Власть его желаний - Алиса Ковалевская

и лизнул между ними. Вся я покрылась мурашками, между ног потянуло так, что я инстинктивно напрягла живот. Сжала ручку чашки, самой себе приказывая опомниться, но сделать этого не получалось. Виктор дошёл до мизинца. Как и с остальных, слизал сыр, прикусил кончик и подул на него, потом между пальцами. Отпустил мою руку.

— Да, с рикоттой мне нравится больше всего, — голос его стал чуть сиплым, совсем низким. — Теперь точно.

Он подал мне второй пончик, немного более плотный на вид.

— На сегодня, думаю, хватит, — я поспешно спрятала руку между коленок. Поднесла к губам чашку с кофе, всё ещё чувствуя слабую дрожь.

— Тебе нужно как следует позавтракать, — положил пончик мне прямо на бедро. Этот с мёдом, — небрежная усмешка. — Зепполе с мёдом тоже превосходны, Марин.

— Я поверю тебе на слово, — ответила, боясь даже представить, насколько могут быть «великолепны» итальянские пончики с мёдом, если от тех, что были с сыром, вся я так и горела огнём.

Уголок губ Вика снова дёрнулся. Взяв с подноса свой кофе, он встал и повторил:

— Тебе нужно позавтракать. На это у тебя есть порядка пятнадцати минут, — опять пристальный взгляд и прикосновение к губам. — Пудра, — стёр и слизал со своего пальца. — Ешь. Я пока приму душ.

Сказав это, он ушёл в ванную. Спустя несколько секунд из-за прикрытой двери донёсся шум воды. Я прикоснулась к своим губам. И правда пудра. Взяла пончик и, задумчиво посмотрев на него, всё-таки откусила. Мёд… Горький кофе и сладкий мёд.

Поднялась и подошла к раскрытому окну, за которым всё ещё смыкалась темнота. Мёд… А внутри меня самой рвущиеся в небо языки пламени.

В мастерскую он меня не повёл. Выйдя из ванной, я нашла на постели пакет с одеждой и без слов поняла, чего он хочет. Стоило взять в руки короткие шорты и простую белую майку с небольшой, сделанной из страз аппликацией, в голову сразу закрались сомнения в том, что поднял он меня посреди ночи, чтобы воплотить в жизнь одну из своих гениальных творческих идей.

Фарами освещая ведущую к воротам дорожку, красный спорткар тронулся с места. Я пристегнулась. Опустила стекло, впуская в салон свежесть ночи.

— Куда мы? — как только мы оказались за пределами территории, обернулась к Виктору.

Он бросил рядом с сиденьем полупустую пачку. Так же, как и я, открыл окно со своей стороны и, подкурив, всё-таки ответил:

— Смотреть Италию.

Ехали мы около часа. Не знаю, сколько было времени, когда я уснула, и сколько, когда он меня разбудил. Нас по-прежнему окружала темнота, сквозь которую мы неслись вперёд. Ни на один из своих последующих вопросов, касающихся того, куда именно мы едем, ответа я не получила. Пришлось смириться и ждать.

— Можешь сказать хотя бы, долго нам ещё? — когда мы в очередной раз куда-то свернули, всё-таки осведомилась я, не особенно на что-то надеясь.

— Могу, — Виктор немного сбросил скорость.

До этого стрелка спидометра редко оказывалась ниже отметки в сотню. Поначалу сердце замирало, но прошло совсем немного времени, и скорость начала приносить удовольствие. Потому что… Да потому что Виктор Марчелло, чтоб его, вёл свой красный спорткар с черной лошадью-легендой так же искусно, как и занимался сексом.

— Мы уже на месте, — теперь мы ехали неспешно.

Я присмотрелась к темноте за стеклом, но всё, что смогла разобрать — какую-то постройку вдалеке.

— Не туда смотришь, — он взглядом указал в другую сторону. Поначалу глазам своим не поверила.

— Мы что… — от вырисовывающегося на фоне тёмного неба огромного воздушного шара нас отделяло не больше сотни метров. Вспыхнувшая горелка позволила мне различить очертания корзины и силуэты стоящих возле неё людей. — Мы полетим…

— Выходи, — остановив машину, приказал Виктор. Посмотрел на меня и добавил: — Ты хотела посмотреть Италию, Марин. Я обещал, что покажу тебе её. И я покажу.

Это было так же странно и почти нереально, как и всё происходящее с момента, когда я впервые посмотрела Виктору в глаза. С момента, когда впервые почувствовала на плечах его руки.

— Разве нельзя было посмотреть Италию хотя бы немного попозже? — обернулась к Виктору, когда он, встав у меня за плечом, положил руку на край корзины рядом с моей. — Всё равно ничего не видно.

Не прогретый солнцем воздух был холодный. Лёгкий порыв ветра вынудил меня поёжиться и плотнее укутаться в джинсовку. Виктор подошёл ещё немного ближе, и расстояния между нами не осталось. За всё время, пока мы поднимались в воздух, управляющий шаром мужчина не произнёс ни слова. Только поздоровался, когда мы подъехали, а после превратился в тень. Единственное, что невзначай напоминало о нём — шум газовой горелки, порой доносящийся до меня сквозь рассеянные мысли.

— Смотри туда, — тёплое дыхание Виктора контрастом с прохладой ветерка коснулось моих волос. Он приподнял руку и указал в сторону.

Я вгляделась в линию горизонта, пытаясь различить хоть что-нибудь. Недовольно вздохнула и…

Словно бы по волшебству небо стало светлее. Рука Виктора опустилась поверх моей, вторая — с другой стороны. Шар медленно плыл в воздухе, а я стояла, укрытая им от ветра, и смотрела, как первые лучи восходящего солнца серебрят полоску виднеющейся вдали воды. Рассвет… Золотисто-розовый солнечный шар персиком выкатывался из ниоткуда, открывая мне Средиземное море, полоску пляжа, луга и поля. От красоты этой я почти не могла дышать. Делала вдох и забывала, что нужно выдохнуть.

— Это и есть настоящая Италия, — спустя несколько минут молчания, проговорил Виктор.

— Она прекрасна, — прошептала я.

Голос дрожал от подступивших к глазам слёз. Откуда они, я и сама не могла взять в толк. Этот момент, это розовеющее небо, трава и ладонь Виктора поверх моей: справиться мне было не под силу.

— Боже, как она прекрасна, — повторила, оборачиваясь на него, лихорадочно вглядываясь в его лицо.

Он стёр слезинку с моей