История куртизанок - Элизабет Эбботт

Именно императрица Елизавета зажгла ту искру, из которой возгорелось пламя любви между Кати и Францем Иосифом. Светлокудрая актриса очаровала ее так же, как всю просвещенную Вену, и в 1885 г. вголову Елизавете пришла мысль познакомить Катарину с Францем Иосифом, чтобы та помогла императору легче переносить одиночество.

Мечты Елизаветы стали явью. Через несколько месяцев Кати стала фавориткой императора во всех смыслах, кроме физической близости. Франц Иосиф осыпал ее восхитительными драгоценностями, давал ей крупные суммы денег. В ответ она дарила ему четырехлистный клевер и всякие безделушки, посещала ранние утренние мессы, чтобы он видел ее на балконе, а потом вместе с ним завтракала. Она жила скорее двойной, чем двуличной жизнью, дважды в день выступала на сцене и встречалась с друзьями, но остальное ее время было предназначено Францу Иосифу — совместным завтракам, продолжительным прогулкам, посещениям театра, чтению и письмам, которыми они обменивались почти каждый день.

В 1888 г. водном из писем Кати вышла за рамки своих обычных банальностей и растрогала Франца Иосифа до глубины души. «Пожалуйста, — просил он ее в письме, с которым посылал деньги, — посчитай, сколько тебе еще потребуется на расходы, включая бальные платья и другую одежду, чтобы я мог выслать тебе эту сумму». Это послание задело такие струны в душе Кати, что в порыве благодарности она ответила ему «продуманным письмом», в котором предлагала себя императору в качестве полноценной фаворитки. (Нам остается лишь гадать о содержании ответного письма Франца Иосифа, которое незадолго до смерти он собственноручно уничтожил.)

Император, должно быть, перечитывал это письмо несчетное число раз. Он с нежностью ответил, что Кати, конечно, видела, с каким обожанием он к ней относился, точнее говоря, боготворил ее. Но он любил жену и никогда бы «не оскорбил ее доверие и дружеские чувства» по отношению к Кати. Он надеялся, что в сердце Кати всегда найдется место для него, хотя их отношения никогда не перейдут границы, которые они уже определили.

Кати раскаивалась, она переживала из-за того, что император, возможно, стал бы теперь относиться к ней как к «совратительнице и интриганке». Беспокоилась она зря. Франц Иосиф был зачарован каждым ее словом, каждым поступком, каждым знаком внимания, даже ее «спокойной неделей» — месячными, от которых она регулярно страдала так, что должна была лежать в постели. Но в его письме ясно говорилось о том, что если бы Елизавета была настроена против Кати, то ему пришлось бы положить конец их отношениям. Он также однозначно дал понять, что если бы проявил свою горячую любовь к Кати через физическую близость, то тем самым обесчестил бы Елизавету и нарушил брачные обеты.

Как ни странно, импозантный император пережил немало любовных приключений, но до встречи с Кати не принимал их близко к сердцу и потому не чувствовал за собой вины. Поскольку он ее любил, Кати Шратт приходилось довольствоваться положением его фаворитки, которая не исполняет своих сексуальных обязанностей. Вместо этого она оказывала любимому человеку другие услуги, в частности встречалась с ним на рассвете — и это была весьма обременительная привилегия, если принять во внимание, что днем и вечером ей, профессиональной актрисе, нужно было выступать на сцене. Кати говорила о своей новой жизни, что она «кажется ей не совсем реальной». Она состояла в близкой дружбе с императором. В ее распоряжении были роскошный дом в Вене и загородная летняя резиденция. Кати обладала богатством и ни в чем себе не отказывала, имела большое влияние в театре. Проблемы, с которыми она сталкивалась, были самыми заурядными: избыточный вес (она пеняла на «галопирующее ожирение») и нервное напряжение, которое она испытывала, когда приходилось давить на театральное руководство, чтобы ее утвердили на главную роль. Кати не собиралась бороться со своей страстью к азартным играм, получая удовольствие от выигрышей и позволяя Францу Иосифу оплачивать проигрыши. Она никогда не раздражала императрицу Елизавету, которая в любой момент могла вдребезги разбить ее жизнь, но не сделала этого.

Особенно нежными отношения Кати и Франца Иосифа становились в периоды тяжелых потрясений. Самым мучительным из них оказалась смерть кронпринца Рудольфа в 1889 г.: он выполнил обещание о самоубийстве, данное семнадцатилетней девушке, без которой, как ему казалось, не смог бы жить. Франц Иосиф пришел в ужас, императору претила мысль о том, что его сын пренебрежительно отнесся к своим обязанностям и опозорил свое высокое положение. Кати, однако, со временем удалось передать императору ощущение той боли, какую испытывал Рудольф, его мучений, чтобы отец мог вспоминать о погибшем сыне скорее с состраданием, чем со стыдом.

Такие бурные переживания усиливали зависимость Франца Иосифа от Кати и его доверие к ней. Но вместе с тем они разжигали его скрытую ревность: каждое ее объятие на сцене с другими актерами изводило его и заставляло быть к ней более требовательным. Суть проблемы (как он ее понимал) состояла в том, что Кати была театральной актрисой, и это определяло ее независимость и популярность. Он умолял ее прервать или вообще прекратить дальнейшие выступления, но Кати во что бы то ни стало хотела сохранить независимость, которая так его возмущала, и наотрез отказывалась покинуть сцену.

Несмотря на неразрешимость этого противоречия, они продолжали поступать благоразумно и осмотрительно в рамках их развивавшихся отношений. Они встречались за завтраком, иногда Кати принимала его, лежа в постели в неглиже. Потом они отправлялись в королевские сады и расположенный рядом с дворцом зоопарк, где кормили зверей тем, что осталось от завтрака. Иногда они ссорились, порой довольно серьезно, как тогда, когда она донимала его просьбами дать хорошо оплачиваемую работу ее мужу, с которым давно не жила. Порой у них случались размолвки из-за того, что он считал опасными и легкомысленными ее хождения по горам и перелет на воздушном шаре, который она как-то совершила. Временами она бывала раздражительной из-за диеты, вынуждавшей ее голодать; подчас он бывал раздражителен из-за напряженной работы. Но проблема, связанная с ее игрой в театре, так и не была решена.

Оставаясь необозначенным, невысказанное, видимо, сильно расстраивало двух привлекательных людей, выражавших друг другу свою любовь всеми способами, кроме сексуального. Они были вместе уже много лет, когда Франц Иосиф пошел на некоторое ослабление жесткости своих правил приличия и пригласил Кати вместе с ним отобедать. Его переполняло ощущение счастья, когда он объяснял ей каждую деталь меню. Если бы император мог, он, наверное, проглотил ее целиком, так он ее ревновал.