Не жди, не кайся, не прощай - Сергей Зверев

Засмотревшись назад, Константин перестал следить за дорогой. Выскочив на обочину, «Хаммер» врезался в торчащую из земли бетонную плиту, содрогнулся и заглох. Константин нервно провернул ключ зажигания. Двигатель взревел, джип, раскачиваясь, попятился и выполз на дорогу. Однако эта небольшая заминка позволила преследователям значительно сократить расстояние. Они находились в каком-нибудь километре – головной джип и два военных «КрАЗа».

Случайность? Пропустить их мимо? Продолжать двигаться вперед?

Все стало ясно, когда Константин открыл дверцу, чтобы встать на подножку и рассмотреть машины, приложив ладонь ко лбу. Услышав шум над головой, он поднял взгляд и обмер. Прямо над ним висел болотно-зеленого цвета вертолет с плоским днищем. Вот, значит, что за грохот примешивался к шуму мотора. Все это время за Константином следили и он был у преследователей как на ладони. Глупый мураш, не замечающий занесенной над ним подошвы. Еще немного, и раздавят.

Схватив «калаш», Константин выскочил из «Хаммера» и побежал навстречу приближающимся машинам. Рядом промелькнула тень вертолета, который, сорвавшись с места, пошел на разворот. Это походило на сцену, виденную Константином по телевизору. Охотники палили по удирающему волку с очень похожей «вертушки». Выбившись из сил, зверь остановился, угрожающе оскалив клыки. Понимая, что ему не уйти, он предпочел встретить смерть лицом к лицу. Его расстреляли в упор, cмеясь и перешучиваясь.

В ста метрах от моста Константин упал в шуршащую рожь и зажмурился, услышав прерывистый рокот пулемета. Били с вертолета. Очередь прошла далеко, но прижатое к земле тело ощущало толчки крупнокалиберных пуль. Никто не предлагал Константину сдаться, никто не обещал ему жизнь, если он бросит оружие. Его собирались хладнокровно убить. Что ж, поглядим, кто кого…

Рощин прицелился и дал очередь по вороному джипу. Грохот ударил по ушам, запахло пороховой кислятиной, дымящиеся гильзы со звоном посыпались на землю. Первый десяток пуль влетел сквозь лобовое стекло в кабину, второй Константин истратил на передние скаты. Джип вздрогнул и начал оседать на правое колесо. Из него полезли седоки в касках и бронежилетах. Несмотря на амуницию, неуязвимыми они себя не ощущали. Даже не пытаясь отстреливаться, прыгали с моста вниз, где их было не достать.

Тем временем вертолет шел на второй заход, а из кузовов грузовиков тоже начали сигать пятнистые фигурки с короткими автоматами. Спецназ. Эти мальчики шутить не любят.

Оттолкнувшись от земли, Константин, не чуя под собой ног, помчался в обратном направлении. Мост был перегорожен, и это давало ему некоторое преимущество. Пока спецназовцы уберут джип и снова рассядутся по машинам, пройдет несколько минут. Если повезет, за это время можно уйти далеко, очень далеко. Если повезет… Если пули не остановят…

Константин уже подбегал к джипу, когда возобновил стрельбу вертолет. Алый «Хаммер» загудел от попаданий в крышу. Сверкая на солнце, закувыркались в воздухе осколки бокового зеркала.

Это настолько походило на кинобоевик, что Константин не испытал страха. Вопя что-то нечленораздельное, он поднял автоматный ствол и разрядил магазин в громыхающий над головой вертолет. Опасно нырнув вниз, тот устремился прочь и вдруг дернулся, наткнувшись на высоковольтную линию, пересекающую поля. Каким-то образом пилоту удалось обуздать беспорядочно вертящуюся машину, но вместо того, чтобы взлететь, он предпочел совершить экстренную посадку. Там, где села «вертушка», поднялось целое облако пыли.

Мысленно пожелав вертолетчикам отдыхать подольше, Константин запрыгнул в джип и завел мотор. Левая нога плохо слушалась и была мокрой настолько, что штанина липла к коже. Опустив взгляд, Константин увидел лужицу крови, набежавшую на резиновый коврик. Одна из пуль все-таки его задела. Хорошо еще, что кость цела. Плохо, очень плохо, если перебита артерия…

Разорвав штанину, Константин увидел сочащуюся кровью дырку в ляжке и на мгновение испытал обморочную тошноту. Да только отдыхать было некогда. По нему уже стреляли со стороны моста; на землю сыпались ветки, срезанные пулями. Чтобы преследователи не чувствовали себя чересчур вольготно, Рощин вставил в автомат новый магазин, высунулся из окна и наугад пальнул туда, откуда доносились выстрелы и гудение грузовиков. Это должно было оказать отрезвляющее воздействие даже на таких бравых парней, как спецназовцы. Кому охота подставлять стриженую голову под пули? Кому охота умирать погожим солнечным утром?

«Хочу жить, – отчетливо понял Константин. – Господи, как же я хочу жить».

«Хаммер» мотало из стороны в сторону по бездорожью, мимо проносились стволы деревьев, хрустко ломались попадающие под колеса сучья. В запарке Константин не сразу сообразил, почему мотор заработал с перебоями, а джип дергается, как припадочный. Причина выяснилась, когда всякое движение вообще прекратилось. Закончился бензин. Высосав горючее до последней капли, «Хаммер» заглох окончательно.

Выскочив наружу, Константин услышал шум моторов и голоса перекликающихся на бегу солдат.

– Обложили, сволочи, – прошипел он, наспех перетягивая ногу жгутом, свитым из сорванной рубахи. – Гонят, как дикого зверя.

Хромая, он пересек рощу и выбежал на открытое пространство. Единственным укрытием здесь могли послужить лишь развалины недостроенного цеха, сереющие на зеленом косогоре. Может быть, станцию МТС здесь планировали возвести, а может, какой-нибудь совхозный заводик, теперь это не имело значения. Что было, то сплыло. Осталось неопределенное настоящее да будущее, покрытое мраком.

Постанывая от напряжения, Константин изо всех сил заковылял к постройке. Не прошло и пяти минут, как его заметили и открыли огонь, но он успел скрыться за оградой из косо составленных плит. Дав несколько коротких очередей сквозь щель, Константин убедился, что преследователи залегли, а сам совершил марш-бросок через захламленный двор.

Второй этаж, куда он забрался, был увенчан крышей лишь до половины, стекол в оконных проемах не было, в полу зияли провалы-ловушки. Там, где из бетона торчала арматура, образовались рыжие пятна.

«Зачем я здесь? – спросил себя Константин. – Почему не бросил автомат и не поднял руки? Испугался, что шлепнут? Так ведь и здесь шлепнут, только чуток позже. Стоит ли тогда сопротивляться, губя чужие молодые жизни?»

«Но они сами выбрали свою судьбу, – возразил он себе. – Кто пошел служить в спецназ за деньги, кто из чувства долга, кто для крутости. Они знали, что существует риск быть убитыми, но все равно пошли. И они не станут заламывать руки над теми, кого убьют сами. Это их работа. Вот пусть и получают свое. Пусть каждый получит свое. Сполна».

Разложив рядом заряженные магазины, Константин занял позицию возле центрального проема. В нем не было ни злости, ни страха, а только усталость. Взгляд его, брошенный на приближающихся загонщиков, был почти равнодушен. Будущее уже не представлялось покрытым мраком, оно сделалось абсолютно ясным и предсказуемым. Все, что осталось у Константина, это короткое настоящее. Здесь и сейчас. Миг между прошлым и будущим…

Они сунулись не сразу, подбираясь к цеху перебежками, окружая его со всех сторон, прикрывая друг друга на бегу. Пока что вражеские пули не задели Константина, но его лицо, грудь и плечи посекло до крови каменной крошкой, брызжущей от стен.

Рощин высовывался редко и бил одиночными выстрелами. Из проема просматривался лишь небольшой фрагмент двора, а метаться от окна к окну не позволяла простреленная нога. На втором этаже разорвались уже две гранаты, но, поскольку дело происходило не в блокбастере, красивых огненных разрывов не получилось, взрывной волной Константина не подбросило, осколками не изрешетило. Никакой радости по этому поводу он не испытывал. Механически отстреливался, механически прятался за стеной. В людей не целился, стрелял поверх голов, для острастки. Чтобы солдатикам служба медом не казалась. Чтобы нюхнули пороху как следует. Чтобы было потом что вспомнить на гражданке…

– Эх, – произнесет мечтательно какой-нибудь, допустим, младший сержант, сидя, предположим, с боевыми друзьями и не менее боевыми подругами за новогодним столом. – А помните, мы того головореза брали? Ну, который на красном джипе уйти пытался, а потом на заброшенном заводе засел…

– Да-а, жаркий был бой, – согласится какой-нибудь старший сержант, нежно оглаживая льнущую к нему деваху. – Сколько наших там полегло, не счесть…

– Одни мы уцелели, братцы…

– Так давайте же поднимем бокалы за нас, которые в огне не горят, в воде не тонут и под пулями пощады не просят…

– За нас, ребята…

– За тех, кто выжил в той кровавой мясорубке, и за тех, кто не вернулся из боя…

Невесело усмехнувшись, Константин отбросил опустевший магазин и вбил ладонью новый. Автомат плюнул огнем в сторону пятнистых фигурок, пересекавших двор. Один солдатик повернул обратно, остальные благополучно преодолели простреливающийся участок и исчезли из поля зрения.