Прелестная лгунья - Кэтрин Коултер

– Это не имеет значения! Я не хочу туда ехать!

– Садись и ешь. Ты в полном смятении. У тебя вот-вот начнется истерика, и мне это не по нраву. Я потолкую с тобой позднее.

Эванжелина не шевельнулась.

– Нет. Послушай, ты не имеешь права командовать мной. Я не одна из твоих слуг, правда, как и Баньону, мне хочется придушить тебя галстуком, – глухо проговорила она.

Ричард сел и сложил на груди руки.

– Итак, – промолвила Эванжелина, – по холодному и решительному выражению твоего лица я вижу, что ты не изменишь своего решения. – Она швырнула салфетку на стол. – Прошу прощения, ваша светлость, можно сказать, что я получила урок.

Герцог вскочил с места, уронив стул на ковер.

– Черт возьми, Эванжелина! Никуда ты не пойдешь! Один шаг, и я высеку тебя розгами!

Девушка рассмеялась ему в лицо:

– Иди ты к дьяволу, – сквозь зубы произнесла она и, повернувшись на каблуках, направилась к двери. Эванжелина спрашивала себя, слышал ли Бэссик или кто-нибудь из слуг, стоявших за дверью, их спор и ждал ли, чем он завершится. – Будь у меня пистолет, я бы пристрелила тебя, – бросила она через плечо.

Эванжелина не дошла до двери. Одним прыжком настигнув ее, Ричард схватил девушку за руку и повернул лицом к себе. Она не стала вырываться, чтобы поберечь силы. Герцог был в ярости, Эванжелина видела, как сильно бьется жилка на его шее.

Как следует тряхнув девушку, Ричард рявкнул ей прямо в лицо:

– Я сказал, что ты никуда не поедешь! Ты не поняла? Он смотрел на ее губы, потом его взор опустился на грудь. Внезапно гнев прошел. Схватив Эванжелину за подбородок, Ричард приподнял ее лицо, заставив взглянуть на себя.

Эванжелина молча смотрела на него. Грубо рванув ее к себе, Ричард впился в ее губы своими губами, провел по ним языком.

– Открой рот, черт побери!

Сначала Эванжелина чувствовала лишь его гнев, а потом все ее чувства притупились под напором его бешеного желания. Казалось, Ричард не знает, с чего начать. Он снова и снова целовал ее. Затем, прижав девушку к своему возбужденному естеству, стал осыпать горячими поцелуями ее шею и плечи. Переведя дыхание, Ричард застонал и стащил лиф прекрасного синего платья вниз, до пояса, обнажая грудь девушки. Несколько мгновений он любовался, а потом его горячие губы и язык принялись ласкать нежную кожу.

Эванжелина была поражена.

Она догадалась, что в нем пылает страсть, что Ричард ощущает болезненное желание обладать ею, но не совсем понимала, что именно он чувствует.

И вдруг Ричард резко отпрянул от нее. Посмотрев на Эванжелину затуманенными глазами, он зарылся лицом в ее волосы.

– Господи, – простонал Ричард. – Прости, пожалуйста.

Эванжелина заставила себя выпрямиться и отойти от него. Полуобнаженная, она серьезно посмотрела на Ричарда. Это был ее единственный шанс остаться в Чеслее.

Глубоко вздохнув, девушка заговорила деланно равнодушным голосом, с презрением глядя на герцога:

– Я начинаю думать, ваша светлость, что у вас слишком долго не было женщины. Может, именно поэтому вы и хотите взять меня в Лондон? Чтобы рядом была женщина, которая будет доставлять вам удовольствие? Может, вы позволили мне остаться здесь лишь потому, что со мной нет мужчины, способного защитить меня?

Герцог отшатнулся, словно она ударила его. Его желание мгновенно угасло, уступив место закипевшей вмиг ярости. Эванжелина видела это, но уже не могла остановиться. Съежившись, она подумала, что герцог, возможно, сейчас ее ударит.

Наконец Ричард заговорил. Его голос был на удивление спокоен.

– Некоторые сучки любят дразнить мужчин. Может, и ты такая же? – Затем он понизил голос:

– Признаться, ты удивила меня. Ты можешь остаться в Чеслее, если хочешь, – добавил Ричард. – Будешь присылать мне отчеты об успехах Эдмунда. А теперь спокойной ночи и прощай.

Он направился к двери, оставив ее, полуобнаженную, стоять посреди столовой. Не обернувшись, герцог спокойно прикрыл за собой дверь.

Эванжелина смотрела ему вслед. В это мгновение она поняла, что просто не сможет предать его. Она скажет ему правду. И Ричард поверит ей. Они с лордом Петтигрю арестуют Джона Эджертона, а потом освободят ее отца от Хоучарда. Наверняка это можно сделать.

Девушке потребовалось немало времени, чтобы привести платье в порядок, а ведь ей надо было торопиться. Она должна была сказать Ричарду, что через час ей надо встретиться с Эджертоном. Им надо составить план. Выбежав из столовой, Эванжелина бросилась в холл, но у парадной двери увидела лишь Бэссика. Она резко остановилась, с трудом переводя дыхание.

– Что-нибудь случилось, Бэссик?

Управляющий посмотрел на нее и покачал головой.

– Нет, мадам, не случилось ничего такого, что бы вы или я могли изменить.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Его светлость, – важно проговорил Бэссик, – уехал. Минуты три назад, – добавил он.

ТОМ 2

Глава 19

Эванжелина выбежала из замка, но тут же остановилась. Может, все к лучшему. Она посмотрит, как пойдут дела. И получит доказательства того, что Эджертон предатель, а уж потом напишет об этом герцогу.

Да, так будет лучше. Надо просто держать себя в руках. Эджертон не должен заподозрить, что она собирается сделать. Теперь Эванжелина уже с нетерпением ждала встречи с негодяем. Когда ожидание стало совсем утомительным, она выскользнула из замка, плотно закутавшись в темный плащ.

Погода испортилась. Немного похолодало, но чувствовалось, что вскоре зима возьмет свое. Девушка медленно шла по извилистой тропинке, освещаемой таинственным светом молодой луны. Добравшись до пещеры, она огляделась по сторонам. Море низко стонало, обрушивая на берег все новые и новые потоки свинцово-серых волн. Отхлынув, они тихо шептали что-то песку.

Девушке не хотелось входить в мрачную темную пещеру. Она присела на большой валун и стала ждать. Может, Эджертон не придет? Может, о его преступной деятельности стало известно, его арестовали и ее отец уже в безопасности? Увы, на это было мало надежды. Эванжелина была плохой актрисой, однако вечером ей придется притворяться, чтобы Эджертон ничего не заподозрил.

Завтра, решила Эванжелина, завтра же она отправит герцогу письмо. Он вернется и поможет ей.

Ей хотелось, чтобы Джон Эджертон провалился в преисподнюю.

Ей даже показалось, что чувство вины перестало, как прежде, давить на нее.

Становилось все холоднее, девушка тряслась от холода. Где же Эджертон? Может, она что-то перепутала и…

– Добрый вечер, Эванжелина, – раздался рядом с ней низкий голос. – В противоположность многим женщинам ты пунктуальна. Это радует.