Предел - Елена Лобанова

— А Даэрос? Он погиб, да?

— Нет. — Отозвалась Воительница. — Он на дороге… убирается.

Нэрнис молчал и гладил мерина.

Наконец прибежал Темный и, подхватив Крысака под уздцы, повел по дороге. Пелли сидела, не прикрытая никаким шалашом от того зрелища, которое упрямо лезло в глаза. По обе стороны от телеги в кровавых лужах валялись тела людей. Даэрос решительно вытащил старые сапоги, в которых прежде мучился Нэрнис, и заставил брата переобуться. Дальнейшие действия Ар Ктэля казались Пелли загадочными и ужасными. Он просто издевался над Светлым:

— Здесь потопчись, теперь присядь, встань! — Даэрос таскал за собой Нэрниса от тела к телу.

В телегу забралась Вайола. Она смотрела на жизнь гораздо проще, как ребенок, который пока вообще не понимает в чем ценность жизни. В молодости кошмары начинают мучить с некоторым запозданием, так что ей до них было пока далеко. Воительницу куда больше интересовал Полутемный.

— Новые следы делает! — Зашептала она на ухо Пелли. — Какой умный! А ножи как бросает!

Наконец, Даэрос удовлетворился результатом, бросил в телегу какой-то сверток и привесил к заднику связку разрезанных сапог. Он обернулся, посмотрел на бледную Пелли, запрыгнул в телегу и пристроил перекладину на место. Попоны шалаша были как нельзя кстати. Пелли еле держалась.

— Вайола! Немедленно садитесь на Айшака, оседлаем его потом. Нэрьо, иди в телегу!

Даэрос запрыгнул на место возницы и взялся за хворостину.

— Но! Пошел.

Телега покатила по дороге. Еще один труп с раздробленным черепом видели только Даэрос и Вайола. Это был тот разбойник, которого гнал по дороге Айшак. Догнал, значит.

Нэрнис подобрал ноги, чтобы не пинать бурдюки и корзины, уткнулся Пелли в колени и беззвучно зарыдал. Приключения оказались совсем не такими веселыми, как он предполагал вначале. И страдал Светлый Аль Арвиль не от чувства вины, а от того, что жизнь имела еще и такую сторону — отвратительную в своей подлости и кровавости. И каждое новое судорожное рыдание он сопровождал немым вопросом, на который никто не смог бы ответить: «И что им дома не сиделось, селянам этим?»

Вечером лагерь устраивали Даэрос и Вайола. Пелли и Нэрнис спали в телеге.

— Сон — это то, что надо. Хорошо, что они уснули. — Полутемный разводил костер.

— А я совсем спать не хочу! — Воительница, освобожденная от доспехов, ходила пошатываясь, но храбрилась. — И что это они такие нежные?

— Они просто взрослые. — Даэрос подкинул еще сучьев в огонь. — Давай, будить.

Нэрнис рассматривал свою одежду. Заскорузлые тряпки. Отвратительные пятна. Это все надо снять и выкинуть. События минувшего дня возникали в памяти обрывками, и сколько Светлый их не гнал, они упрямо возвращались. Где-то рядом журчал ручей.

Полутемный нагнал брата уже у воды. В мелком ручейке можно было разве что умыться.

— К озеру течет. — Нэрнис бы сейчас многое отдал за возможность погрузиться в воду целиком и отмыться. А пришлось только в лицо поплескать, да одежду сменить. Её он бросил здесь же и пошел к костру. Разговаривать ни с кем не хотелось. У поляны его встретил часовой — Айшак. Зверь потоптался вокруг и отправился обратно к Даэросу. Пелли, слава Создателю, разговорчивостью не страдала, а у Воительницы рот был занят едой. Смотреть на это было невыносимо. Неужели она в состоянии есть? Даже Айшак не жует по своему обыкновению, ни кусты, ни елки! Светлый сел и уставился в огонь.

Из леса вернулся Даэрос с мокрым свертком, воткнул поближе к костру пару сучьев, пристроил в развилках поперечную ветку и развесил на просушку стираные вещи Нэрниса.

— Нэрьо, не переживай насчет стирки. У тебя сейчас не то состояние, чтобы думать. Поэтому, лучше выпей. Есть ты все равно не сможешь. Вайола! Не хрустите костями. Пеллиэ уже побледнела.

Воительница съела полкурицы и крушила зубами кости. Не то, чтобы она любила грызть, что ни попадя. Она просто задумалась. По мере раздумий её лицо приобретало выражение невинности и беззащитности. Округлившиеся глаза смотрели на окружающих с удивлением. Её подвиг обретал наконец-то черты реальности. Напиваться, как в рассказах отца, совершенно не хотелось, хотя никто и не подумал отобрать у неё целый кувшин вина. Врагов убивать оказалось нужно, но противно. Противно и гадко не в бою, а после. К счастью, Вайола был тем существом, которое любую проблему может упростить, пережить и найти в этом нечто нетривиальное. Вывод Воительницы оказался далек от боя, разбитых ею и Айшаком черепов, от трупов на дороге и вязкого запаха крови: «А папа-то врал!» К таким страшным изменениям в своей системе ценностей она была совсем не готова, но падать в обморок быстро как Пелли не умела. Дочь Искусной Оплодотворительницы избежала тяжких размышлений более естественным путем — улеглась на плащ Даэроса и уснула.

Айшак пошел побродить по лесу. Что-нибудь съесть навоевавшемуся лошаку было, на самом деле, необходимо.

Эльфы перенесли Воительницу в телегу и укрыли покрывалом. Вайола всхлипывала во сне, бормотала и ругалась. Нэрнис послушал, но так и не смог разобрать, что она хрипит сквозь сон. Светлый вернулся к костру. У него были вопросы, но он не спешил их задавать. Его Полутемный брат, обычно сам всё объяснял. Пелли сидела тихо, как мышь, но в полной готовности обнимать всех плачущих. Нэрнис вспомнил свои рыдания. Позор-то, какой!

И все-таки Даэрос был специалистом не только по части людей. Перевести разговор в ту область, где нужно не страдать, а считать, оценивать и строить планы, мог только такой, тертый жизнью брат.

— Ты понял, кто он был? — Полутемный намеренно выражался обобщенно, чтобы вытянуть Светлого на разговор.

— Кто «он»? — Нэрнис принял правила игры.

— Трактирщик. Кто он был? На самом деле?

— Человек. Слишком опытный воин, для трактирщика.

— Именно. Бывший наемник. Я предполагаю, что он осел в местной глуши, но быстро подмял под себя всех местных жителей. Сколько было нападавших с твоей стороны леса, Нэрьо?

— Пятеро. Двоих я… зарубил еще в лесу. Сначала того, которому я…

— Подробности ни к чему. Значит, пятеро. Шесть — с моей стороны. И еще — сам трактирщик. Он не лез на дорогу, отсиживался в лесу. Но все его дружки были прекрасно тренированы. Знаешь, как я догадался, что с ними еще кто-то есть?

— Услышал его?

— Если бы. Он затаился весьма качественно. Залег и не шевелился. — Даэрос налил вина и заставил Нэрниса взять стакан в руки. — Я обратил внимание на их ножи. Простые крестьяне, промышляющие редким разбоем, нападают с тем оружием, которое им наиболее привычно: вилы, косы, дубины, в конце концов. А у этих были одинаковые длинные ножи, в три четверти стандартного меча. И заточка — хороша. А его меч ты рассмотрел? Я его почистил и забрал, потом покажу. Облегченный — шесть отверстий по полотну клинка. Таким махать можно часами. Но этот «трактирщик» и обычным бы смог. А свист помнишь? Интересный клинок — поющий. Скоре всего, он сколотил банду из местных, когда-то мирных, жителей. Несогласных выжил, оставшихся обучил: все их ухватки были одного сорта. Я был в этих местах лет двадцать назад. Деревня была совсем другая. Не знаю, когда он здесь появился, но если бы не наше дело и спешка, я бы поискал в лесу могилы тех, кого они зарезали. И раскопал бы, Единым Создателем клянусь, чтобы было понятно, кто валяется на дороге и почему. Представь, что на нашем месте был бы Сорэад со своим слугой, племянницей и Достойной госпожой. Где бы они сейчас лежали? А сколько было таких за все годы? Попробуй думать не о мертвых, а о тех, кто будет жить. В селе все равно рано или поздно появятся другие крестьяне. И, надеюсь, им на голову больше не свалится ошалевший от своего мастерства наемник. — Даэрос внимательно следил за братом. Нэрнис все-таки опустошил стакан, и Полутемный подсунул ему целый кувшин. — Конечно, у этого трактирщика когда-то давно тоже был первый бой, и он тоже валялся в кустах и мучился. А потом привык убивать и стал мастером или даже наставником. Не стал бы — не дожил до своих лет. — Даэроса повело в размышления. — Представь, сельского парня, который мечтал завести собственный трактир. Жизнь его поломала, изувечила, переделала, а мечта осталась. Только он не понимал, что это уже — не та мечта. Он накопил золота, купил трактир и землю. Но эта тишь да гладь уже не соответствовала его изменившейся натуре. Сколько он метался? Год? Два? И вот результат: он создал свое войско — трусливое, без знамени и чести. Но его «воины» обрели ту же уверенность в избранности и непобедимости, что и он. Много ли надо, чтобы победить купчишку или крестьянина, который возвращается один с барышом? Да, всего — ничего. И дубьем бы справились. Нет, Нэрьо, он не за медяками в лес ходил. Ему нужна была власть и подчиненные. Пей! Пей и думай, о том, что по дороге пройдут обозы, и никто никого не зарежет. Легче? Нет? Тогда выпей еще. Ну, сходи в кусты, а потом опять выпей! Пелли, ты меня понимаешь?