Сиэль. Следы на снегу (СИ) - Алиса Жданова

дел. К тому же, лекарь не молод. Наверное, в голове от прожитых лет уже все путается.

Однако вместо того, чтобы уйти, я почему-то сняла с полки другой том, более подробный справочник родов на букву «К». Картрайты, вот они. Год основания рода…земли, имущество…родовое поместье Картрайт, дворец Хэйан… наследник — Каэл Эттрейо Картрайт.

Похолодев, я смотрела на знакомое имя.

Осужден на предательство в три тысячи пятнадцатом году с основания империи. Десять лет назад! Все имущество, кроме поместья Эттрейо, изъято, титул герцога Картрайта упразднен, весь род… казнен. Лорду Эттрейо запрещено вступать в брак. Он должен прожить жалкую жизнь, а его род — прерваться вместе с ним.

Книга выпала у меня из рук и с глухим стуком свалилась на пол. Род лорда Эттрейо… казнили? Весь? Даже женщин и детей?

В голове вдруг потемнело, а ноги подломились. Я упала на колени рядом с книгой. Десять лет назад… Кто тогда правил? Кто это приказал? Только бы не император Арнел! Только бы это был его отец!

С трудом вспомнив год восшествия на престол императора Арнела, я в ужасе зажала рот рукой. Это он. Он приказал казнить весь род лорда Каэла, его родителей и всех остальных родственников! Как он мог! Они же, как он сам говорил, давние друзья! Что мог лорд Каэл натворить? За что ему такое суровое наказание?

Предателей казнят сразу всем родом, это я знала — чтобы некому было мстить. Но лорду Каэлу сохранили жизнь. По-видимому, его просто побили палками и отправили в поместье Эттрейо — чтобы он жил и мучался. Чтобы знал, что его род погиб из-за него.

Как он это перенес? Зачем вернулся во дворец? Каждый день видеть убийцу своих родственников, говорить с ним… служить ему. Пировать вместе. Неужели он настолько благороден, что простил смерти родных? Или для него главное — восстановить честь рода?

В голове вдруг всплыли слова лорда Каэла. Ответ на мой вопрос, что он натворил, и за что его наказали ударами палок, от которых на спине остались шрамы. «Я совершил кое-что, о чем сейчас очень жалею». Может, он осознал вину, и не держит на правителя зла?

Я попыталась представить, что бы было со мной, если бы мой род истребили по приказу правителя. Смогла бы я простить? В памяти всплыли лица дяди Джорана, Наоми… лорда Каэла. Внезапно образы всех родственников, которых я уже давно не видела, побледнели, и перед глазами осталось лишь его лицо.

Если бы его казнили по приказу императора, наверное, я умерла бы в ту же минуту — просто не смогла бы больше жить и дышать в том мире, который он оставил. Но если по какой-то причине это бы не получилось, то… разве смогла бы я простить?

Да никогда. Я сожгла бы весь дворец и сгорела сама, но не смогла бы видеть убийцу того, кто мне дорог. Здороваться с ним. Выполнять его поручения.

Лорд Каэл, что вы задумали?

Но… император же допрашивал его. От менталиста ничего не скроешь, он способен вывернуть душу и прочитать воспоминания, как я только что — эту книгу. Если бы лорд Каэл задумал месть, император бы вышвырнул нас из дворца в первый же день.

Значит, господин Эттрейо действительно не таит злых намерений. Наверное, он признал свою вину. Лорд Каэл предал императора, был справедливо наказан и раскаялся. И сейчас мужчина тут, чтобы доказать правителю свою верность. Как же все это, наверное, тяжело…

Подняв книги с пола, я вернула их на полку. Руки дрожали. Затем, закрыв двери, я занесла ключи в покои архивного работника и побрела к себе, шатаясь и едва ли видя дорогу.

47

Вечером за ужином мне кусок в горло не лез. Вместо этого я то и дело бросала осторожные взгляды на лорда Каэла. Хорошо еще, он так погрузился в дела министерства, что даже ужинал с кипой бумаг, и не заметил мои разглядывания.

Какие у него намерения? Что мы действительно тут делаем? Как именно он предал императора? Эти вопросы замерли у меня в горле, так и не озвученные.

Я уже спрашивала, почему его наказали, и не получила ответа. Вряд ли лорд Каэл разоткровенничается сегодня. Вздохнув, я все-таки вяло пожевала салат, не чувствуя вкуса. А затем пораньше сбежала к себе.

Мне не верится, что лорд Каэл действительно совершил серьезное преступление. Не такой он человек, чтобы, например, выкрасть секретные планы и продать врагам. Или попытаться захватить трон. Все это, должно быть, какая-то ошибка, чудовищная ошибка… Но если бы это было неправдой, разве стали бы так сурово наказывать целый род?

«Все равно, нужно попытаться выяснить истину, — думала я, сосредоточенно кусая ногти. Я уже успела приготовиться ко сну и сейчас сидела на кровати и размышляла. Завтра попробую снова наведаться в архив. А сейчас — спать.

Однако лечь мне не дали. Едва я собралась притушить магические светильники, в дверь громко поскреблись.

— Секретарь Эттрейо! — просипели за дверью полузадушенным шепотом. Евнух Собберс! — Скорее, император!

Что, опять стих? Вздохнув, я откинула одеяло и быстро оделась. Что-то приступы вдохновения у его величества в последнее время участились. Наверное, опять пьет вино, смотрит на луну и тоскует.

Однако слуга отвел меня не в беседку и не в одну из гостиных, а прямиком в императорскую спальню. Сам император обнаружился там — слава Богам, полностью одетый, а не в непотребном виде, как я опасалась после того, как поняла, куда меня ведут.

— Ваше величество, — я быстро присела в реверансе. — Вы хотите, чтобы я что-то записала?

У меня с собой, конечно же, был блокнот. И я, собственно, тут же открыла его и нацелилась на чистую страницу карандашом, чтобы успеть писать под диктовку. А то вдохновение — сложная вещь. Упустишь и не вернется, а мне потом влетит.

— Нет, — развернувшись, император отошел от стола и встал посреди комнаты. — Я позвал тебя, чтобы ты мне услужила.

И мужчина выжидающе уставился на меня. Я же в ответ на его слова лишь недоуменно моргнула. Услужила?

— Помогла мне приготовиться ко сну, — сжалившись, пояснил дракон. Затем он широко развел руки и застыл, словно изображая летящую птицу. — Приступай, мое величество хочет спать.

Что? От удивления мои глаза стали огромными, как плошки. Он хочет, чтобы я… переодела его в пижаму? Но это же абсурд! Совершенно неприличное требование!

— А Собберс? — обернувшись, я кинула на евнуха, деловито шуршавшему чем-то в шкафу, панический взгляд. — Он же ваш доверенный слуга!

— Собберс заболел, — отрезал император. —