Зачарованный апрель - Элизабет фон Арним

— Кто он такой, ваш муж? — спросила миссис Фишер, сжимая орех щипцами. В ее голосе звучал всего лишь легкий оттенок любопытства. Казалось, что она гораздо больше занята десертом, чем разговором, и задает вопрос из чистой вежливости.

Моментально рассердившись, Роза ответила:

— Кто, как не мистер Арбитнот?

— Конечно же, я хотела спросить, кто такой мистер Арбитнот.

— Мой муж.

Миссис Фишер была вне себя от злости. Этот ответ нельзя было назвать иначе, чем неучтивым. Она никак не ожидала, что такая приличная женщина с музыкальным голосом, может оказаться столь невоспитанной. Миссис Арбитнот с самого начала нравилась пожилой леди, потому что выглядела самой достойной из всех. Не слишком молодая, как леди Каролина, и не такая эксцентричная, как Лотти, она казалась пожилой леди приятной собеседницей, с которой можно было поговорить о том, что действительно интересно: о Рёскине, о Браунинге и о Карлайле. Но оказалось, что она ничуть не лучше остальных. Миссис Фишер быстро закончила обед, встала из-за стола и прошла в свою комнату, недовольная своими спутницами и всей поездкой в целом.

Глава 14

В следующие дни лепестки гардении начали опадать, облетели персики и багряник и покрыли землю под деревьями розовым ковром. Потом исчезли фрезии, а ирисы стали попадаться все реже. Потом, когда в саду стало просторно, вдруг расцвели огромные чайные розы, которые как будто ждали, что другие цветы освободят им место. Сухие прутики, которые незаметно оплетали стены и аркады, вдруг зазеленели, покрылись бутонами, и вскоре камни спрятались под покровом вьющихся роз. Тамариск был в полном расцвете, лилии вытянулись, как никогда.

К концу недели фиговые деревья начали давать густую тень, а цветки сливы — хитро выглядывать из переплетения листьев олив, переливаясь всеми оттенками розово-белого.

Если выйти из замка и начать спускаться с холма, можно увидеть, что серые скалы покрылись сплошным ковром мелких темно-фиолетовых и ярко-желтых цветов с лепестками в форме звезды, лишь кое-где между ними проглядывала изумрудная трава.

Лотти и Роза все больше времени проводили на свежем воздухе. Они не могли налюбоваться окрестностями и по вечерам с трудом вспоминали, что пора идти ужинать. Они редко разговаривали друг с другом, даже если отправлялись вдвоем, потому что окружающая красота не требовала слов и не позволяла отвлекаться на поиски темы для светской беседы. Подруги уже научились понимать друг друга с полуслова, поэтому не обращали внимания на условности и нередко весь день гуляли молча.

Впрочем, Лотти все чаще исчезала с раннего утра и не появлялась до обеда. Иногда где-нибудь далеко в садах, окружающих замок, или прямо на холме мелькала ее стройная фигура в развевающемся платье, но тут же исчезала за деревьями.

Роза не замечала отсутствия новой подруги. Ее все больше одолевало желание увидеть мужа, поговорить с ним и попытаться вернуть любовь, которая так согревала их, когда они с ним были моложе и полностью доверяли друг другу. Она все еще не могла решиться написать ему, боясь получить небрежный ответ, где будет говориться о деньгах, но не окажется ни слова о том, что действительно хотелось услышать. Что он скучает, что скоро приедет навестить свою жену и что теперь все будет по-другому.

Розе не хотелось терять последнюю надежду, поэтому она, хоть и не раз брала в руки перо и бумагу, каждый раз откладывала их в сторону и уходила в сад, не в силах избавиться от непонятного беспокойства, которое не давало ей ни молиться, ни думать, ни жить в согласии с собой.

К концу недели приехал мистер Уилкинс. Предложение, видимо, было принято им с большой готовностью, потому что он сразу же, как получил письмо, телеграфировал, что выезжает. В первый момент после получения телеграммы Лотти не могла прийти в себя от изумления и беспокойства. В ее сознании они были прочно связаны с неприятными вестями, и она даже испугалась, не случилось ли чего с мужем. Однако, прочитав телеграмму, она успокоилась.

Чудеса продолжались. Даже на расстоянии замок Сан-Сальвадор так манил к себе, что деловитый, серьезный Меллерш, который привык обдумывать каждый свой шаг (этому особенно способствовала его профессия), тоже поддался волшебству и немедленно решил воспользоваться предложением. Вдобавок миссис Уилкинс была счастлива, что он не вспомнил о неудавшейся совместной поездке и не отказался приехать в Италию, хотя и не так, как собирался сначала.

Крошка решила, что он очень хочет снова увидеть свою жену, и мысленно пожелала ему хорошего отдыха. Она надеялась, что его обрадует счастливое лицо жены. «А если нет, — думала она, — то я просто вытащу его на балкон и сброшу вниз…»

Она совсем не хотела, чтобы ее новой подруге испортили остаток апреля. К концу недели они уже называли друг друга по имени и действительно подружились. Это была инициатива Лотти. Крошка сопротивлялась, сколько могла, но в конце концов уступила. Лотти невозможно было сопротивляться, она была такой искренней и живой, что Крошка тоже забыла о сдержанности и начала жить в полную силу.

Теперь уже она искала Лотти, но беда была в том, что ее никогда не было на месте. Она целыми днями бродила по окрестностям, приходя только к обеду. Теперь леди Каролина не могла себе представить, что боялась ее навязчивости. Поздно вечером, когда Лотти возвращалась домой, ее одежда была в еще большем беспорядке, чем обычно, а в волосах полно мха. Крошка надеялась только, что с приездом мужа она успокоится, приведет себя в должный вид и будет чинно гулять с ним в положенном месте и в положенные часы. Ей нравилось наблюдать за Лотти, хотя ее удивляло, как можно быть такой счастливой из-за таких пустяков. Погода была божественной, а замок — чудесным, но сама Крошка видела в своей жизни так много красивых вещей, что этого ей было недостаточно для счастья.

Кроме того, ее интересовало, как будет Лотти чувствовать себя с Меллершем, от которого так недавно сбежала. Она сделала широкий жест, пригласив его сюда, но до сих пор Крошка не видела, чтобы такие вещи хорошо кончались. Никто не любит быть объектом широких жестов, да и делать их очень утомительно. У Лотти это получалось как бы само собой, без малейших усилий, и это было самое интересное.

Миссис Уилкинс была совершенно счастлива. Если еще в середине недели она боялась, не заставит ли ее спуститься с