Пламя страсти - Тамара Лей

— Хочу есть, — заявил малыш, освобождаясь из объятий матери.

Поднявшись на ноги, Джослин обвела взглядом комнату в поисках одежды.

Словно угадав мысли матери, Оливер указал на опоясанный железными обручами огромный сундук, стоящий рядом с кроватью.

— Эмма положила одежду туда.

Подойдя к сундуку, женщина подняла крышку. Справа лежала аккуратно сложенная стопка детских вещей, слева — женская одежда. Бегло взглянув на содержимое сундука, она нахмурилась.

— Но здесь не наши вещи, Оливер. Ты знаешь, что Эмма сделала с нашей одеждой?

— Она постирала ее, но мы можем носить эту.

— Так сказала Эмма?

— Ага.

Джослин предпочла бы надеть свое платье, однако не оставалось ничего другого, как воспользоваться вещами, лежавшими в сундуке.

Одев Оливера, она выбрала самый простой наряд, который, несмотря на скромность, был значительно богаче и красивее любого из ее собственных. Когда женщина подняла платье, чтобы надеть, из вороха складок неожиданно что-то выскользнуло и со звоном упало на пол.

Нахмурившись, вдова порылась в опилках, покрывавших пол, и подняла монету, заблестевшую в солнечном свете.

— Что это, мама? — оживленно спросил мальчик.

Женщина с интересом покрутила ее в руке.

— Это деньги, — задумчиво ответила она, разглядывая сделанную из чистого золота и имевшую солидный вес монету. На нее, несомненно, можно прокормить человека почти месяц. Как странно!

С горящими от любопытства глазами Оливер придвинулся к матери.

— А откуда взялась монета?

Джослин улыбнулась.

— Если бы я не знала, что подобное невозможно, я бы решила, что она упала с неба.

Ребенок начал внимательно разглядывать потолок.

— А разве она не с неба упала?

— Думаю, монета просто застряла в складках платья.

— А-а, — разочарованно протянул Оливер.

Мать ласково взъерошила волосы на голове сына. Затем, решив позднее отдать деньги Лайму, она спрятала их под стопкой одежды на дне сундука и привела себя в порядок.

— Чуть не забыл тебе сказать, — произнес мальчик, выходя из комнаты и направляясь к лестнице.

— Что? — удивленно спросила Джослин.

— Что папа умер.

В следующее мгновение женщине показалось, что ее сердце перестало биться. Она остановилась как вкопанная и уставилась на сына, который как ни в чем не бывало продолжал шагать по коридору.

— Оливер, — от волнения с трудом переводя дыхание, позвала мать.

Малыш с неохотой оглянулся.

— Что?

— Иди ко мне, мне нужно поговорить с тобой.

— Я хочу есть, — напомнил он.

— Знаю, но прошу подождать несколько минут.

Оливер послушно, хоть и с недовольным видом, повернул назад.

Присев перед сыном, Джослин убрала прядь непослушных волос с его лба и осторожно спросила:

— Кто сказал тебе, что твой папа умер?

— Дядя Лайм.

Женщина сжалась в комок от напряжения. Как этот человек посмел рассказать ее сыну о смерти отца? Он не имел права! Она собиралась поговорить с Оливером и объяснить ему все, но немного позднее, когда они освоятся в Эшлингфорде. Джослин тяжело вздохнула.

— И что же он тебе сказал?

Ребенок с озабоченным видом почесал затылок.

— Что папа упал с лошади и поэтому умер.

— А что еще?

— Что сейчас папа живет на небесах. — Оливер указал пальцем на потолок. — И теперь он воин Бога.

На небесах? Воин Бога? Джослин с трудом верила в то, что так мог говорить Лайм Фок. Она предполагала, что он не посмеет рассказать малолетнему сыну Мейнарда о той ненависти, которую он испытывал к брату, но никак не ожидала от него таких величественных слов в адрес покойного.

— Так сказал твой дядя? — уточнила женщина.

— Да. Жалко, что он не станет моим папой, — печально добавил мальчик.

Она усилием воли заставила себя улыбнуться:

— Ты просил его стать твоим папой?

— Угу, но дядя Лайм ответил, что будет моим другом.

Джослин испытывала смешанное чувство раздражения и благодарности. С одной стороны, ей не нравилось вмешательство Лайма, с другой, она отдавала должное его благородству.

— Но когда же мы позавтракаем? — недовольно проворчал Оливер.

— Сейчас, потерпи немножко.

Мальчик повернулся и торопливым шагом направился к лестнице.

— Не спеши. Иди осторожно, — напомнила Джослин.

— Хорошо.

На ходу размышляя об услышанном от сына, женщина последовала в зал. Там находились только две служанки, разбрасывающие свежие стружки. Оливер растерянно застыл посреди комнаты. В Розмуре завтрак подавали с рассветом. За роскошь поспать пару лишних часов мать и сын расплачивались, скромно утоляя голод хлебом и сыром в кухне.

— Иди за мной, — позвала Джослин мальчика.

Ребенок послушно пошел за матерью по коридору, жадно вдыхая ароматы уже готовящегося обеда.

— Ух, ты! — воскликнул он, обогнав мать и переступая порог огромной кухни.

Завороженным взглядом он обводил слуг, хлопотавших у огнедышащих, напоминающих пещеры каминов, над которыми на массивных цепях висели громадные закопченные котлы. Каким маленьким и убогим казался Розмур по сравнению с Эшлингфордом!

— Я думаю, он славный мальчуган, — не замечая появления Джослин и Оливера, говорила одна из служанок.

— Да, не то что его отец, — охотно согласилась другая.

Женщина, месившая на столе тесто, пренебрежительно фыркнула:

— Он еще слишком мал, чтобы мы могли судить, каков он. Возможно, со временем он станет еще хуже отца.

Джослин сразу же поняла, что речь шла об Оливере. Подавив мимолетный порыв повернуться и поскорее убежать отсюда, она решительно переступила порог, намереваясь как мать наследника Эшлингфорда раз и навсегда прекратить подобные разговоры.

Некоторые из служанок заметили незваную гостью, подтолкнув при этом менее расторопных. В кухне воцарилась мертвая тишина.

Первым нарушил молчание Оливер.

— А что вы здесь делаете? — ухватившись за край стола и поднявшись на цыпочки, поинтересовался он у той женщины, которая минуту назад так нелестно отозвалась о нем.

Служанка перевела взгляд с мальчика на Джослин. Осмотрев ее платье, она нахмурилась и ответила:

— Хлеб.

— Можно попробовать? — спросил Оливер.

. Лицо женщины вытянулось от удивления.

— Я не возражаю, малыш, но хлеб еще не готов. Его нужно прежде испечь.

— Ну и ладно. Мне такой нравится.

Губы служанки тронула легкая улыбка.

— Правда?

— Ага!

Она взглянула на Джослин, которая стояла в стороне, наблюдая за происходящим.

— Можно дать ему кусочек, госпожа?

— Да, только небольшой, — ответила вдова, с облегчением заметив, что глаза женщины потеплели.

— Вы что-нибудь хотите, госпожа?