Фиктивный брак - Смоленская Тая

меня есть сменная одежда, можешь переодеться в мою рубашку, – предлагает он, распахивая дверцы шкафа, где аккуратно висят два костюма.

– Спасибо, это было бы чудесно.

Я подхожу к нему и забираю рубашку. В этом кабинете есть личная уборная, дверь которой почти не заметна. Я прохожу внутрь и дрожащими пальцами расстегиваю пуговицу на блузе.

В зоне декольте кожа покраснела. Я включаю кран, смачиваю полотенце и осторожно смываю с себя липкий чай.

– Ох, – выдыхаю, когда от соприкосновения с полотенцем жжет кожа.

Смотрю на себя в зеркало и вздыхаю. Приходится умыть лицо и стереть косметику. Из-за того, что я плакала, тушь размазалась и под глазами кожа черная.

– Я принес спрей, он хорошо помогает при ожогах. – Дверь в уборную открывается без стука, и я встречаюсь взглядом с Огневым. – Прости.

Ему бы отвести взгляд, а лучше выйти, но он не двигается. Лишь жадно скользит по мне взглядом, рассматривая все то, что не успел когда-то.

Я тянусь к рубашке, что висит на крючке рядом с раковиной.

– Погоди, нужно распылить. У тебя кожа покраснела, – перехватывает мою руку Тимур, делая шаг вперед.

В тесном пространстве уборной невозможно скрыться от взгляда Огнева. Как и сбежать. Он почти прижал меня к стене, а его дыхание касается моего лица.

Ноздри Тимура раздуваются, кадык дергается, когда он опускает взгляд ниже. На мою грудь в тесном бюстгальтере. Она у меня, кстати, после родов стала на размер больше.

– Не плачь больше. – Он проводит пальцем по моей скуле, и у меня перехватывает дыхание от того, с какой нежностью и лаской он на меня смотрит. Рядом с ним я снова чувствую себя той юной влюбленной девчонкой, которой когда-то была. 

Когда-то я все отдала, чтобы оказаться с ним в закрытом помещении наедине. И чтобы увидеть на дне его глаз желание. А сейчас... сейчас все, чего я хочу, – чтобы он исчез из моей жизни вновь.

– Я плохо переношу боль. Давай свой чудо-спрей, – говорю я, прочищая горло.

Я делаю вид, что совершенно не замечаю его действий. И "случайных" прикосновений. 

– Давай я, – предлагает Тимур.

Он снимает крышку с бутылочки и подносит к моей коже.

– Больно не должно быть, но, если что, говори. К счастью, ожог легкий, – сипло говорит он.

– Хорошо.

Смотрю куда угодно, только не на мужчину, стоящего передо мной. Слишком интимной кажется обстановка.

В несколько нажатий Тимур распыляет по моей коже спрей. Специфический запах разносится по помещению.

– Слегка щиплет, но терпимо. Могу я теперь одеться? – спрашиваю с вызовом, наконец-то обуздав свои эмоции.

Вроде бы все не так уж и плохо, но...

Огнев отступает на шаг назад, как бы говоря своими действиями, что я вполне могу действовать самостоятельно. При этом даже не собирается отворачиваться или уходить. Ни капли стыда  у него нет. Я ведь не настоящая жена ему, чтобы он любовался мной в таком виде.

Я с гордо задранным подбородком надеваю его рубашку. И пальцы почти не дрожат, когда к пуговицам тянусь.

Подкатываю манжеты: рубашка значительно больше моего размера. Хорошо, что на улице поздняя осень, под верхней одеждой будет не заметно.

– Давай помогу. – Тимура вновь становится слишком много. Он пытается застегнуть пуговицы на рубашке, я же отшатываюсь от него.

– Ты можешь помочь мне, если выйдешь отсюда, – произношу холодно я.

– Не понимаю, почему ты злишься, – качает он головой, не слушая меня. Застегивает пуговицу за пуговицей, пока не доходит до моей груди.

Он застывает, а у меня кожа становится гусиной. Мелкая дрожь пробирает все тело от его прикосновений. Тимур проводит пальцем по моей ключице. Осторожно обводит покрасневшую кожу, словно боясь спугнуть меня или сделать  что-то не так. 

– Что ты делаешь? – Отступать некуда. Позади меня стена.

– А на что это похоже?

Тимур одной рукой упирается о стену над моей головой, второй же держит меня за талию. Я оказываюсь в цепком капкане его рук. И неважно, что я давно взрослая девушка. Все равно рядом с ним теряюсь и не могу дать отпор, на который способна.

Я хочу оттолкнуть его, напомнить, зачем мы здесь, но не успеваю. Он наклоняется ниже и берет в свой плен мои губы.

Это настолько неожиданно, что на мгновенье я торопею. Забываю о том, кто я и что у меня, вообще-то, есть жених. Просто пялюсь перед собой, на опущенные ресницы Огнева, и не понимаю, какого черта происходит.

Когда я наконец-то отмираю и способность мыслить трезво возвращается, я упираюсь ладонью в его грудь, призывая прекратить это. Но Тимура и с места не сдвинешь. Он даже не думает прекращать это непотребство. Наоборот, углубляет поцелуй, заставляя меня подчиниться и разомкнуть губы.

Я кусаю его. Но он никак не реагирует. Уже обе его руки сжимают мою талию, прижимая  к своему телу еще теснее.

Я делаю вдох, и в ноздри ударяет аромат его парфюма. Терпкий вкус его слюны проникает в мой рот. Жесткая щетина царапает подбородок, рот терзает мой язык.

Наш поцелуй с привкусом железа. Это кровоточит его губа, которую я укусила. Я чувствую, как подгибаются коленки, я ему почти не отвечаю, все еще сопротивляюсь и мычу, но жар уже прильнул в низ живота. Особенно когда я успела ощутить твердость паха Тимура.

Осознавать тот факт, что Огнев желает меня, трудно. А отгадать, что им движет в это мгновенье, – почти невозможно. В какой-то момент я забываюсь, и Тимур выигрывает.

Я начинаю отвечать. Сначала вяло, а потом так, словно это мой последний поцелуй в жизни. И вот уже Огнев меня почти не держит, а его руки проникают под рубашку, скользя вдоль моего тела. Я не понимаю, что происходит. Я не склонна к случайным связям и вспышкам желания. Я вообще к близости равнодушно всегда относилась, но сейчас больше всего мне хотелось бы оказаться в спальне.

Я бесстыдно стону, когда губы Огнева опускаются ниже, он прикусывает нежную кожу на моей шее, вызывая табун мурашек по всему телу.

Мы так увлеклись друг другом, что перестали воспринимать реальность. И пропустили тот момент, когда оказались не одни.

– Тимур? – женский голос заставил нас в мгновение оторваться друг от друга и повернуться в сторону приоткрытой двери, которую Огнев не закрыл, войдя.

На пороге стояла Настя. Глаза расширены, во взгляде ужас, разочарование, боль, гнев.