Ангел для Демона - Екатерина Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты как? – спрашиваю хриплым голосом.
– Нормально, – шепотом отвечает она.
– Это хорошо, – выдыхаю.
А вот я не нормально. Вообще ни хера не нормально, блядь!
Глава 35
Демон
– Можно я тебя укушу? – спрашивает Ангел и трется носом о мое голое плечо.
Поворачиваю голову и вопросительно смотрю на нее.
– Что?
– Ничего, забудь, – она прячется за моим плечом.
Отвожу волосы ей за спину и смотрю на краешек красной щечки.
– Кусай, – хмыкаю.
Геля поднимает голову и, открыв рот, нерешительно касается зубами моей кожи. Сжимает бережно, глядя мне в глаза.
– Сильнее, – хриплю я, наблюдая, как белые зубки царапают кожу. – Укуси так, как тебе на самом деле хочется.
Зажмурившись, Ангел буквально набрасывается на мое плечо. Прикусывает сначала аккуратно, а потом сильнее.
– Вот так, – поощряю ее, глядя на то, с каким удовольствием она это делает.
– Блин, – выдыхает Геля, заваливаясь набок.
– Что такое?
– И откуда во мне эта кровожадность? – смеется она.
– Не знаю.
– Интересно, все девочки любят кусаться?
Наши взгляды сталкиваются, и что-то такое горячее вспыхивает внутри меня, что не дает нормально дышать. Красивая моя девочка. Сладенькая. Ранимая и чистая. Как же тебя угораздило родиться от такого отца?
– Не знаю насчет всех, но моя девочка, как оказалось, любит кусаться.
– А тебе не больно было? – спрашивает она с широкой улыбкой. Я качаю головой. – Хорошо.
– Кусай сколько влезет. Мне даже понравилось.
– Ладно. – Улыбается мой Ангел, а потом целует красную отметину от собственных зубов на моем плече. И столько в этом жесте нежности, что я снова чувствую эту вспышку внутри.
Притягиваю Ангела к себе и заставляю положить голову мне на грудь. Одной рукой поглаживаю ее бедро, заброшенное на мое, а кончиками пальцев второй вожу по спине, пересчитывая торчащие позвонки.
– Останься на ночь, – предлагаю я и целую ароматную макушку.
– Не думаю, что это хорошая идея. И вообще мне нужно в душ.
– Мы сейчас пойдем туда, Ангел. Оставайся. Куда тебе торопиться? Все уже случилось.
Она шлепает меня ладошкой по груди, а я перехватываю ее и целую. Потом кладу на свое сердце и прижимаю рукой.
– Ты пошляк.
– Привыкай.
– Что, если я не хочу?
– У меня стойкое чувство дежавю. Как будто мы уже говорили об этом.
– Не помню.
– Зато я помню.
Перекатываю Гелю на спину и наваливаюсь на нее, шутливо прикусывая ее подбородок.
– Сегодня я тебя отсюда не выпущу, – говорю я серьезно. – Я только добрался до тебя, и мне мало.
– Что это значит?
– Хочу еще, – произношу тихо и целую ее шею.
– В смысле еще? Снова? Мы же уже…
– Ангел, люди могут трахаться больше одного раза за вечер. – Поднимаю голову и подмигиваю ей, с наслаждением глядя, как ее щеки снова покрываются румянцем. – Пойдем в душ.
Максимально быстро вымывшись и поймав с десяток смущенных взглядов, пока мыл Ангела, я вытираю нас обоих и заворачиваю Гелю в свой теплый халат. Это так… блядь, просто нереально сексуально – видеть свою девушку, одетую в мои вещи. Но в то же время мне снова и снова приходится напоминать себе, что совсем скоро я буду вынужден отдать ее отцу. Не в прямом смысле отдать, но придется пожертвовать Ангелиной на благо семьи. Только воспоминание об Илюхе пока еще удерживает меня в состоянии эмоциональной отстраненности от Гели. Но я уже чувствую, как барьер, который я выстраиваю, понемногу рушится.
Выдав Ангелу новую зубную щетку, я чищу зубы, наблюдая за ней через зеркало. Мне слишком уютно и кайфово от таких простых действий. От улыбок, которые она периодически мне дарит, от наших соприкасающихся бедер, даже от небрежного пучка, который она соорудила у себя на голове.
После душа мы укладываемся спать. Я еле уговариваю Гелю сбросить халат и лечь в постель обнаженной. Но какой же нереальный кайф ощущать ее голое тело, прижатое к моему. Я уже давно готов ко второму раунду секса, но моя девочка, похоже, нет.
– Можно я еще раз укушу? – зевнув, спрашивает Ангел.
– Давай.
Она поворачивает голову, и на этот раз зубки впиваются в грудную мышцу, а мне приходится дышать глубоко и крепко сжать челюсти, чтобы не наброситься на нее. Меня слишком заводят ее действия.
Наконец мы засыпаем, а ближе к утру я просыпаюсь с адским стояком. Все потому что мы лежим в позе ложки, и мой член дергается, вжимаясь в аккуратную попку. Еще не проснувшись, тянусь рукой к груди Ангела и слегка сжимаю ее, отчего Геля немного выгибается, еще сильнее вдавливаясь в меня. Я резко и шумно втягиваю воздух, легонько толкнувшись вперед. Она выгибается еще сильнее, и я понимаю, что мне нужно только слегка раздвинуть ее половинки, чтобы проскользнуть в теплоту ее тела.
Где-то на границе здравого рассудка плавает мысль, почему я не должен этого делать, но она тает, словно роса на солнце, и я уже не помню ни одной причины, почему должен отказывать нам обоим в этом удовольствии. Даже не потрудившись дотянуться до презерватива в тумбочке, слегка развожу половинки ее попки и провожу раскаленной головкой по клитору. Чувствую влагу и тепло, и мой мозг окончательно отключается. Медленно и лениво проскальзываю внутрь, вырывая громкий вздох из Ангела.
– Ш-ш-ш, – шиплю ей на ушко, размеренно двигаясь в ней.
Меня накрывает горячая волна удовольствия, которая тягучими потоками разливается в каждую конечность. Как же охренительно чувствовать ее без резинки!
Я беру Ангела медленно. Она сонная, теплая, мягкая. Такая разморенная сном, что секс приносит новые ощущения. Вот сейчас мне не хочется ни жести, ни быстрой разрядки. Мне нравится состояние, когда мы оба парим между сном и явью, когда каждый томный толчок в ее тело приносит с собой новую волну наслаждения. Ангел ничего не говорит, но ее тяжелое дыхание с хриплыми стонами дает понять, что она тоже кайфует от секса.
Я не ускоряюсь, не пытаюсь поймать мощный оргазм, которого можно добиться только быстрыми, резкими толчками в конце. Я медленно и методично довожу Ангела до пика, кружа пальцами по ее клитору, а потом выхожу из нее и кончаю на ее попку. Прижимаюсь к ней сильнее, размазывая свою сперму по нашим телам, и получаю от этого какое-то извращенное удовольствие.
Мы снова засыпаем, даже не сменив позу. А утром я просыпаюсь в кровати один под звук дверного звонка. Он настойчивый и раздражающий. Но больше меня
