Светящееся пятно - Патриция Вентворт

Рука Джастина коснулась ее щеки.

— Ты совсем не расслабилась — вся как натянутая струнка. В чем дело?

— Думаю, я просто устала, — печально отозвалась Доринда.

— Не сомневаюсь, — ласково усмехнулся он. — Конечно, это веская причина, чтобы сидеть напрягшись, как загнанный зверек.

— Я всегда такая, когда устаю. Пожалуйста, Джастин, позволь мне уйти!

— Еще минутку. Подвинься чуть-чуть, чтобы я мог тебя обнять… Вот так лучше. Теперь слушай. Я подумываю о том, чтобы жениться.

Невольно вздрогнув, Доринда ощутила странное чувство. Это нельзя было назвать болью — просто все, что беспокоило ее до этого момента, внезапно перестало иметь значение.

Она развернулась, чтобы видеть его лицо.

— На Мойре Лейн?

— А ты бы этого хотела?

— Если это сделает тебя счастливым…

— Не сделает. Как бы то ни было, вряд ли ей нужен такой подарочек, как я.

— Откуда ты знаешь?

— Вряд ли она польстится на чужое.

Странно было, что он вдруг заговорил об этом, но тем не менее это была правда. Мойра украла браслет, но не стала бы отбивать возлюбленного у другой девушки. Человеческая натура весьма многогранна и подчас противоречива.

— На чужое? — переспросила Доринда. — И на чье же именно?

Рука Джастина соскользнула с плеч Доринды и сжала ее пальцы.

— Я уже присмотрел квартиру. Мебель у меня есть. Хочешь помочь мне выбрать ковры и портьеры? Все мамины вещи сохранились, но они уже старые. Я возьму выходной, и мы посмотрим, какие еще могут послужить.

— На ком ты собираешься жениться?

— Я еще не делал предложение, дорогая.

— Почему?

— Не хотел смешивать это с полицией, дознаниями и похоронами.

— Все похороны уже позади.

— Поэтому я и спрашиваю: ты выйдешь за меня замуж?

— А ты этого хочешь?

— О, Доринда!

Она увидела, что его глаза стали влажными. Внезапно он вскочил на ноги, поднял ее с кресла и прижал к себе так сильно, что у нее перехватило дыхание. Пытаясь вырваться, Доринда уперлась в грубую ткань его костюма, не чувствуя ее — Джастин так крепко сжимал ей руки, что они онемели.

— Я не подхожу тебе, — сказала она, когда ей удалось освободиться. — Я вечно все делаю не так, как надо. Ты должен жениться на девушке, вроде Мойры. Я всегда думала, что в конце концов ты выберешь ее.

— Подумай еще немного, моя радость, и скажи «да». Разве я не говорил, что люблю тебя? Это продолжается уже не один месяц. Мне казалось, ты поняла, когда я подарил тебе мамину брошь.

Доринда даже вытаращила глаза.

— Я думала, ты просто любишь меня… ну, как сестру.

— Я без ума от тебя! Но ты так и не ответила, выйдешь ли ты за меня замуж.

Лицо Доринды осветила детская улыбка.

— Если тебе этого хочется…

Глава 38

Вечером после обеда все четверо сотрапезников уютно расположились в кабинете. Четвертым был Фрэнк Эбботт. Старший инспектор уже уехал, предоставив своему подчиненному заниматься формальностями, связанными с завершением дела, и Фрэнк с благодарностью принял приглашение переночевать в Грейндже. Завтра все должны были отбыть восвояси. Сейчас же они мирно сидели у камина, дружески болтая. В атмосфере дома больше не ощущалось гнетущего напряжения. Старые дома видели много рождений и смертей, радостей и горя, добра и зла. За триста лет существования Грейндж повидал все это множество раз. Грегори Порлок и Леонард Кэрролл отошли в прошлое. Теперь они значили для дома не больше, чем Ричард Помрой, который заколол своего слугу, за что был повешен в 1650 году — в бытность лорда-протектора[24], или чем Изабел Скейф, которая спустя пятьдесят лет вышла замуж за Джеймса Помроя и выбросилась из окна комнаты, недавно занимаемой мистером Кэрроллом. Она упала на булыжники двора и разбилась насмерть, и причина ее самоубийства осталась неизвестной. Люди с подозрением косились на Джеймса Помроя, но он спокойно дожил до глубокой старости, а его сын, известный как «добрый сэр Джеймс», основал фонд, обеспечивший двенадцать стариков и двенадцать старух местного прихода «достойным жилищем, достойной пищей, достойной одеждой до конца их дней, а после этого достойными похоронами».

Были и другие истории, где смешивалось хорошее и плохое, истории людей, не дороживших жизнью, рисковавших ею в сражениях и гибнущих, вынося с поля боя раненого товарища, истории тех, кто страдал и грешил, кто умер, промотав все отпущенные годы на чужбине или примиренный с Господом в своей постели. Дом пережил их всех, как пережил Грегори Порлока и Леонарда Кэрролла.

В камине полыхал яркий огонь. В комнате было тепло и уютно. Мисс Силвер закончила одну фуфайку и начала вязать другую, ласково улыбаясь Джастину и Доринде. Ничто не радовало ее больше, чем вид счастливой молодой пары.

Она обернулась к Фрэнку и встретилась глазами с его холодным и слегка циничным взглядом.

— Ну, почтенная наставница, вы долго собираетесь молчать?

— Мой дорогой Фрэнк, что ты хочешь от меня услышать?

Циничный взгляд сменила улыбка.

— Что вам угодно.

Мисс Силвер тоже улыбнулась, но сразу же стала серьезной.

— Я не прошу тебя быть излишне откровенным, но так как мистер Мастермен сегодня предстал перед судом по обвинению в убийстве Леонарда Кэрролла, очевидно, не нашлось достаточно доказательств, чтобы обвинить его и в убийстве Грегори Порлока, хотя не вызывает сомнений, что он совершил оба преступления.

Фрэнк кивнул.

— Отпечатки пальцев, наличие которых вы нам подсказали, и след светящейся краски на рукаве его смокинга — единственные улики против Мастермена в деле Порлока, и защита легко бы их опровергла. Прикоснуться рукой к каминной полке он мог по абсолютно невинной причине, коих можно было бы найти не меньше дюжины. Как и к лестничной панели во время шарады. Все участники спускались с лестницы, поворачивались у стойки перил и проходили через пятно света к задней стене холла. Отпечаток на панели находится как раз в том месте, где Мастермен должен был находиться, покидая освещенный участок и снова скрываясь в темноте. Чего уж естественнее — протянуть руку и притронуться к стене.

Мисс Силвер кашлянула.

— Но в таком случае пальцы были бы развернуты в сторону задней стены холла. Отпечаток, насколько я понимаю, был почти вертикальный, но с легким наклоном в противоположном направлении. Собственно, я и предполагала, что он должен выглядеть именно так, — если мистер Мастермен шел от камина в темноте, протянув вперед руку, чтобы знать, когда он доберется до лестницы. Я рассчитывала увидеть отпечаток левой руки, так как в правой был кинжал.

— Все так и было, — снова кивнул Фрэнк. — Но мы не можем обращаться с этим в суд. Ловкий адвокат сотрет такие улики в порошок. Мастермен получит свое за убийство Кэрролла — в этом не приходится сомневаться. Его отпечатки на телефоне в комнате Порлока, на двери и окне бильярдной, плюс показания мисс Мастермен…

— Мне так ее жаль! — воскликнула Доринда.

Мисс Силвер ласково на нее посмотрела.

— Она пережила ужасное время. Не сомневаюсь, что она давно подозревала, что ее престарелая кузина умерла по вине брата. Не обязательно в результате отравления или каких-либо насильственных действий. Думаю, мисс Мастермен опасалась, что кузина умерла от сильного испуга. Это камнем лежало у нее на душе, да еще мучила мысль о том, что брат утаил завещание, хотя она получала по его условиям ту же сумму, что и по старому завещанию. Любопытно, сколько ей еще удалось бы прожить, если бы вина брата не была доказана. Предположим, арестовали бы мистера Оукли. Вряд ли она смогла бы скрыть свою тревогу и душевные терзания от своего брата. Мастермен хорошо бы представлял, как он рискует, если вдруг она не сможет больше молчать, в конце концов она действительно не смогла… Он только что убил двух человек и вряд ли бы остановился перед очередным убийством. Думаю, ему бы удалось убедительно инсценировать самоубийство. Я уверена, что мисс Мастермен спасла свою жизнь в тот момент, когда совесть не позволила ей допустить ареста невинного человека.

Джастин поднял брови.

— Интересно, считает ли она, что эту жизнь стоило спасать.

Спицы мисс Силвер энергично защелкали.

— Вынуждена с вами не согласиться. Жизнь всегда стоит спасать. Мисс Мастермен — совестливая женщина, у нее здоровые религиозные принципы. Она получит большое состояние и будет по мере сил творить добро. Поначалу ей будет очень нелегко, но я постараюсь ее поддержать. Уверена, что она справится… Как говорит лорд Теннисон:

Никто из тех, кому дано дышать,Всерьез не станет смерть свою искать.

Джастин с трудом удержался от улыбки.

— Эхо великой и наивной Викторианской эпохи[25], когда людям внушали, что все к лучшему в этом лучшем из миров.

Мисс Силвер укоризненно кашлянула.