Посмертие. Второй шанс - Виталий Момотюк

К самому берегу Кодаг с Эйлой не дошли. Греф подумал и решил, что случись на берегу враг, он в облике зверя вполне способен догнать и перегнать пару своих подчинённых. Хотя девушка явно и не была в восторге от такого поворота событий, она всё же подчинилась приказу. Когда на кону безопасность большой группы твоих соплеменников, личные проблемы отходит на второй план. Гонцам было поручено передать, что сам оборотень пока останется в лесу и понаблюдает за врагом. Мало ли что.

Остаток пути к большой реке Греф преодолел уже в облике зверя. Никаких признаков присутствия или хотя бы посещения этого места чужаками он не обнаружил. Пуст был берег большой реки, если не принимать во внимание привычных обитателей этой лесной местности. Однако, когда зверь спустился к кромке воды, чтобы утолить жажду, его внимание привлекли несколько тёмных точек, которые кружились в воздухе выше по течению.

Оборотень замер. Непосредственной опасности не было — если это враг, то он достаточно далеко. Судя по всему, дальше от того места, где начинала переправу человеческая стая. Осознав это, зверь первым делом решил насущную проблему — утолил начинающую донимать его жажду. После этого он побежал вдоль берега реки, пока не оказался напротив того места, где люди вязали плоты. Несмотря на приличное расстояние, он рассмотрел достаточно, чтобы убедиться — враги не шли по следам человеческой стаи.

А вот чёрные точки, как оказалось, кружились не над самой рекой, а немного в стороне от её русла. С высоты холма в последних лучах садящегося за горизонт светила, было видно, как они одна за другой начинают опускаться вниз, скрываясь в зелени леса. Интересующее их место располагалось на этом берегу реки, что вызывало тревогу и любопытство одновременно. Зверь повернулся и внимательно осмотрел темнеющее небо над противоположным берегом. Он было пустынным. Только далёкие тёмные тучи медленно двигались по небесной синеве. Инстинкты подсказывали, что завтра, или уже сегодня ночью, будет дождь. Не тот короткий тёплый ливень, свидетелем которого он уже несколько раз был, а мелкий, нагоняющий лень и унынье, затяжной дождь, который тянется иногда по несколько суток. Для прячущейся в подземном убежище человеческой стаи он означал спасение: никакие следы её передвижения нельзя будет обнаружить уже всего лишь через сутки.

Определившись с направлением, зверь пустился в путь.

Дождь начался после полуночи. Короткий, но сильный ливень, ознаменовавший прибытие дождевых туч, быстро напитал влагой почву и прошлогоднюю опавшую листву. Пришедший ему на смену мелкий дождик наполнил воздух мельчайшими, почти невесомыми капельками влаги. В лесу наступила власть сырости. Дождь разогнал большую часть лесных обитателей по их логовам. Только самые упорные из них, гонимые голодом или иными инстинктами, продолжали заниматься своими делами. В их числе был и похожий на волка хищник, необычно больших размеров и почти белого окраса.

Зверь не охотился. Ещё задолго до полуночи ему повстречался отбившийся от стада отпрыск местной свиньи. Останки непослушного свинёнка сейчас поедались хищной мелюзгой, а его убийца размеренным шагом двигался к намеченной цели. Он двигался бы быстрее, но приходилось соблюдать осторожность: шорох дождевых капель приглушал все остальные звуки леса. Это резко уменьшало расстояние, на котором можно было обнаружить опасность. Но с другой стороны этот же шорох скрывал звуки его собственных шагов, что отчасти уравнивало шансы. На второе неудобство — мокрый от дождя мех — зверь попросту не обращал внимания. Идущая из глубины души решимость, гнала его вперёд по ночному лесу, заставляя игнорировать и тяжёлый от пищи желудок, и влагу, и возможные опасности.

Приближение к намеченной цели он почувствовал раньше, чем слух уловил приглушенные дождём неприятные скрипучие звуки. Чувство опасности, поднимающееся откуда‑то изнутри, начало подавать тревожные сигналы, заставив уменьшить скорость движения. Осторожно, шаг за шагом, зверь приближался к конечному пункту своего ночного похода. Но наступил момент, когда инстинкт самосохранения, требовавший убираться подальше отсюда, заставил его замереть на месте. Он не мог сдвинуться вперёд ни на шаг, но и не мог отступить обратно. Одна часть его души гнала вперёд, а другая не менее решительно требовала отступить. Огромный волк стоял неподвижно, не реагируя ни на что, пока человек и зверь боролись за право овладеть его телом — человеческая решимость и чувство долга против звериных инстинктов. И в этой борьбе завершался процесс, начатый ещё за Гранью мира.

Незримые нити, которые связывали две такие различные сущности в одно целое, уже давно перестали быть просто нитями. Словно прутики ивы, посаженные во влажную плодородную почву, эти останки астрального существа пустили корни в душу смертного и дух зверя. Прорастая, они изменяли тела сущностей, вытягивая из них нужную для этого процесса энергию. Но в результате и само это связующее звено изменялось. Все три составляющие: душа человека, зверя и останки астрального хищника, постепенно превращались в единое целое. Каждое напряжение духовных сил, каждый всплеск эмоций, словно катализатор, ускоряли это слияние. И вот наступил момент, когда незримая борьба смела последние барьеры, и человек со зверем осознали, что они связаны навеки и им не обойтись друг без друга. Осознали и потянулись друг к другу, сливаясь в единое целое, поглощая и растворяя в себе ошмётки их общего врага.

Информация из окружающего мира обрушилась в сознание бурным потоком, будто снова включился какой‑то приёмник. Греф пребывал в облике огромного белого волка, но это его совершенно не волновало. Он просто осознавал этот факт, и всё. Отныне ему не грозили спонтанные превращения или возможные неудачи с этим процессом. Изменение тела стало таким же простым и понятным, как и способности управлять своими конечностями. Тот или иной облик физической оболочки теперь можно было использовать для достижения поставленной задачи максимально эффективно. В данном конкретном случае, облик зверя был не вполне удобен. Пары секунд хватило, чтобы волк превратился в смертельно–опасное существо, сочетающее в себе черты человека и зверя.

Неизвестный враг находился уже близко. Неприятный писк–скрежет странных летающих созданий не оставлял в этом никаких сомнений. Но настораживало другое: Греф ощущал этих птице–ящеров примерно так же, как и местных магов. Однако были существенные различия. Энергетика шаманов не вызывала у него такого чувства гадкой брезгливости. Эти крылатые создания были не только необычные по виду, но и мерзкие по своей сути.