Ментовская мышеловка - Сергей Рокотов

Ему надо было помешать регистрации этого брака. Он не смог добраться до Дорохова, его усиленно оберегали от нежелательных встреч.

- Ну, и как я помешаю этому браку? - удивился Николаев. - Вы говорите странные вещи.

- А вам не кажется странным этот скоропалительный брак мужчины, у которого только что убита жена, и женщины, которая еще две недели назад была замужем? - спросил Савельев.

- Мне давно кажется странным многое, только доказательств у меня никаких нет. А брак - личное дело Дорохова и Гриневицкой, вопрос их порядочности, вернее - полнейшей непорядочности. Вы что по делу можете сообщить? По делу об убийстве Дороховой Ирины Ивановны?

- Я могу сообщить... - замялся Савельев. - У меня есть подозрения, что именно Гриневицкая и организовала убийство Дороховой. И только вы можете пробиться к новоиспеченному молодожену и дать ему это понять. У него не работает телефон, подъезд охраняют вооруженные головорезы.

- А я официальное лицо, я не могу распространять сплетни, никаких доказательств у меня нет. У меня в бегах подозреваемый Александров, все улики против него, а верю я в его вину или нет - это только мое дело.

- Но жизнь Дорохова теперь в опасности. И я прошу вас предотвратить этот брак, это очень опасно. Воспользуйтесь вашим статусом, переговорите с Дороховым, намекните хотя бы ему об опасности. Эти люди не посмеют помешать вам поговорить с ним.

- Ладно, попробую, - согласился Николаев, и впрямь считая, что они не посмеют. А вот посмели. И что он теперь мог сделать? Возбудить уголовное дело против рецидивиста Романа Дергача за сопротивление сотруднику милиции? Это просто смешно...

- А кто эти люди? - покосился Дорохов на людей в иномарках. - Они же сопровождают нас, насколько я понимаю...

- Не бойся их, Андрей, они не причинят нам зла. Все будет хорошо, ослепительно улыбалась Таня. - Ты не представляешь себе, как все теперь будет хорошо.

- Поздравляю вас с законным браком, - вышел из машины Николаев.

- Спасибо, Павел Николаевич, - продолжала улыбаться Таня. - А что вы хотели нам сказать? У нас теперь друг от друга секретов нет.

- Поздравить решил, и все. А поговорить мы еще успеем.

- Ну, разумеется, успеем, - сказала Таня. - Вызывайте, мы в вашем распоряжении. До свидания, Павел Николаевич.

- Всего доброго.

Таня с Дороховым проследовали к машине.

- Куда поедем? - спросил Дорохов.

- Садись за руль, дорогой. Поехали ко мне.

Сообщим Нине. А потом поедем к маме, она будет очень рада.

Дорохов завел машину, а в это время Таня еле заметно подмигнула Роману. Тот ответил тем же.

Машина тронулась.

... - Нина, мы приехали, чтобы кое-что тебе сообщить, - улыбалась Таня. - Мы с Андреем Андреевичем сегодня поженились.

Нина ошалело глядела на новобрачных, Дорохов смутился.

- Темпы у тебя, мама, однако... - произнесла она.

- Жизнь такая, дочка. Надо все делать быстро. А то можно и опоздать к своему счастью. Ты извини, я не сообщала тебе раньше, боялась сглазить. Завтра приедет папа, он будет жить здесь, с тобой. А я пока поживу с Андреем Андреевичем в его квартире. А потом разберемся. Главное, не беспокойся ни о чем, твоя жизнь не изменится, все будет в порядке.

Нина продолжала молчать. Происходящее казалось ей странным. Внезапный развод ее родителей, она толком не смогла понять, отчего он произошел, а вот теперь - мама уже замужем за этим пожилым человеком, которого она ни разу в жизни не видела. Для восемнадцати лет все это слишком сложно.

Позвонила Таня и матери. Сообщила ей о событии. Мать ничего не отвечала на том конце провода, словно воды в рот набрала.

- Ну, если тебе так лучше... - наконец пробормотала она. - Если в этом твое счастье, мне-то что. Я рада за тебя...

- Ну, ты у меня молодец, - сказала Таня. - Я знала, чти ты меня поймешь. Приезжай к нам, мы отметим нашу свадьбу, так сказать, в семейном кругу. Будем только мы с Андреем, ты и Нина.

- Ладно, я приеду, - еще немного помолчав, сказала мать.

Потом вчетвером сидели за столом, пили шампанское. Ольга Федоровна, чувствуя себя крайне неловко, поздравила молодоженов, Нина так и не смогла выдавить из себя ни слова. Дорохов тоже был немногословен, и все застолье держалось на Танином энтузиазме.

Сидели недолго. Нина пошла в институт, мать поехала домой, а через некоторое время уехали в Митино и молодожены...

Глава 26

Такое состояние бывало у Сержа Заславского крайне редко, и он очень боялся его, словно опасного врага. Он и сегодня утром почувствовал, что впадает в депрессию.

Проснувшись довольно поздно в тихой недорогой парижской гостинице, он понял, что находится в отвратительной форме. Усталость, жуткое напряжение последних дней стали наконец сказываться. Выкурив натощак сигарету, он принялся слоняться по номеру, будто загнанный в клетку зверь. Нехорошие предчувствия томили его.

В такие минуты веселый, неунывающий человек становился своей полной противоположностью - появлялся страх, начинали дрожать руки, и самое неприятное - мучила совесть. Это в себе он ненавидел больше всего...

Он выкурил еще одну сигарету и хотел было одеться, чтобы спуститься вниз в кафе и позавтракать, но вдруг почувствовал жуткую слабость и присел в мягкое кресло. Нахлынули воспоминания...

...Осенью восемьдесят третьего года, отсидев полностью свои первые три года, Сергей вернулся домой. Моросил дождь, на дорогах была непролазная грязь, Сергей кутался в телогрейку, натягивал маленькую спортивную шапочку на стриженую голову - ему было холодно. Но на душе было весело, он снова на свободе, он еще очень молод - нет и двадцати трех, полон сил, всевозможных идей. Работать? Зарабатывать себе пенсию? Ну нет, это не для него! В жизни столько интересного, с такими людьми он познакомился на зоне. Воровские авторитеты поддерживали отважного, задорного парня, смело идущего на любой конфликт, на любую кровавую драку, лишь бы не уронить себя. "Далеко пойдешь, парень", - сказал ему авторитет Кротов, когда Сергей вытирал от крови рот и ощупывал сломанный кастетом передний зуб. Зуб этот потом удалили, так он и остался щербатым до конца срока.

Улыбаясь щербатым ртом, меся кирзовыми сапогами непролазную деревенскую грязь, Сергей шагал к дому. Вот и он.., покосившийся фундамент, облезлая краска на стенах, прохудившаяся крыша... Жалкое зрелище. Почему он должен так жить, когда другие купаются в деньгах?

- Сережка! - закричала, увидев его, мать и бросилась в домашних тапках с крыльца навстречу сыну...

Он пил водку, закусывал солеными огурцами и салом, курил "Беломор", лаконично делился с матерью впечатлениями от лагерной житухи.

- Слушай, Серега, к тебе года три назад девушка приходила. Кто она? как-то загадочно спросила мать.

- Знакомая одна, - сразу ответил он, а потом уточнил:

- Темненькая такая, со стрижкой? Эта?

- Эта. Как ее зовут?

- Ирка.

- Ты что, жил с ней? - криво улыбаясь, спросила мать.

- Тебе-то что? - окрысился вдруг Сергей. - Я что, пацан, что ли? Ну, жил, и что с того?

- Не надо тебе было с ней, Сережа...

- Это почему еще? С кем хочу, с тем и трахаюсь.

- Это понятно, только с ней не надо, сынок.

- Ну, говори, говори. Что там у тебя? У нее сифилис, что ли? Я вроде бы здоров.

- Про это я не знаю, только ведь не Ира она.

По-другому ее зовут.

- Ну а как же ее зовут?

- Таня ее зовут. Она приходила года два с половиной назад, про тебя спрашивала. Ну, пришла и пришла...

- Да не тяни ты кота за хвост! Пришла, ушла...

- А потом видела я ее в соседнем поселке, я туда за мукой ходила, муку привезли недорогую...

- А побрал бы черт твою муку...

- Они с отцом на машине к даче своей подъезжали. Отец вышел из машины, потом она с девочкой маленькой.

- Ну?!!

- Ее отец Гриневицкий Владимир Вацлавович. Поляк он наполовину...

- Ну, поляк и поляк. Хоть четырежды жид, мне-то что с того?

Мать загадочно молчала, искоса глядела на сына, дымящего "Беломором".

- Жила я с ним раньше, сынок. Он был студент, а я кассиршей на станции работала, - тихо проговорила мать, опустив глаза в пол.

Сергей начал кое-что понимать. Он весь напрягся.

- Ну.., короче, отец это твой, Сережа.

- Так. Хорошие дела... А почему я об этом ничего не знал?

- Ну, сам знаешь, я тогда вскоре замуж вышла. За Вовку, рабочего с птицефермы, Вовку Заславского. Он и считался твоим отцом, и Эдику покойному его фамилию дали, усыновил он его.

Вот такие дела, сынок. Так что ты на самом деле Владимирович. А Таня эта - твоя сестра...

Обалдевший Сергей дымил "Беломором" и молчал...

- А отец твой Владимир Вацлавович умер два года назад. Инфаркт, говорят. Располнел он очень с возрастом, дышал еле-еле. И курил тоже как паровоз. И водочку уважал, он всегда ее уважал, мы с ним напивались жуть... Оттягивался он со мной, сынок, он уже женат был, жена Оля, суетливая такая, шустрая. Рано он женился, чуть ли не на третьем курсе института. В институте иностранных языков он учился, на переводчика. Умный был - страсть, но страсть как охоч до наслаждений.