Магистр тайного ордена - Александр Алейников

Эта пауза длилась дольше остальных, президент сидел, глядя на пруд, в отблесках Луны на его лице ничего не отражалось.

–Вам не придется отвечать за этот разговор? - спросил, наконец, Чжоу.

–С этим я разберусь, главное, что вы вынесли из него, иначе вообще не имело смысла начинать.

–Время покажет. Я захотел спать, пойдемте в дом?

–Я почти не сплю по ночам,- ответил Ролиньер,- мой сон за день составляет четыре-пять часов, ложусь я не раньше трех часов ночи.

–Тогда я удаляюсь.

Президент поднялся со скамейки.

–Спасибо за разговор, господин Ролиньер.

Ролиньер молча кивнул.

–Спокойной ночи,- пожелал Чжоу и направился к выходу.

–Господин президент,- неожиданно окликнул Ролиньер.

–Да?

–Если бы к вам пришел ангел, или посланник, назовите как хотите, и спросил: ты скоро умрешь, но я могу дать тебе шанс еще пожить на этом свете, только надо ли это тебе? Чтобы вы ему ответили?

Президент явно растерялся, Ролиньер увидел даже при свете Луны, что лицо Чжоу стало бледным.

После небольшой паузы он ответил.

–Я хотел бы еще пожить, честно, не знаю что бы я делал, и как, но думаю, даже уверен, что все было бы по-другому. Вы правильно сказали, насильно меня на это место никто не ставил, но раз уж я здесь оказался, то должен сделать так, чтобы потом, мне не было горько за те возможности, которые я не реализовал, за те приказы, которые побоялся отдать.

–Проверьтесь в клинике господин президент,- посоветовал Ролиньер.

–Меня еженедельно осматривают наши врачи.

–А вы проверьтесь в клинике доктора Мейнферма, когда поедите на переговоры в Рундорф. Пусть они вас осмотрят, для вас это не займет много времени, не отнимет средств.

–Вы что-то знаете?

–Время покажет, - ответил Ролиньер, - спокойной ночи господин президент и прогнозируемой удачи вам.

–Спасибо, - сказал Чжоу.

Возвращаясь в дом, Чжоу решил побеседовать с Ролиньером завтра утром, до того, как он вылетит в столицу. Он бы продолжил разговор сегодня, но у него уже слипались глаза.

Президент устал и хотел спать, хотя мысль о клинике доктора Мейнферма не выходила из его головы. Что имел в виду Ролиньер? У нас врачи не хуже их, аппаратура современнейшая. Что это вообще за клиника?

Ролиньер просидел один около часа, наблюдая за спокойной гладью озера. Наконец он поднялся и пошел по направлению к дому.

Роман вышел из-за дерева, идя в метрах десяти от Артуа.

–Не спите, Альен? - спросил Ролиньер, не оборачиваясь.

–Выполняю свою работу.

Ролиньер повернулся к нему, и Роман подошел ближе.

–На меня сильно давят из-за тебя,- тихо сказал Ролиньер,- они считают, что тебя послали, чтобы ты вошел в мое доверие, а покушения были специально спровоцированы для этого.

–А вы что думаете?

–Я не даю им к тебе приблизиться, и так будет и дальше, продолжай делать свою работу.

–Они бояться не того, что я войду к вам в доверие, - ответил Роман,- а того, что я не человек вашего ордена, как вся ваша ближняя охрана. Они не имеют на меня влияния, понимая, что любые их приказы для меня ничего не значат.

–Ты не доверяешь Люсьену?

–Пока орден не отдаст ему иного приказа, преданней человека вы не найдете.

Ролиньер улыбнулся.

–А мои приказы для тебя значат что-нибудь?

–Сейчас значат все.

–А ты со мной сколько времени пробудешь? - вдруг спросил Ролиньер.

Роман ответил мгновенно, даже не секунду ни колеблясь.

–До тех пор, пока вы не прикажете мне уйти.

Он врал, но Роман помнил приказ своего агента, Ролиньер не должен знать ничего о дате его последнего дня.

Ролиньер улыбнулся.

–Пойдем в дом, вечером здесь прохладно.

–Зато безопасно.

–Конечно, я не президент и у меня нет столько охраны.

–Зато ваш статус пожизненный, а президент человек временный.

–Мой статус надо заслужить,- усмехнулся Ролиньер, - а потом суметь удержаться…

Они подошли к дому, их встретил Люсьен, который недовольно покосился на Романа, словно спрашивая: ну что, сдал меня шефу?

Роман зашел в комнату, которую ему, вместе с Люсьеном определили для ночлега. Он наскоро скинул с себя всю одежду и лег спать.

Роман двигался по поляне, вокруг был виден лишь свет. Он заметил силуэт и приблизился к нему. Ему никто этого не говорил, но Роман знал, что перед ним его мама.

–Привет мама!- сказал Роман, приближаясь, он хотел броситься к ней, обнять ее, но что-то заставило его остановиться, словно от силуэта шло отчуждение.

–Здравствуй сынок,- ответила она,- как у тебя дела?

–У меня все отлично, как у вас?

–Отца уже выписали из больницы.

–А что с ним?

–Когда мы узнали, что случилось, то…вообщем он лег с сердцем, был инфаркт.

–Теперь все в порядке?

–В порядке уже не будет никогда, хотя батюшка сказал, что на все воля божья, это нужно принять, как одно из испытаний.

–Я не послушал вас тогда, не надо было лететь в Тунис, все складывалось не лучшим образом…

–Мы думали ты вырастешь и пойдешь работать на фирму юристом, а все так резко оборвалось. Ты сам виноват в том, что не слушал меня, я говорила тебе, что надо быть юристом.

–Мама, я не хотел им быть.

–А надо было.

–Кому надо?

–Нам, и тебе.

–Я пришел к тебе мама, чтобы сказать, что у меня все в порядке, чтобы вы не волновались, а ты меня, как и прежде, не можешь послушать…

–На все воля божья, сынок, нужно только принять ее. Мы с отцом ее приняли, я рада, что уговорила отца ходить со мной в церковь, мы молимся за тебя. Прихожане говорят, что это тебе пойдет на пользу, мне так жаль тебя, сынок…

–Мама, - вдруг сказал Роман, пораженный тому, что раньше он об этом никогда не задумывался,- мне это не пойдет на пользу, потому, что ты никогда не любила меня, я, был связующим мостом между тобой и отцом, кроме меня, у вас ничего общего не было. Тебе жалко не меня, а себя, ты горюешь не по мне, а по себе, по своим несбывшимся надеждам, по своим нереализованным планам. Ты всегда выбирала не то, что желал я, а то, что хотела ты, а у меня не хватало мужества, ответить тебе отказом.

–Ты не прав сынок! - воскликнул силуэт, - Как ты мог подумать об этом?!

Но Роман знал что это правда, осознала и его мать…

–Я никогда не думала об этом, - произнесла она, наконец,- прости меня, сынок…

–Не за что прощать мама, ты дала мне жизнь, а я ей бездарно распорядился, это тоже нужно признать. Ты не виновата в том, что я не смог сказать тебе нет, когда должен был. Ты считала, что для меня так будет лучше, но это мой путь и я должен был выбирать его сам. Мы любим винить всех в своих ошибках, а делаем их только мы, как бы нас к ним не подводили другие.