Я вам любви не обещаю (СИ) - Юлия Леонова

Ссору, вспыхнувшую между отцом и дочерью, погасил Бахметьев, предложив генералу отправиться на охоту вдвоём, оставив дам в имении, где они смогли бы найти для себя более увлекательные занятия. На том и порешили. Андрей Павлович оценил тактичность графа и решил для себя, что заполучить его в качестве своего зятя было бы очень и очень неплохо. Генерал пообещал себе, что непременно скажет о том его сиятельству.

Памятуя о данном матери обещании, Георгий Алексеевич к своей соседке за столом был очень внимателен, весь вечер развлекал её разговорами, сыпал комплиментами, и к завершению ужина Олеся уже была готова простить ему все его прегрешения.

- Олеся Андревна, вы нам не споёте? – обратился к ней Бахметьев, помогая подняться из-за стола, когда трапеза завершилась.

- Да, порадуйте нас, - поддержала его просьбу графиня.

- Право, мне совершенно неловко, - стала отнекиваться mademoiselle Епифанова. – Мои вокальные данные чрезвычайно скромные.

Бахметьев усмехнулся. Девица явно напрашивалась на комплимент и не сказать ей о том, что она поёт превосходно, было бы просто непростительно с его стороны. Ему вспомнилось, как он похвалил мастерство Веры, как художника, и с каким достоинством она приняла его комплимент, нисколько не жеманясь и не отрицая своего таланта.

- Право, Олеся Андревна, вы поскромничали. Не стоит принижать своих талантов, - предложив ей руку, громко заметил граф.

Олеся зарделась от удовольствия и, положив пальчики на сгиб его локтя, позволила Бахметьеву вывести себя из столовой и проводить в музыкальный салон. Натали села за рояль, расправила юбки и вопросительно посмотрела на сестру, предлагая той выбрать произведение для исполнения.

- Георгий Алексеевич, может быть, вы мне подыграете? – посмотрела на графа Олеся, кокетливо опустив ресницы.

Натали пожала плечами и, поднявшись с банкетки, уступила место Бахметьеву. Окинув младшую mademoiselle Епифанову ироничным взглядом, Георгий Алексеевич присел к роялю, пальцы его легко пробежали по клавишам, пробуя инструмент.

- Боюсь, я играю не столь хорошо, как вы поёте, - заметил он. – Что желаете исполнить?

- Вам знаком романс Гурилёва «Вам не понять моей печали»? – поинтересовалась девушка.

Граф задумался, вспоминая строки пронизанного печалью романса. Мотив был ему знаком, но он был не уверен, что сможет воспроизвести его на слух, не имея перед собой нот.

- Мелодия мне знакома, но я не уверен, что не испорчу вашего дивного исполнения своей отвратительной игрой, - честно признался он.

- И всё же, давайте попробуем.

Бахметьев молча кивнул головой и, пробуя на слух клавиши, определив, наконец, нужную ноту, заиграл вступление. Олеся пела превосходно, самозабвенно и, казалось, лишь для него одного, не отводя взгляда от его сосредоточенного лица. Граф и в самом деле играл отвратительно, несколько раз сбивался, но исполнительница предпочла не замечать тех промахов и допела романс до конца.

- Натали, может быть, вы сыграете? – обратился к старшей генеральской дочери граф, едва стихли восторги по поводу пения Олеси.

Натали не стала возражать и, присев к инструменту, заиграла первую часть четырнадцатой сонаты Бетховена, обыкновенно называемую «Лунной сонатой». Георгий, слушая музыку, остановился за креслом, в котором сидела Олеся.

- Георгий Алексеевич, могу я говорить с вами откровенно? – чуть повернувшись в его сторону, поинтересовалась девушка, поправляя рыжий локон так, чтобы графу был виден изящный изгиб тонкой шеи.

- Я весь внимание, mademoiselle, - отозвался Бахметьев.

Олеся указала глазами на небольшой альков в самом дальнем углу комнаты, где стоял нотный пюпитр, и лежали музыкальные инструменты. Там они могли бы говорить, не будучи услышанными, оставаясь при этом у всех на виду. Вздохнув, граф подал руку девушке, помогая подняться и провожая до небольшого диванчика в уединённой части музыкального салона.

- Я вас слушаю, - остановился он перед ней, когда Олеся присела на диванчик.

- Не стану ходить вокруг да около. Мне кажется, я слишком поспешила с выводами в Покровском, когда застала вас…

- У mademoiselle Воробьёвой? – вздёрнул бровь Бахметьев.

Олеся залилась румянцем и кивнула головой.

- И какие же выводы вы сделали? – вкрадчиво поинтересовался Бахметьев.

- Мне показалось, что у вас связь с ней, - краснея ещё больше, тихо обронила девушка.

- Чего вы ждёте от меня? Подтверждения или опровержения? – поинтересовался граф.

- Правды! – посмотрела ему в глаза Олеся.

Бахметьев нахмурился. Прекрасный момент рассказать всю правду и раз и навсегда покончить с матримониальными притязаниями семейства Епифановых и его матери, но вряд ли Вера заслуживает того, чтобы он в пух и прах развеял то, что осталось от её репутации в угоду собственным желаниям.

- Я не состою в связи с mademoiselle Воробьёвой, - не моргнув глазом солгал Бахметьев.

- Я знала, что это всего лишь слухи, - озарилось радостью лицо Олеси. – Не понимаю, отчего моя тётушка решила, что вы увлечены этой девицей? Но, что вы делали во флигеле?

- Княгиня Уварова подсунула мне записку, в которой Вера Николавна якобы просила меня о неотложном разговоре, - признался Бахметьев.

- Но зачем!? – удивлённо воскликнула девушка.

- Мне о том неведомо, - уклонился от ответа граф. – Это все, что вы желали знать?

- Простите. Я не должна была вас выспрашивать, - смутилась Олеся.

- Не извиняйтесь, - вздохнул Бахметьев, понимая, что сам только что затянул удавку на собственной шее, дав mademoiselle Епифановой ложную надежду.

«Впрочем, отчего ложную? - бросил быстрый взгляд на девушку, Георгий Алексеевич. – Женитьба на Олесе – не повод, дабы порвать с Верой», - решил он.

Глава 19

Утро поначалу выдавшееся туманным и не сулившим удачной охоты, с первым лучом солнца преобразилось. Туман осел, явив взору вызолоченный восходящим солнцем берег озера, заросший камышом и осокой. Звенящая тишина нарушалась только тихим стуком копыт неспешно бредущих лошадей. Легавая графа, по кличке Демби нетерпеливо поскуливая, закрутилась на одном месте. Георгий Алексеевич спешился, ласково потрепал собаку по холке и поправил ружье, висевшее на плече.

- Дальше пешком пойдём, - обратился он к генералу, обозревавшему окрестности, сидя в седле.

- Хорошо-то как у вас здесь, - жмурясь от удовольствия, подставил лицо солнечным лучам Андрей Павлович. – Я уж забыл, когда последний раз охотился, - вздохнул он, спешиваясь со своего жеребца.

Оставив лошадей на попечение егеря, Бахметьев и Епифанов зашагали к озеру. Легавая, почуяв дичь, встала в стойку и, получив команду от хозяина, ринулась в шуршащие на лёгком ветру заросли осоки. Бахметьев снял с плеча ружье и вскинул его наизготовку. Генерал последовал его примеру. Захлопав крыльями, утка, потревоженная собакой, взмыла в воздух. Грянул выстрел и птица, не успев набрать высоту, камнем упала в озеро, подняв небольшую волну.