Жажда и желание - Карла Николь

Он решил остаться в Милане подольше, и он до сих пор там. Когда Харука спросил почему, Нино туманно объяснил, что ему нужно позаботиться о некоторых вещах.

Он не подает виду, но Харука чувствует разочарование.

Хрустально чистый звук звонка нарушает тишину маленького офиса Харуки. Он вздрагивает, его реакция – это укоренившееся поведение, как будто он одна из собак Павлова. Он не пускает слюну (пока), но его сердце, несомненно, бьется быстрее.

Он сидит на подушке на татами на полу, подтянув одно колено, а на низком дубовом столике перед ним лежит его новый блестящий черный смартфон. Нино купил его в качестве подарка и доставил к себе домой. Асао научил Харуку пользоваться им.

Это несложно, и ему нравится, что он может регулярно общаться с Нино. Но что-то в этом ощущается как чужое. Как будто он тайно отслеживает его местонахождение и разговор в любой момент времени. Ему очень не нравится это ощущение. Когда он выразил свою озабоченность Асао, слуга пожал плечами и сказал: «Возможно, так и есть». Что не помогло.

Он нажимает и открывает устройство, как учил его Асао. На маленьком экране ярко вспыхивает сообщение от Нино:

Харука смотрит на часы в верхней части экрана, затем набирает свой ответ:

За ответом Нино быстро следует еще одно сообщение:

Это правда. Это не так. Уже больше года он получает письма от Юны. Хотя он не прочитал ни одной страницы, было неизбежно, что в конце концов их пути пересекутся. Его решение вернуться домой только увеличило вероятность этого. Снова раздается звук эсэмэс.

Харука быстро набирает ответ:

Сегодня – встреча с Юной. Завтра – встреча с нынешними бизнес-лидерами Окаямы, а в пятницу – прием в честь Харуки в Химэдзи.

По возвращению Харуки вампиры в его королевстве оказались гораздо более приветливыми, чем Харука ожидал. Он ожидал горечи, но общее чувство в обществе было чем-то похоже на облегчение (чистокровный, который заменял его, был… сложным). С возвращением Харуки в должность появилось множество общественных запросов, встреч и обязанностей. Тяжесть его положения быстро опустилась на его плечи.

Это непосильно, но это его истинное предназначение – жизнь, которая сопровождает его родословную и кровное родство. Жизнь самопожертвования. Семья Харуки, согласно традиции, контролирует регионы Чугоку и Кансай. Когда он был связан брачными узами, этот уровень ответственности был гораздо менее пугающим, и мысль о том, что ему придется нести его в одиночку, послужила катализатором для его ухода из дома после разрыва связи.

Втайне Харука искренне надеется, что Нино понравится Западная Япония, когда он приедет к нему через два месяца. Он полностью согласен с тем, что Нино не интересуется их культурной аристократией, но наслаждение от его теплого и жизнерадостного присутствия делает обстоятельства гораздо более терпимыми. Даже приятными.

Перспектива проведения церемонии соединения была для него чем-то очень пугающим. Когда они проводили время вместе, изучая друг друга и наслаждаясь откровенными разговорами, обстоятельства неожиданно стали приятными.

На его телефоне высветилось новое сообщение:

Харука хмурится, в замешательстве набирая ответ:

[14]

Харука улыбается.

* * *

Через 40 минут Юна появляется в дверях чайной комнаты в поместье Харуки… как реальный призрак из его унылого прошлого. Как и положено призракам, она молча наблюдает за ним – настороженно, в застывшем, неловком мгновении.

На ней небесно-голубое платье, изящно спускающееся чуть ниже колен. Было время, когда ему нравился этот цвет на ней. Она знает это. Оно идеально подчеркивает ее тонкую талию и маленькую, изящную фигуру, как будто специально сшито для ее бледного тела. Ее темно-каштановые волосы длиной до плеч чистые и блестящие, обрамляют ее овальное лицо, словно тяжелый занавес.

Она грациозно спускается с твердого дерева коридора на нижний татами в чайной комнате. Харука стоит, вежливо кивая, когда она подходит к небольшому диванчику напротив него. Между ними установлен современный деревянный столик для чая.

Юна склоняет голову в поклоне, и Харука замечает, что Асао продолжает наблюдать за происходящим в дверном проеме позади нее. Его глаза сузились в недоверии.

– Привет, Харука… – говорит она, садясь на диван. Она выдыхает усмешку – легкий, непринужденный звук. – Кажется, мы выглядим немного хуже, чем прежде, не так ли?

Это правда. Она выглядит бледной. Исхудавшей. Там, где раньше были глубокие, насыщенные карие глаза с прекрасными вкраплениями голубого и малинового оттенка, теперь вымытые, почти молочные. Они выглядят так, словно она была больна и так и не оправилась от болезни. Харука также не в лучшем состоянии, ведь она уже месяц живет отдельно от Нино и питается из источника более низкого ранга. Однако состояние Юны кажется несколько преувеличенным по сравнению с этим.

Еще одна странность – ее запах. В прошлом сущность Юны была сладкой, но пикантной для природы Харуки, как лимонные деревья, распускающиеся весной. Теперь же ее запах стал кислым. Он отчетливо напомнил ему о шести месяцах, которые он провел, жестоко и болезненно изгоняя ее природу из своего тела.

– Такова жизнь, – говорит Харука. – Чем я могу тебе помочь?

Она морщится, в ее выражении лица сквозит знакомая обида.

– Сразу к делу? Как будто я какой-то ничтожный член твоей аристократии? Мы не виделись семьдесят лет. И ты игнорировал все мои письма. Ты отправлял их обратно.

– Я не мог понять, почему ты пишешь мне так часто и что нам нужно обсудить.

– Я скучала по тебе. – Она делает глубокий вдох, задирая подол платья кончиками пальцев. – Все скучали по тебе. Мне потребовались годы, чтобы разыскать тебя после твоего отъезда. Ты постоянно переезжал.

– Я имел на это полное право.

– Я знаю это, Харука, но… – Она нахмурила брови в явном разочаровании и покачала головой. От этого едва заметного движения ее густые волосы подпрыгивают и колышутся. – Ты ведешь себя так, как будто мы не провели наше детство вместе, как будто мы незнакомцы, которые встретились только мимоходом. Наши родители были друзьями – мои родители до сих пор любят тебя. Мы были связаны и жили вместе. Я знаю, ты мне не веришь, но я очень сильно любила тебя и заботилась о тебе. И до сих пор люблю. Почему для тебя невозможно, чтобы я одновременно любила двух людей?

Харука вздыхает. Его грудь тяжела и напряжена. Это ее аргументы? Оправдывает ли это ее выбор и поведение? Как будто любовь к двум людям позволяет ей вести двойную жизнь. Как будто она имеет право тайно, жестоко потакать всему, чего желает ее сердце. Между тем Харука не получал ничего. Даже доверия, прозрачности и снисходительности верного товарища.

Почему он должен сидеть здесь и слушать это? Он ощущает тошноту. Чувство унижения и стыда, которое он испытывал тогда, быстро поднимается в горле, как