Бесконечная любовь - Кэндис Кэмп

Все, что произошло ночью, казалось чудом. Разве можно подобное представить, вообразить, сочинить? Нет, фантазия слишком бедна! Интересно, так бывает всегда или… только с Оливером? Вивьен улыбнулась воспоминаниям и с улыбкой на лице вошла в столовую.

Оливер сидел за столом. Тарелка с нетронутой едой стояла в стороне. Он сосредоточенно пил чай и выглядел значительно бледнее обычного. Поднял глаза на вошедшую леди Карлайл, пунцово покраснел, а потом снова побледнел.

— Вивьен! — Он поспешно вскочил и тут же поморщился, как будто резкое движение доставило острые страдания. Посмотрел на лакея, потом снова на леди. — Я… хм, доброе утро.

Шейный платок выглядел изрядно помятым, зато выражение лица можно было смело назвать туго накрахмаленным.

Леди Карлайл вздохнула, и сияющая улыбка растаяла. Да, можно было догадаться, что с Оливером просто не будет. Вот он стоит, неподвижный, натянутый, как струна, и изо всех сил сжимает в руке салфетку. Она подошла к столу и беззаботно поинтересовалась:

— Голова болит, Стьюксбери?

— Что? Ах да. Впрочем, ничего серьезного.

Лакей подошел, чтобы отодвинуть гостье стул. Она села и как ни в чем не бывало задала следующий вопрос:

— Где же наш радушный хозяин? Разве он не спустится к завтраку?

— Кажется, сэр Руфус неважно себя чувствует.

Лакей налил чай. Граф строго на него посмотрел и коротко кивнул:

— Спасибо, вы свободны.

Слуга поклонился и вышел. Вивьен почувствовала, что Оливер собирается с духом, намереваясь заговорить, и поспешно встала, чтобы подойти к буфету и наполнить тарелку.

— Вы что-то совсем ничего не съели. — Она обернулась и посмотрела смеющимися глазами. — Надеюсь, повариху не подвело мастерство?

Граф сжал губы.

— Не чувствую аппетита.

Вивьен вернулась к столу с тарелкой в руках, и на этот раз стул отодвинул Оливер.

Она с энтузиазмом принялась за яичницу с беконом, что, впрочем, не мешало весело болтать о погоде и предстоящем возвращении в Лондон. Граф сидел молча, напряженно выпрямившись, и время от времени посматривал на непостижимое создание.

— Кажется, в поисках брошки мы зашли в тупик, — как ни в чем не бывало рассуждала леди Карлайл. — Бедная Китти. Понятия не имею, каким образом вернуть ей дорогую сердцу вещицу. Конечно, можно наведаться в тот самый клуб, где сэр Руфус потерял трофей…

Граф страдальчески закатил глаза и издал странный, очень похожий на стон звук.

— Пожалуйста, забудьте об этом. Дело закончено.

— Возможно, вы и правы.

Вивьен положила в рот последний кусочек бекона, посмотрела на спутника и подавила вздох: кажется, неприятного разговора все-таки не избежать. Оливер выпрямился еще решительнее и встал. Выглядел он сейчас так, словно приближался к эшафоту.

— Леди Вивьен. Должен извиниться за непозволительное поведение этой ночью.

Вивьен бросила салфетку на стол и тоже поднялась, чтобы посмотреть в лицо собеседнику.

— Нет. Отказываюсь принимать очередное извинение.

— Что же в таком случае хотите услышать? Неужели предпочитаете, чтобы я игнорировал собственные…

— Если скажете «ошибки», то получите пощечину. — Изумрудные глаза вспыхнули ярким светом. — Я услышать хочу хотя бы признание собственного участия в событии.

— Не кажется ли вам, что и так уже сказано много лишнего? — парировал Оливер. — Вы ввели меня в заблуждение. Заставили поверить, что… что не сохранили невинность. Что обладаете опытом в подобных делах.

— Никогда не говорила, что не девственница.

— О, ради всего святого!

Он испуганно посмотрел на открытую дверь.

Вивьен закатила глаза:

— Ах да! Необходимо соблюдать приличия!

— Не надейтесь сбить меня с толку. Согласитесь, вы намеренно заставили предположить, что являетесь особой, умудренной жизненным опытом, если будет позволено так выразиться. Что в жизни вашей существовали и другие мужчины. Короче говоря, что я…

— Не первый? — Вивьен сложила руки на груди. — Значит, сердитесь оттого, что оказались первым? Реакция необычная, но все же не понимаю, какое это имеет значение.

— Нарочно притворяетесь глупой? Конечно, это важно. Готов утверждать, что даже пьяным не допустил бы того, что произошло, если бы сознавал истинное положение вещей. Нашел бы достаточно воли и самообладания, чтобы сохранить добродетель молодой леди.

— О Господи, дай мне силы! — Вивьен молитвенно воздела руки. — Рассуждаете так, как будто я здесь вообще ни при чем. Но ведь я самостоятельно приняла решение. Вы не принуждали. Не поили допьяна и не соблазняли. Больше того, вы даже не в полной мере отвечали за свои действия. Уж если меня в чем-то и можно обвинить, то только в соблазнении нетрезвого мужчины.

Несколько мгновений Оливер сверлил ее неподвижным взглядом.

— Отлично. — Голос прозвучал сдавленно, а пальцы зачем-то сжали переносицу. — Как пожелаете. Забудем о прошедшей ночи.

— Да, именно этого я и желаю. — Вивьен стояла прямо, а смотрела холодно и твердо, как и положено смотреть дочери герцога. — Не будете ли так любезны вызвать экипаж? Полагаю, пришло время отправиться в Лондон.

— С удовольствием, — лаконично ответил Оливер.

Повернулся и решительно зашагал к двери.

Вивьен стояла и, сжав кулаки, смотрела вслед. Очень хотелось схватить что-нибудь тяжелое, размахнуться и изо всех сил бросить, но поступить так в чужом доме не позволяло воспитание — что бы ни думал и ни говорил Оливер о ее поведении. Поэтому она неподвижно дождалась, пока хлопнула парадная дверь, и только после этого бегом поднялась в свою комнату, бросилась на кровать и дала волю слезам.

Наплакавшись всласть, встала. Чтобы не вызывать подозрений, быстро умылась и угрюмо спустилась к экипажу. Предстоял долгий молчаливый путь в Лондон.

Камелия печально смотрела в окно. Лили уехала всего лишь два дня назад, а она уже места себе не находила. Прилежно села за стол, чтобы написать Розе и Мэри, но, поскольку особой склонностью к эпистолярному жанру не отличалась, с заданием справилась очень быстро. Шитьем, штопкой и другими подобными делами занималась служанка; мисс Баском не проявляла особой склонности к рукоделию. Выйти и заняться стрельбой, как в Уиллоумире, здесь не разрешалось, равно как и прокатиться верхом без сопровождения старших. Да и что это за прогулка? Роттен-роу навевал такую беспросветную скуку, что не стоило и хлопотать. Интересно, чем же занимаются в Лондоне молодые леди?

Громкий лай заставил девушку обернуться.

— Пират!

В дверях стоял лохматый пес с изрядно пожеванным красным мячиком во рту и энергично размахивал хвостом. Получив разрешение, подошел и положил мячик к ее ногам.