Служба В Потешных Войсках Хх Века - Анатолий Отян

На несколько дней хватило обсуждать эту тульскую "оперетту", н когда Анатолий встречал эту девушку, всегда вспоминал о том случае.

Есть люди, лица которых, запоминаются на всю жизнь, одним из них для него является разогретое танцем, праздником и молодостью симпатичное лицо девушки из воинской части с редким сейчас именем Сима.

Вскоре объявили, что на днях начнутся полёты и прыжки.

Когда в коридоре штаба после рабочего дня Анатолий укладывал цветной спортивный парашют Т-2, собрались посмотреть на него чуть ли не половина личного состава. Посыпались вопросы: "что это, зачем, для чего?" Потом кто-то из ребят сказал, что хотят прыгнуть, и просили уложить парашюты. Анатолий вместе с ними уложил пяток десантных парашютов, но на следующий день они не смогли прыгнуть по нескольким причинам, а главная была в том, что он не подготовил их на посадку в самолёт, потому что пришлось прыгать не вместе с ними.

Утром, когда должны были начаться полёты, все свободные от наряда солдаты пошли на аэродром помогать выталкивать самолёты со стоянки.

Хотя аэродром бульдозерами и специальными роторными машинами, отбрасывающих снег на полсотни метров в стороны, подготовили для полётов, самолёты в начале зимы, поставленные на лыжи, примерзали, их надо сталкивать со стоянки. Для этого человек двадцать брали самолёты за заднюю часть и раскачивали в разные стороны. Лыжи отрывались от снега, двигатель включался на полную мощность, сзади поднимался вихрь из блестящих на солнце снежинок, и самолёт выезжал на взлётную полосу. Отян занимался этой весёлой, под "эй ухнем!" работой вместе с другими солдатами, а рядом, прибывшие на аэродром солдаты – десантники, одевали парашюты, готовясь к прыжкам.

Прибежал посыльный и сказал, что Отяна зовёт полковник Щербаков, который был рядом с десантниками. Он был в десантной куртке, в фуражке и в тёмных очках.

– Одевай парашют, мы с тобой прыгнем первыми в 1960 году.

Анатолий про себя подумал, что этот прыжок должен быть для него значителен ещё и потому, что он будет юбилейным – трёхсотым.

Он быстро одел парашют и пошёл вместе с ним и группой десантников в самолёт. Щербаков переговорил со штурманом и лётчиком условия расчёта на выброску, и самолёт пошёл на взлёт.

Выброска парашютистов проводилась над площадкой приземления

Хомяково" по названию соседнего с ней села. Туда заранее были посланы радисты, метеослужба, рассчитывающая удаление выброски в зависимости от силы ветра и служба десантников, обеспечивающая порядок при приземлении. Самолёт взлетел, и Анатолий впервые поднялся в тульское небо. Хомяково находится в 25 километрах от

Тулы, так что пока набирали высоту очутились на площадкой приземления. Щербаков стал к двери и, придерживая рукой фуражку, отделился от самолёта. Парашют у него был обыкновенный – десантный.

Отделились над какими – то домами (позднее Отян узнал что это дом отдыха Министерства Обороны) и расстояние до центра площадки приземления не менее километра. Анатолий осмотрелся. Прямо подо ним лиственный лес, чёрные деревья которого стоят на белом снегу, а дальше площадка приземления без единого пятнышка на белом ландшафте и совершенно от этого непонятно какой её рельеф. Она была настолько белой и блестящей, что глазам становилось больно на неё смотреть, дальше виднелась чёрная полоска, как потом выяснилось – незамерзающий ручей. Всё вместе настолько смотрелось сказочно красиво, что казалось нереальным.

Щербаков из-за большего веса ушёл вниз и Анатолию пришлось крутануть куполом парочку глубоких спиралей, чтобы с ним сравняться.

Отян ему что-то крикнул, тот ответил и они приземлились. Вернее приснежились, потому что не почувствовали никакого толчка. Снег в полном смысле принял в свои мягкие, пушистые объятия, но и не хотел из этих объятий выпускать. Ветер был сильный, купола поднялись на пару метров над землёй и тянули их в снегу, в котором образовался ров выше лежащего человека и ничего вокруг не было видно кроме распустившегося цветком своего парашюта.. Обычно Анатолий быстро вскакивал на ноги и гасил купол, но сейчас, одетый в куртку, ватные штаны и валенки не мог этого сделать. Он попытался подтянуть купол за стропы ближе к себе. Но тот парусом поднялся ещё выше и даже показалось, что он взбрыкнул от радости и возможности потягать своего седока по полю.

Вдруг Отян увидел человека, схватившего мой купол и остановившего его движение. Он встал, обливаясь потом, молоденький лейтенант-десантник смеясь, сказал:

– Знатно прокатились, товарищ полковник.

– Я не полковник, вон полковник.

Лейтенант переменил улыбку на удивление, а потом на испуг и рванул что мочи за лежащим на спине Щербаковым, отъехавшим уже метров за сорок.

Отян стоял, обливаясь потом, и смотрел как лейтенант бежал по снегу медленней чем двигался Щербаков. Невдалеке от стоял гусеничный бронетранспортёр, на котором приехал лейтенант. Он тоже дал по газам, догнал и стал впереди Щербакова. Из бронетранспортёра выскочил солдат и погасил купол Щербакова. Затем солдат, лейтенант и

Щербаков сели в бронетранспортёр, подъехали к Анатолию, он тоже сел, бросивши парашют под себя, и они поехали к руководителю на приземлении. В машине было довольно шумно и лейтенант всё время кричал, обращаясь к Щербакову:

– Извините, товарищ полковник, мне комбат дал команду. Вас встретить и помочь, и я подумал, что это вы на таком красивом куполе, я же не мог иначе…

– Но тебе сказали, что нужно встретить первого отделившегося от самолёта.

– Извините, товарищ полковник, я же не мог…

– Ладно, извиняю. Приехали

Вышли из БТРа. Анатолий подошёл к своим ребятам и сказал, что начлёт ему приказал им помогать писать протокол выброски. Ему дали тетрадь, и он при каждой выброске считал количество куполов и держал связь с самолётом, если не сходилось число выпрыгнувших из каждого борта.

Я говорил радисту, что вижу только девять куполов а не десять и он запрашивал борт.

– Избушка пять, ответьте избушке восемнадцать.

– Я избушка пять.

– Сколько зёрен вы посеяли? Мы видим только девять.

– Всё нормально. На борту было девять зёрен.

И тут же запрос:

– Избушка восемнадцать, я избушка десять, разрешите работать.

– Работать разрешаю.

Анатолий считает купола. Десять, записывает, и так почти целый день. Уже почувствовали, что пора кушать, но слышат команду:

– Работаем до вечера, сухой паёк получите у красных.

Красными называли десантников, так как они тогда носили красную окантовку на погонах и фуражках, а генералы на брюках красные лампасы.

Дали свиную тушёнку, сгущённое молоко, пакет сухофруктов и горячую воду из термоса. Наелись до отвала и продолжали работать.