Детективное агентство Дирка Джентли (сборник) - Дуглас Адамс

– А автор кто?

– Судя по всему, он и есть автор.

– Кто?

– Следи за губами. Бах. Б-А-Х. Иоганн Себастьян. Слышал о таком?

– Нет. Кто он? Он еще что-нибудь написал?

Сьюзан положила смычок, отставила в сторону виолончель и подошла к Ричарду.

– С тобой все нормально?

– Честно говоря, трудно сказать… А что?…

Он вдруг заметил в углу стопку нот. На всех корешках было написано одно и то же имя – Бах. Быстрыми шагами он пересек комнату и принялся торопливо перебирать книгу за книгой. И.С. Бах. «Сонаты для виолончели». «Бранденбургские концерты». «Месса си-минор».

Ричард озадаченно посмотрел на Сьюзан.

– Никогда раньше этого не видел, – сказал он.

– Ричард, милый, да что с тобой? – Она прикоснулась ладонью к его щеке. – Это всего-навсего ноты, произведения Баха.

– Как ты не понимаешь? – воскликнул он, потрясая пачкой нот. – Я никогда, ни разу в жизни их не видел!

– Вот если бы ты не возился столько с компьютерной музыкой… – с деланной серьезностью упрекнула Сьюзан.

Он удивленно посмотрел на нее, затем медленно прислонился к стене и разразился безудержным, истерическим смехом.

В понедельник после обеда Ричард позвонил профессору.

– Ого! У вас работает телефон! Мои поздравления, профессор.

– О, мой дорогой друг! Как я рад вас слышать. Да, только что заходил один очень способный молодой человек и починил телефон. Думаю, что больше он не сломается. Отличные новости, правда?

– Замечательные. Значит, возвращение завершилось успешно?

– О да, спасибо. Вы знаете, после того как мы вас высадили, у нас тут такое произошло! Помните лошадь у меня в ванной? Так вот, она вновь ко мне заглянула, на этот раз со своим хозяином. У них случилась неприятная встреча с полицией, и они очень хотели вернуться домой. И это к лучшему. По-моему, весьма опасный тип, этот хозяин лошади. Ну а у вас как дела?

– Профессор, музыка…

– Ах да. Знал, что вам понравится. Пришлось приложить кое-какие усилия, должен признаться. Я сохранил лишь самую крохотную часть, но и этого обмана достаточно. Все равно больше, чем человек напишет за всю жизнь. Полагаю, никто не воспримет это всерьез…

– Профессор, а можно достать еще немного?

– Нет. Корабль улетел, к тому же…

– Ведь мы можем попасть в то время…

– Нет, говорю же: телефон починили, и отныне он никогда не сломается.

– И что?

– А то, что машина времени больше не работает. Перегорела. Вымерла, как птица додо. Боюсь, что на этом все. Но оно и к лучшему, ведь так?

В понедельник миссис Зоскинд набрала номер детективного агентства, чтобы выразить Дирку Джентли недовольство по поводу присланного ей счета.

– Не понимаю, что все это значит! – возмущалась она. – Только посмотрите, что там понаписано! Вздор какой-то!

– Дорогая моя миссис Зоскинд, – ответил Дирк. – Вы даже не представляете, как я рад вновь поговорить с вами об этом. С чего мы начнем сегодня? Какой именно пункт вас не устраивает?

– Премного благодарна, мистер Джентли, но меня не устраивает ни один пункт. Я не знаю, ни кто вы, ни с чего вы решили, что у меня пропал кот. Мой дорогой Родерик умер у меня на руках два года назад, и я вовсе не хотела искать ему замену.

– Но, миссис Зоскинд, – парировал Дирк, – ведь вы не будете отрицать, что это прямой результат моих усилий… Если позволите, пару слов о взаимосвязи всех…

Дирк замолчал. Какой в этом прок? Он медленно опустил трубку на рычаг.

– Мисс Пирс! – крикнул он. – Если вас не затруднит, прошу, отошлите нашей уважаемой миссис Зоскинд исправленный счет. Вставьте туда пункт «Спасение человечества от полного исчезновения – бесплатно».

Дирк надел шляпу и отправился домой.

Долгое безумное чаепитие души [10]

Посвящается Джейн

От автора

Эта книга написана при помощи Apple Macintosh II и Apple LaserWriter II NTX. Для обработки текста использовалось программное обеспечение FullWrite Professional от Ashton Tate. Окончательная корректура и фотонабор выполнены компанией The Last Word (Лондон, SW6).

Я хотел бы выразить огромную благодарность Сью Фристоун, моему великолепному, потрясающему редактору. За нескончаемые помощь, поддержку, критические замечания, энтузиазм и сандвичи. Я также в долгу перед Софи, Джеймсом и Вивьен, которые почти не видели ее в последние недели нашей работы.

Глава 1

Едва ли можно назвать случайным факт, что ни в одном из языков мира не родилось выражение «красивый, как аэропорт».

Все аэропорты неприглядны. Некоторые – весьма. Другие обретают лишь определенную степень неприглядности – этого можно достичь, если очень постараться. Повсюду мелькают усталые, злые лица: люди внезапно обнаружили, что их багаж приземлился в Мурманске (Мурманский аэропорт – единственное известное исключение из этого в остальном непреложного правила), а архитекторы в общем и целом стремятся отразить сие настроение в своих проектах.

Мотив усталости и злобы они подчеркивают брутальными геометрическими формами и тошнотворными цветами, чтобы максимально облегчить расставание пассажира с багажом и близкими, сбивают его с панталыку стрелками, цель которых, по всей видимости, показать, где искать окна, вешалки для галстуков, Малую Медведицу в ночном небе, по возможности обозначить, где проходит канализация (на основании ее практической ценности), и скрыть расположение выходов на посадку (с учетом их бесполезности).

Кейт Шехтер застыла посреди океана тусклого света и невнятного шума.

Всю дорогу из Лондона до аэропорта Хитроу ее мучили сомнения. Кейт не была ни суеверным, ни верующим человеком – она просто не могла решить, нужно ли ей в Норвегию. Ей все сильнее казалось, что Бог, если он есть, – ну или некое богоподобное существо, которое безукоризненно распределило частицы при сотворении Вселенной, а также, судя по всему, управляло и движением транспорта на трассе М4, – не желает, чтобы она летела в Норвегию. Суета с билетами, поиски соседки, которая будет приглядывать за кошкой, поиски кошки, за которой должна приглядывать соседка, внезапная протечка крыши, пропажа кошелька, погода, скоропостижная смерть соседки, беременность кошки – все это напоминало заранее спланированную акцию по созданию препятствий, в которой четко просматривалось божественное присутствие.

Даже водитель такси – а ей все-таки удалось в конце концов поймать такси – спросил: «Норвегия? Что там хорошего?» А когда она вместо того, чтобы с энтузиазмом воскликнуть: «Северное сияние!» или «Фьорды!» – на мгновение задумалась и закусила губу, продолжил: «Понятно. Держу пари, вас туда зовет какой-то хмырь. Вот что я вам скажу: пошлите-ка вы его куда подальше и езжайте лучше на Тенерифе».

А ведь это идея!

Махнуть на Тенерифе.

А может, домой?

Она хмуро смотрела в окно на бурлящий транспортный поток и думала о том, что зябкая и противная здешняя погода – пустяки по сравнению с тем, что ее ждет в Норвегии.

И дома, кстати, тоже. Дома сейчас все сковано льдами, из-под замерзшей земли тут и там в холодный воздух гейзерами вырывается пар и рассеивается среди зеркальных глыбин Шестой авеню.

Беглый взгляд на тридцатилетний жизненный путь Кейт позволял безошибочно распознать в ней коренную жительницу Нью-Йорка, хотя большая часть ее жизни прошла вдали от этого города: в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, в Европе. А пять лет назад она пережила период бессмысленных скитаний по Южной Африке – после того как, пытаясь поймать такси, погиб ее муж Люк. Они едва успели пожениться.

Ей нравилось думать, что ее дом в Нью-Йорке и она по нему скучает, но на самом деле скучала она только по пицце. Не по любой, а по той, что привозят домой по заказу. В кафе, где тебе приходится сидеть за столом и пялиться на красные бумажные салфетки, – вовсе не настоящая пицца, сколько бы перченых колбасок или анчоусов туда ни напихали.

Лондон вполне подходил для жизни. Конечно, если закрыть глаза на пунктик с пиццей. Ну почему здесь никто не желает заниматься ее доставкой? И не понимает, что сам смысл пиццы заключается в том, чтобы ее доставили к вашей двери, горячую, упакованную в картонную коробку? Чтобы вы могли снимать ломтики с пергаментной бумаги и, складывая вдвое, поглощать перед телевизором. Что так лихо перемкнуло в головах у этих твердолобых бездельников англичан, что они не в состоянии взять в толк очевидное? По какой-то причине ей никак не удавалось смириться с таким положением дел, и примерно раз в месяц, пребывая в особо мрачном настроении, она звонила в очередной итальянский ресторан, заказывала самую большую и шикарную пиццу, какую только могла описать, – по толщине почти равнявшуюся двум пиццам, – и в конце сладким голоском просила ее доставить.

– Простите, что сделать?

– Доставить. Сейчас продиктую адрес…

– Я не понял. Разве вы не приедете за ней сами?

– Нет. Мой адрес…

– Э-э, мисс, мы этим не занимаемся.