Кладоискатель - Алексей Свадковский

От осознания всего этого у меня бессильно опустились руки. Я был так близок! Я почти поверил в то, что всё благополучно закончится, и я вернусь домой с этими проклятыми сокровищами! Но, видно, сама судьба была против меня, и когда мне оставалось лишь попасть на корабль, она разыграла против меня свою последнюю карту — Озарённых. Было очень обидно. Я был готов к смерти, я знал, что она может настигнуть меня, но умереть вот так — зарубленным мальчишкой или расстрелянным из засады его товарищами — было очень обидно.

Я посмотрел в глаза этому Солнечному воину. Мне почему-то захотелось запомнить лицо своего убийцы, но ничего, кроме ненависти, я там не увидел, и мне даже на миг стало его жаль: такие злоба и ненависть были не к лицу воину, призванному хранить свет и добро, олицетворявшему собой Солнечного владыку. Мне нечего было сказать ему, да и слова были ни к чему. Что ж, спасибо, что хоть во сне не убили, а дали проститься с миром!

Взглянув в последний раз на небо, начавшее потихоньку светлеть, я провёл рукой по лицу, разрушая заклятье иллюзии, что скрывало его: если мне предстояло сражаться и погибнуть, я хотел это сделать не скрывая своего лица. Я покажу Озаренным, как сражаются и умирают Странники Серых путей!

Подняв руку, я начал готовить своё единственное заклинание, которое мог использовать в бою — Молот Валданора-Стенокрушителя. Я приготовил его, чтобы попасть внутрь кургана, но теперь это было единственное, что я мог использовать против врагов. Я был уверен в том, что мне не дадут его завершить: заклинание было четвёртого круга, и требовалось много сил и времени, чтоб его подготовить; но больше у меня всё равно ничего не было, и я стоял, и шептал слова заклинания, глядя на мальчишку, в любой момент ожидая услышать свист стрел, или увидеть, как он бросится на меня, чтобы зарубить своим мечом. Но мгновения, самые долгие в моей жизни, подобно каплям, падали одна за другой, и я чувствовал, как сила, призванная мной, постепенно пробуждалась. Заклинание набирало силу, и наконец, мою руку охватило сияние воплотившегося Молота, готового к использованию.

И в тот же миг Озарённый атаковал меня. Подобно тигру, он распластался в каком-то невероятном прыжке, стремительно преодолевая расстояние между нами. Понимая, что не успеваю, я всё равно метнул своё заклинание в устремившегося ко мне Солнечного воина…

Время как будто замедлило свой бег. С вытянутой руки мага сорвалось заклинание, на миг ставшее похожим на сияющий молот, выкованный из молний. Вращаясь с невероятной скоростью и силой, молот ударил в Озарённого; на миг перед ним вспыхнуло призрачное сияние, принявшее на себя удар заклинания. Но, не устояв перед чудовищной мощью Стенокрушителя, оно, вспыхнув, исчезло, и потускневший, потерявший часть своей силы молот, проломив щит Ищущих, ударил Озарённого в грудь, подбросив того в воздух, и отшвырнул его на несколько шагов назад…

Боль была невероятной и огромной. Подобно волнам, она билась в мой мозг, и лишь это мне напоминало о том, что я жив. Левая рука не двигалась, ног я тоже не чувствовал; каждый вздох приносил вместе с глотком воздуха новую порцию боли. Кажется, у меня сломаны рёбра — все рёбра — а может, и ещё десяток костей. С трудом, я смог приоткрыть один глаз; второй был залит кровью и не хотел открываться.

Но сильнее боли меня терзало непонимание. Почему маг жив??? Неужели ты оставил меня, Гелион?!? Неужели все мои молитвы тебе были зря, и ты бросил меня в самом важном для меня бою? Но ведь в пламени огня я увидел то, о чём просил! Я нашёл мага, и теперь, владыка, ты решил оставить меня! Как же ты можешь допустить, чтобы проклятый колдун победил? Почему он жив, а я корчусь от боли в дорожной грязи?

Мне хотелось выть от мысли о том, что мой бог, которому я посвятил всего себя, тот, за кого мои предки сражались и умирали, предал меня, лишив меня силы. Эта мысль была хуже телесной боли. Неужели жалкий маг, насмешка перед мощью богов, смог победить твоего воина, Гелион? Неужели все годы моего служения тебе были напрасны, и заклятье мага оказалось сильнее, чем моя вера в тебя? Где же ты, мой бог, когда ты так нужен мне?!?

Приподняв с трудом голову, я увидел мага, стоявшего на дороге, и то, что я увидел в его глазах, меня окончательно взбесило! Там не было торжества победы над врагом; в них я увидел жалость ко мне!

Проклятый ублюдок! Ненавижу!

Забыв о боли, я с трудом начал вставать. Привстав на колени, и опираясь на свой меч, я смог выпрямиться и пойти.

Отец! Если ты сейчас смотришь на меня, пусть же тебе не будет стыдно за своего сына!

Боль почти ушла. Я запретил себе думать о ней, и она трусливо спряталась где-то вдалеке, напоминая о себе лишь слабыми укусами. Левая рука бессильно свисала вдоль тела, ноги тоже слушались плохо. Каждый шаг был победой над собой. Я шёл и боялся остановиться, потому что если бы остановился, то упал, и уже не смог бы подняться. Как в детстве, когда мать уговаривала меня съесть кашу ложка за ложкой, я уговаривал себя сделать ещё один шаг…

За себя! за Ясмеру! За отца! за Салара! За Турина! За Хогарда!

Шаг за шагом, повторяя эти имена, я приближался к магу, а он стоял и просто смотрел на меня, никуда не уходя и не двигаясь. Когда мне оставалось буквально несколько шагов, он снова вскинул руку и выкрикнул несколько слов, смысл которых я, не зная языка, почему-то понял:

«— Именем Мелираны, я приказываю тебе умереть!»

И я почувствовал, что падаю вниз. Боль оставила моё тело, в глазах стало темно, и я умер.

Я слушал стук своего сердца, считая его удары. Мужество на миг покинуло меня, и я стоял, закрыв глаза, ожидая услышать свист стрел и почувствовать боль от их ударов. Враги допустили ошибку, слишком понадеявшись на силу щитов Ищущих, но вряд ли они повторят её снова. Сейчас они начнут стрелять, чтобы не дать мне времени сплести новое заклинание; откуда им было знать, что я использовал последнее из тех, что у меня были? Один, два, три, короткие удары сердца; в голове пустота, и никаких мыслей; единственное желание — чтобы всё это кончилось побыстрее…

Сердце продолжало стучать. Почему они тянут? Может, хотят взять меня живым, доставить в город и сжечь на площади, а перед этим возить в телеге по городу на потеху толпе, которая будет закидывать меня нечистотами и гнилыми овощами? Эта картина, промелькнувшая перед глазами, вернула мне былое мужество. Нет, этому не бывать! У меня ещё был ритуальный кинжал; в бою он бесполезен, но в одном он мне мог помочь — оборвать мою жизнь, избавив от пыток и унижений.

Открыв глаза, я ожидал увидеть бегущих ко мне со всех сторон Солнечных воинов, Ищущих, готовых отражать удары моих заклинаний, лекарей в их зелёных плащах позади них, чтобы помогать тем, кто нуждается в лечении. Но на дороге не было никого. Она была абсолютно пуста. Птицы, потревоженные нашим поединком, как ни в чём не бывало, вновь завели свои трели, мои лошади и конь Озарённого мирно объедали траву возле обочины, и лишь убитый мной воин сломанной куклой лежал посреди дороги там, куда отбросила его сила заклинания.