Безнадежно влип - Наталья Юнина

места. Залечь здесь, чтобы Медведев вообще не отходил от меня ни на шаг. Видимо, у меня очень крепкий иммунитет, раз за три дня, выходя полуголой на мороз и проводя так в отсутствие Миши не меньше двадцати минут, не удалось заиметь хотя бы горсточку соплей. Ну ничего, после душа с невысушенными волосами, как гласит интернет, шанс заболеть выше. А если еще и выйти не просто в кофте, а с неутепленными стопами – риск слечь гарантирован.

Надела спортивный костюм, кроссовки на босые ноги и, прихватив еду, вышла на улицу, в поисках Швепса. Долго искать не пришлось. Мой четвероногий товарищ выбежал из леса, как только я вышла на общую дорогу. Настроение моментально ухудшилось, как только я осознала, что меньше, чем через сутки меня здесь не будет. От этого четкого осознания, я даже не почувствовала холода.

– Прости, я не смогу тебя забрать. Мой папа даже от кошки попытается избавиться, но она маленькая, я смогу ее отстоять. А тебя… нет. Но кто-нибудь обязательно будет тебя кормить, я договорюсь. Обещаю.

Наверное, я бы и дальше гуляла в таком виде, если бы не притормозивший рядом со мной автомобиль. Жаль, что я не фея, как упорно меня кличет Миша, испариться я, увы, не смогу. Смотрю за тем, как он выходит из машины и, сама того не осознавая, начинаю улыбаться.

– Маш, ты вообще отмороженная? Это что такое? – обводит взглядом мою фигуру.

– Пока еще не отмороженная. А ты чего так рано?

– Освободился пораньше, вот и здесь. Мозг все-таки повредила?

– Ну а что мне еще делать? Приходится как-то изворачиваться, чтобы заболеть и остаться здесь с тобой. Первые попытки не увенчались успехом. Вот пришлось с мокрой головушкой выходить гулять, чтобы уж наверняка.

– Чего?!

– Ничего.

– У меня просто нет слов, – тянет меня за руку и толкает на переднее сиденье. – И чем ты отличаешься от ребенка?!

– Ничем. Когда еще, как не в двадцать, вести себя как этот самый ребенок? Ну прости, что не идеальна. Видимо, я похожа на своего жениха, раз эгоистично ставлю свои желания выше других. Куда уж мне до тебя.

– Это что такое? Приступ ПМС? Так вроде рано еще. Он разве не через неделю?

Пропускаю мимо ушей его фразу. Ссориться совсем не хочется. Но как только мы оказываемся дома, меня накрывает.

– Ты знаешь, что я уезжаю, но даже эти четыре дня не можешь не ездить на работу. Все люди берут отпуска, если хотят, а ты нет. Хотя сам владеешь половиной агентства. Так сложно было взять отгул?!

– У меня уже было достаточно отгулов в новом году. Я не могу себе позволить больше.

– Я совсем для тебя ничего не значу?

Вместо ответа Миша подталкивает меня к дивану. Стягивает с меня одежду вместе с кроссовками. Едва заметно матюгнулся, по-видимому, из-за босых ног, но тем не менее, согревать меня продолжил. Накидывает на меня плед и принимается согревать ступни. Чувства дежавю не покидает, когда Медведев принимается раздеваться сам. Моментально забываю о недавней претензии, как только мы оказываемся лежать в обнимку под теплым пледом и одеялом. Однако, маленькая капризная девочка внутри меня не дремлет.

– Вообще-то всех деньги не заработать. Куда тебе больше?

– Дело не в деньгах, а в моих обязанностях. С тобой я и так пренебрег ими. Поэтому, пожалуйста, не неси ерунду про значимость.

– А ты не можешь ни на кого перенести эти обязанности? Например, нанять других работников.

– Нет.

– Почему? – выворачиваюсь из его объятий, поворачиваясь к Мише лицом.

– Потому что это лично мои обязанности. И другой их сделать не может.

– Ты такой уникальный?

– Самый что ни на есть обычный. Маш, не хочу я об этом говорить. Это не вопрос доверия. Просто…

– Что?

– Ничего. Все равно ни хрена не ясно. Давай хотя об этом не будем.

– О чем об этом?

– Ни о чем, – уклончиво отвечает Медведев. – Не надо тебя ничем грузить сейчас. Ты все запомнила, что я тебе сказал говорить, когда тебя будет допрашивать отец, а он будет это делать.

– Да. В принципе, я тут подумала, это будет даже романтично.

– Что?

– Встречаться тайно. Наверное, даже неплохо, побыть немножко друг без друга. Потом как соскучимся. У нас же не было ни одного свидания, а теперь будут. Тайные в смысле. Любой романтик обзавидуется.

– Ой, я уже себе завидую, – выдает Медведев, не скрывая усмешки в голосе.

– Миш?

– М?

– Скажи, что все будет хорошо.

– Я не люблю балаболить.

– Но иногда же можно. Чуточку.

– Мне – нет. Пока вспомнил про розы. Они требуют большого ухода. Иначе могут запросто погибнуть.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Я поняла.

– Сохрани их. В смысле не погуби. Пожалуйста.

– Ты сейчас очень странный.

– Не странный. Просто ухаживай за ними. Прочитай все в интернете.

– Ты так говоришь словно отдаешь мне ребенка, а сам уходишь на войну.

– Ну, скажем так. У всех бывают заскоки. Так вот, я загадал: не погубишь и сохранишь их, то все у нас будет хорошо, – а я думала только я малость того, но так даже интереснее.

– С этого и надо было начинать. Я уже бегу за удобрениями.

– Я серьезно, Маш.

– Я поняла. Куда ж я денусь. Сохраню все в лучшем виде. А ты только так меня будешь греть?

– Ты по-другому не заслужила. Сначала съешь на ужин тарелку манки, а потом, если будет желание, можно и по-другому. Главное не извергни на меня манку.

– Обязательно извергну именно на тебя, если посмеешь меня ею накормить. Вообще, замолчи и поцелуй меня. У губ уже некроз, не видишь, что ли?

***

Сказать, что будет романтично – легче, чем это принять. Не хочу отсюда уезжать, хоть тресни. Обвожу взглядом комнату, столь любимый диван и хочется снова совершить какую-нибудь глупость, аля приковать себя наручниками к этому месту.

– Ну что, все собрала?

– Не все. Много чего оставила. Примета такая, чтобы вернуться. Так что не надейся, что меня здесь больше не увидишь, Мишенька.

– Маш, ты неподражаема, – тянет меня на себя, целуя в губы.

– Благодарю. Это же комплимент?

– Ну, пусть будет, да.

– Ммм… слышь какая песня