Радиоактивный ветер - Алексей Колентьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пискнул ПДА, снайперская группа докладывала о готовности. Пора было выдвигаться и нам. Сумерки быстро перешли в ночь. Группа активировала ноктовизоры, в пассивном режиме они немного разгоняли темень и давали небольшое преимущество над духами. Те во всю использовали активный режим подсветки. К тому же в лагере горел костёр, его отблески были прекрасно различимы в монокуляр. Двинулись парами, друг за другом, огибая остров с северо-восточной стороны. Лагерь был укреплён грамотно, если бы у нас не было в проводниках такого опытного старожила, то пришлось бы штурмовать остров с одного из опасных направлений. Даже у крупного соединения, до роты, нет шансов прорваться сквозь оборону, подобную этой. Узкие тропы и пристрелянные сектора крупнокалиберных пулемётов не оставляли штурмующим больших шансов на прорыв без серьёзных потерь. А духи, тем временем, спокойно перегрупируются для прорыва и уйдут врассыпную.
Но привыкнув к горам, духи в болоте больше доверялись картам и северо-восток был прикрыт только частично, посредством появления на этом берегу острова патруля из двух человек, по причине его полной безопасности. Моджахеды свято верили, что с этого направления их прикрывает трясина, непроходимая для противника. Поэтому они сосредоточили оборону на известных подходах. В ту же сторону смотрели и «станкачи», лишь раз в полчаса проворачивая стволы в направлении непроходимого участка трясины.
Тихон перевёл нас всех на остров, где группа быстро рассредоточилась и … И тут нас ожидал сюрприз: духи не спали, а праздновали вовсю: я слышал аромат шурпы[44], а из палатки в центре правого ряда, слышались старые, но всё ещё очень популярные песни Заира[45]. Посреди лагеря горел большой костёр. Пятеро духов кружились в традиционном пуштунском воинском танце. Со стороны это выглядит очень эффектно: потрясающий оружием воин кружится подобно дервишу вокруг своей оси, попутно совершая круг, огибая костёр по некоей причудливой траектории. Ещё трое сидели на расстеленных возле огня туристских ковриках и хлопали в такт музыке, льющейся из палатки. Только часовые имели угрюмый вид. Это были наши «чехи», которых афганцы за людей не считали и постоянно третировали, вот как сейчас забрив «младших братьев по вере» в караул.
Маякнув на командной волне тангентой «смотри на меня», дал сигнал руками затаиться и ждать моего сигнала. Обстановка изменилась, условия становились менее приемлемы для штурма. Теперь следовало подождать, пока духи поедят и утомятся, расслабон они уже чуток поймали. Значит, где-то ближе к часу тридцати, все отправятся по койкам. Вот тогда и начнём, а сейчас главное, чтобы не заметили.
От костра потянуло сладковатым дымком, духи свернули по косячку и затянули свои заунывные песни. Про подвиги, да про тяжёлую свою жизнь. Мой словарный запас был не особо велик, но знакомые фразы улавливались без труда. Вдруг один, в дорогом СКАДе, хлопнул в ладоши и сказал, чтобы привели пленников. Ну понятно: потянуло на любимое развлечение; будут измываться, потом попинают парня и снасильничают девку. Вариантов у этого не особо приятного зрелища было не много. Но пленникам ничего хорошего не светило. Первой была девушка. Стройная, лет на вид ей было около двадцати пяти. Волосы цвета воронова крыла, свалялись и патлами падали на посиневшее от побоев лицо. Руки были стянуты перед собой пластиковыми наручниками и слегка опухли, намечался отёк. Одета журналистка была в остатки какого-то чёрного туристического костюма с утеплителем, добротного, но уже рваного. Во многих местах просвечивало голое, в кровоподтёках и ссадинах тело. Затравленно глядя в землю, она стояла чуть покачиваясь (скорее всего лёгкое сотрясение мозга), а духи, распаляя себя, тыкали жертву стволами автоматов с примкнутыми штык-ножами. Потом девушку по приказу того же богато прикинутого духа повалили на землю и стали насиловать по очереди. Пленница уже не вырывалась, видимо шоковое состояние просто не давало ей понять, что происходит.
Смотреть на это было неприятно, но ничего не поделаешь — пока я бессилен. По командной частоте, голосом, передал новый план действий. Теперь мы с Андроном берём этих джигитов у костра, а Буревестник командует зачисткой. Но пока не найдём груз, шуметь было бессмысленно: как ни жаль пленных, но их спасение не являлось первостепенной задачей, кроме того, неудачливые журналюги сильно избиты и замедлят скорость отхода. Ввяжемся в затяжной бой, израсходуем боекомплект и потом сами подставим задницы духам у костра, только тогда они будут не так нежны: попутно всех пленных будут нарезать тонкими ломтиками.
Тем временем девушку увели, главный дух снова хлопнул в ладоши и привели парня. Теперь сценарий был иной: по походке я понял, что жаркого духовского секса парень ещё не пробовал, хотя его и били, но скорее для острастки. Девушке повезло гораздо меньше, что самоочевидно: беззащитная белая женщина может раздразнить любого. Что уж говорить о кучке озверевших от сидения на болоте здоровых и диких моджахедов. Раньше приходилось видеть, как подобные им насильничали и среди своих же мусульман, так что различий ни для кого не делалось. Старые законы шариата принимали на войне довольно причудливые формы и толковались, как ни странно это прозвучит, с восточным же лукавством. Воину во время джихада многое прощалось, но право творить насилие над единоверцами они присвоили себе сами, лишь успокаивая ошмётки совести.
Парня подвели к главарю и, пнув под колени, бросили на землю ниц. Дух с видимым усилием перешёл на русский язык, но старался говорить правильно, минимально коверкая слова. Мы с радистом были всего в десятке метров и слышали всё прекрасно.
— Ти в плену у непобедимых муджахедов, кафир[46]. Зачем ти сюда приходил, смотрел?
— Мы… Я, — Парню крепко дали по морде, слова он выговаривал с трудом, — Пришёл снимать научно-популярный фильм для ВВС, мы не шпионим за вами и вообще шли на «Росток»…
Дух коротко без замаха ткнул журналиста прикладом LR-300 в солнечное сплетение и парень повалился на землю ничком успев только хрюкнуть.
— Молчат! Ти врёшь. Твой проводник сказал, что ведёт вас на болота. Даже неверный говорит правдиво, когда ему режут яйца. Говори, кито послал тебя, свиння! Или я сам отрежу тебе уши, эта будит тиольки для начала, чтобы ти не осквернял мои уши враньём. Потом Саид — дух кивнул на невысокого, бородатого моджахеда с АКМ, потёртый местами до белизны металл ствольной коробки которого был замотан тряпками — срежет с тебя штаны и …
— Н… не надо!
— Мольчи, кафир! Или клянусь Пророком, отрежу сначала твой лживый язык!..
На самом деле от парня они не хотели получить никаких сведений, всё что нужно духи уже вытянули из проводников. Без них эта парочка охотников за жареными фактами так далеко бы не забралась. Сейчас их задачей было сломить волю и без того ошалевших от страха и унижений пленников. Чтобы подавить последние остатки разума, убить волю к сопротивлению. Со стороны это покажется бессмысленным проявлением садизма, но на самом деле, такой способ обработки позволяет ослабить контроль за жертвой. Человек в подобном состоянии думает только о том, чтобы его перестали бить и насиловать, какое уж там мыслить о побеге. Как опытные «овцеводы», духи понимали, что не сломленного пленника труднее охранять, нужна постоянная бдительность и внимание. Но ведь есть ещё куча всяких дел. Поэтому пленных сначала прощупывают, выискивают слабые места и ломают психологически, нанося увечья. Но не сильно влияющие на товарный вид (если все-таки договорятся с родственниками или работодателями жертвы о выкупе), или работоспособность.
Журналист, а как выяснилось, это был вольнонаёмный оператор или «стрингер», как их ещё называют, визжал как резаный, хотя его пока только били и стращали. Парня пробило на словесные излияния, что он только духам не обещал, вплоть до дарственной на свою квартиру, только чтобы его отпустили домой в Москву. Про девушку, которая не проронила ни звука в моменты когда её избивали и насиловали, стрингер не вспоминал. Всё его существо и каждый жест и слово вопили только об одном: «спасите меня». Духи гоготали в голос, а один уже начал распускать шнуровку на комбезе, его примеру последовало ещё двое приятелей.
— Ну всё, сын свинни! — Это вступил главарь. — Твоя херня нам надоела, будешь делать то, что ты привык у себя в Москве. Тибе не привыкат подставлят очка. Синимите с него штаны.
— Не-ее!.. — Лицо стрингера сделалось совсем бледным и он на карачках пополз чуть ли не в самое кострище. — Ненаддооо!..
Журналиста быстро поймали, сноровисто прижав к земле и вывернув связанные руки вверх. Почти ласково придерживая коленом, разрезали добротные натовские штаны сзади и приступили к тому, что обещали. Собственно прелюдия была именно ради этого момента, духам было банально не интересно насильничать, не заведя себя морально.