Университет языков (СИ) - Андреева Александра Сергеевна

Празднование нового года начиналось в понедельник двенадцатого апреля. С утра Ниа вместе с ребятами готовили национальную матарскую еду. К вечеру комната наполнилась удивительными ароматами. Но Анемос качал головой и повторял:

— Вот если бы мы быть в Матаре!

И всё же блюда оказались очень вкусными, многие студенты предпочли их традиционному ужину в столовой. Когда все немного поели, Элафос раздал пластиковые бутылки с водой.

Ниа стала вспоминать, что писал Антос по поводу празднования нового года, но тут её окатили струёй холодной воды. Девушка взвизгнула и вылила на кого-то содержимое своей бутылки. Где-то в уголке сознания существовала мысль, что эти действия не очень соответствуют её должности, но сейчас Ниа предпочла о ней забыть.

Ребята надели всем на шеи цветочные гирлянды, Элафос взял свой музыкальный инструмент: пришло время песен. Небольшая комната наполнялась студентами. Кто-то пришходил на запах экзотической еды, кто-то — на звуки музыки. В дверь снова постучали.

— Я открою, — сказал Тэрос.

Через минуту он вернулся и наклонился к Ниа:

— Преподаватель, там…

— Что? — она повернулась и увидела стоящего на пороге Солуса Альгеди.

Ниа вскочила и подбежала к двери.

— У… у нас тут… новый год… — виновато пробормотала она.

— Вижу, — сказал Солус, оглядывая её странным взглядом.

Мокрые волосы и одежда, цветочная гирлянда.

— Я…

— Завтра утром мы уезжаем.

Она вся как-то сжалась под его строгим взглядом.

— А на сколько дней? — Ниа подумала о Рои.

— Если всё будет хорошо, мы вернёмся в среду утром, — ответил Солус. — Встретимся в семь часов около университета.

Он поклонился и ушёл.

Ниа пыталась сообразить, что ей сейчас нужно делать. Первое: студенты не должны видеть её взволнованное лицо. Она изобразила самую искреннюю улыбку и, пробравшись через толпу, успевшую набиться в комнате, позвала Элафоса.

— Мне надо уехать на пару дней, но я не хочу, чтобы об этом все знали. Объяснишь потом ребятам?

— Конечно, — кивнул юноша.

— Завтрашнее занятие придётся отменить.

В изучении языка Аин Элафос решил не делать выходных.

— Ничего, я пока буду повторять слова.

— Я пойду. С новым годом!

Улучив момент, Ниа незаметно выскользнула из комнаты. Поднявшись к себе, она быстро сложила сумку, выбрала одежду, в которой поедет, сходила в ванную. Пока не высохли волосы, она машинально перекладывала книги из одной стопки в другую. Потом решила разобрать ящики стола. Она пыталась придумать себе занятие, лишь бы оттянуть разговор с Ливорой. Рассказать ей о поездке Ниа решила давно, но сейчас вся её решимость пропала. Ниа знала, что это бесполезно, что это снова будут оскорбления и боль, но не могла поступить по-другому. Когда дальше ждать стало уже невозможно, она пошла к подруге.

Ливора тоже была в халате — видимо, собиралась лечь спать. Увидев Ниа, она удивилась, но удивление быстро сменилось обидой и презрением.

— Что тебе надо?

— Профессор Альгеди сказал… утром мы уезжаем. Если ты хочешь что-нибудь передать ему…

— То ты сделаешь одолжение и… Мне ничего от тебя не надо!

— Можешь поговорить с профессором Альгеди или с… — Ниа замолчала. Вряд ли Ливора стала бы говорить с Хидори Сатабиша.

— Если хотите играть в ваши глупые игры, пожалуйста! Я в этом не участвую!

— Извини, я просто… извини… — Ниа повернулась и побрела к себе.

***

Будильник всё надрывался, а Ниа никак не могла понять, чего он хочет от неё. Выключив звонок, девушка пошла в душ. Струи воды с шумом разбивались о голубую эмаль, а она всё стояла с зубной щёткой и тюбиком пасты, словно не знала, что с ними делать. «Быстрее! Ты же опоздаешь!» — звучало где-то внутри.

Она не опоздала. Наоборот, собралась на пятнадцать минут раньше. Эти последние минуты перед выходом всегда были для Ниа самыми мучительными. Ты ещё не там, но уже не здесь. Она положила в сумку зеркальце, расчёску, резинку, какие-то мелочи. Потом зачем-то сунула туда пачку печенья, оставшуюся в хлебнице. На столе лежали вишнёвые конфетки, Ниа начала машинально запихивать их в карманы куртки. А когда они стали смешно топорщиться, переложила несколько штук в карманы юбки.

Всё, пора.

Она взяла сумку, ключи, закрыла дверь, и тут из своей комнаты вышла Ливора. Мятый халат, волосы, спутанные бессонной ночью, покрасневшие глаза.

— Передай ему, что я его люблю, — хрипло выговорила девушка.

— Хорошо, — Ниа медленно прошла мимо Ливоры. В какой-то момент ей показалось, что сейчас она всё бросит и никуда не поедет, но тут перед глазами встало лицо Эридана, когда она уходила. Наверное, такое же лицо будет у него, если она не приедет.

Ниа побежала к лестнице.

Профессор Сатабиша уже сидел в машине, Солус рассматривал большую карту. Увидев Ниа, он сложил карту и бросил на сиденье.

— Доброе утро, — тихо сказала девушка.

— Доброе утро, — улыбнулся Хидори. Солус просто кивнул.

— Пусть это будет у вас, — сказал он, — протягивая ей небольшую пластиковую коробку. Сквозь полупрозрачную крышку виднелись пузырьки с таблетками, ампулы и пара одноразовых шприцев.

— Зачем это?

— Для профессора, — коротко ответил Солус.

— Он заболел? — испугалась Ниа.

— Ему восемьдесят семь, и у него больное сердце.

Ниа осторожно взяла лекарства и села на заднее сиденье рядом с Хидори.

В голове всё перемешалось: Ливора, Эридан, профессор Сатабиша. Она не знала, за кого больше волноваться. Профессор всегда казался полным сил, Ниа думала, что ему около семидесяти пяти… Ниа украдкой взглянула на Хидори. Тот откинулся на сиденье и погрузился в себя. В другой раз он бы обязательно побеседовал с Ниа, но сейчас все его мысли были заняты предстоящим разговором с Эриданом. Солус, как обычно, молчал. Зеркальце было повёрнуто так, чтобы видеть лицо Хидори.

Ниа вдруг почувствовала себя лишней. Профессора Сатабиша, Солуса и Эридана связывали долгие отношения. А она находилась в этой машине только потому, что оказалась похожа на сестру Эридана. Даже ему Ниа была не нужна.

Она надела капюшон и прислонилась к окну, за которым мелькал знакомый пейзаж. Машина неслась по освободившемуся от снега шоссе, и девушка задремала.

Когда она открыла глаза, солнце уже стояло высоко. Ниа сжала в руках коробку: а если бы она уронила лекарства? Прогнав сон, Ниа посмотрела в окно. Они ехали по какому-то городу.

— Я позволил себе достать из твоей сумки пропуск, когда мы проезжали через границу, — сказал профессор Сатабиша. — Я положил его обратно, — добавил он с лёгкой улыбкой.

— Извините, я, кажется, задремала, — Ниа смущённо потупилась. Это «задремала» продолжалось, наверное, несколько часов.

— Нам ещё долго ехать, — проговорил Хидори не то с печалью, не то с радостью.

Город сменился пустынными полями, потом был ещё один город и снова поля. Приближаясь к очередному населённому пункту, Солус снова посмотрел на карту. Скоро вокруг них выросли высокие здания, яркие светофоры, мосты. Солус вёл машину медленно, постоянно сверяясь с планом города. Ниа почувствовала, как сильнее стало биться сердце. На лице профессора Сатабиша застыла обычная мягкая улыбка.

Около четырёхэтажного кирпичного дома машина остановилась.

— Мы приехали, — произнёс Солус.

— Выходить? — жалобно спросила Ниа.

— Да.

Он помог профессору, и они вместе поднялись по лестнице. Солус позвонил. Дверь открыл Тоби и молча проводил их в одну из комнат.

Тут на пороге появился Эридан. На нём были простые брюки из коричневого вельвета и тонкая бежевая рубашка. Он стремительно подошёл к Хидори и осторожно обнял его. Они стояли так несколько минут, потом Эридан обнял Солуса. Отпустив друга, он быстро посмотрел на Ниа, и в его взгляде она увидела страх. Во рту стало горько. Ниа поняла, чего он боялся. Боялся всё время с момента их встречи. Что ему просто показалось, и у этой девушки нет ничего общего с его сестрой.