель ролевого конфликта – это чувство вины, которое рождается из восприятия женщиной своих ролей. Часто оно связано с «синдромом супер-женщины», которая стремится иметь в жизни все (замужество, дети, карьера) и превосходно выполнять свои обязанности (Алешина, Лекторская, 1989). Чувство вины характеризует высокая устойчивость, и оно проявляется во многих сферах: в отношении женщины к детям, супругу, работе, самой себе. Это чувство вызывает компенсаторное поведение, за которым стоит глубокая потребность оправдать себя и ощущение, что дела идут «не так» и это необходимо исправить.

В отношении к детям компенсаторное поведение проявляется в таких формах, как покупка ребенку большого количества игрушек, особенно если мать была в командировке или задержалась на работе; выполнение всех его желаний; чрезмерное беспокойство о его физическом самочувствии. Проявлениями компенсаторного поведения могут стать чрезмерные опека или забота, то есть желание уберечь ребенка от любых неприятностей, или чрезмерная снисходительность к детям, что развивает у ребенка тревожность, несамостоятельность, неумение принимать решения. Используя эту ситуацию, ребенок и сам стремится вызывать чувство вины у матери, чтобы управлять ее поведением. В отношениях с мужем чувство вины проявляется в том, что женщина берет на себя большую часть домашней работы, стремясь компенсировать свое несоответствие идеальному образу «хозяйки дома». Чувство вины имеет неосознанные корни и поэтому плохо поддается коррекции (Гаврилица, 1998а).