Три одиночества. Созидающий башню: книга II - Елена Райдос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы эта толща оставалась в статичном состоянии, её невозможно было бы засечь, но весь цимис как раз и заключается в том что она постоянно пребывает в движении, как бы вибрирует. В океане полно всяких турбулентностей, течений, водоворотов и прочих объектов, но все эти объекты не являются для океана чем-то внешним, они и есть сам океан. Подобно нашему воображаемому океану, источник всего проявленного тоже постоянно вибрирует, сотворяя тем самым проявленные объекты. Мы сами, как, впрочем, и все остальные явления реальности, есть ни что иное, как те самые вибрации источника.
И вот тут мы наконец подходим к сути манипуляции, которая содержится в концепте тела. Как было отмечено выше, любая капля океана обладает природой самого океана, то есть постоянно вибрирует. В приложении к нам любимым это означает, что человеческие сознания тоже представляют из себя источник проявленных форм, которые есть ничто иное, как порождаемые ими вибрации. Мы сами создаём свою реальность, и тело является частью этой реальности, а потому никак не может существовать отдельно от нашего сознания.
Объективности ради следует всё же признать, что тело — это очень важная часть нашей реальности, поскольку служит нашему сознанию инструментом для её форматирования. Однако этот инструмент никак не может претендовать на независимое от сознание существование, и уж тем более он не может определять смысл существования самого сознания, как не может заключаться смысл живописного полотна в кисточке и краске.
Увы, в нашем представлении всё перевёрнуто с ног на голову. Взгляните незамутнённым взглядом на свою жизнь, и вы легко заметите, что люди существуют исключительно для того, чтобы доставлять всяческие удовольствия своим телам. Кто-то очень искусно сместил наше внимание с сущности того, чем мы являемся, на принадлежащий этой сущности инструмент. Хитро́, ничего не скажешь. Эти хитрецы сделали тело из объекта субъектом и предложили искать смысл нашего существования в жёсткой привязке к этому субъекту. Даже само понятие жизни накрепко привязали к существованию тела, причём именно его физической оболочки. Отсюда вполне логично вытекает как стремление людей ко всяческим плотским утехам, так и страх травмировать или вовсе потерять своё тело, то есть страх смерти.
Конечно, хороший мастер всегда заботится о своих инструментах, но делать такую заботу целью своего существование никому не придёт в голову, не правда ли. В конце концов, поломка инструмента — это ещё не катастрофа, всегда можно заменить негодный инструмент на новый и более совершенный. Каждый из нас проделывал этот трюк множество раз, перевоплощаясь в новых телах. Но мы даже не пытаемся посмотреть на своё существование с этой точки зрения, поскольку воспринимаем своё тело как часть себя. Наша вера в его субъектность практически абсолютна, а потому скорлупа ментального концепта тела является для нас непреодолимой преградой для познания своего смысла.
Глава 15
Кристинка отхлебнула чаю из кружки и зашипела от боли, поскольку чай оказался слишком горячим и обжёг ей язык.
— Куда ты всё время торопишься? — попенял дочери Семён. — Ты ведь только что пришла, никто тебя ещё долго не хватится. На вот, заешь, — он протянул ей кусочек сыра, экспроприированного, как и все остальные его припасы, со складов Алата.
— Мама начала что-то подозревать, — пожаловалась Кристина. — Два дня назад специально затащила меня в гости к тёте Алисе, чтобы гном меня расколол, а вчера я слышала, как она расспрашивала обо мне Риса. Как мы будем встречаться, если она станет за мной следить и вычислит, что я сбегаю из-под купола?
— Ну ты же у нас заслуженная конспираторша, — Семён ласково погладил девочку по растрёпанным волосам. — Попробуй тебя отследи, когда ты прыгаешь с места на место как кузнечик.
— Так ведь мама тоже это умеет, — в голосе Кристинки зазвучала обида, — даже лучше меня. Она может просто настроиться на человека и вдруг оказаться рядом. Я так пока не могу, мне нужно представить конкретное место.
— А почему ты выбрала таким местом пляж? — заинтересовался Семён — Безопасней было бы прыгать сразу в пещеру.
— Ты совсем глупый, что ли? — Кристина возмущённо сверкнула глазами. — Ни один Мастер не станет прыгать под землю, можно ведь оказаться внутри камня. Это каждый дурак знает.
— Я вот не знал, — покачал головой Семён, — и кстати, всё время удивлялся, почему в Алате не боятся атаки орденских Мастеров. Теперь понятно. Так мама до сих пор не знает, что ты научилась трансгрессировать? — поинтересовался он.
— Знает, конечно, — Кристинка беспечно пожала плечами, — ей учитель всё про меня рассказывает. Просто она думает, что я этим занимаюсь только в Убежище, под присмотром дяди Тарса. Там вроде полагается сначала сдать какой-то экзамен, чтобы разрешили прыгать без няньки.
— Выходит, ты у нас нелегальная путешественница, — рассмеялся Семён. — Вся в папу, я тоже тут вроде диверсанта.
— А ты ещё долго будешь прятаться от мамы? — Кристина заискивающе стрельнула глазками в сторону отца. — Когда вы уже помиритесь?
На самом деле она даже мысли не допускала, что родители расстались навсегда, и считала, что они просто поссорились, причём по вине папы. А как ещё объяснить то, что он живёт в холодной пещере? Ясное дело, искупает свою вину. Но не может же это продолжаться вечно.
— Разве тебе плохо с Рисом? — Семён неловко попытался съехать с темы, но по обиженному взгляду дочери сразу понял, что не выйдет. — Прости, малыш, но мне никак нельзя показываться маме на глаза. Ты только представь, что тогда случится. У неё сейчас другой муж, семья, а я всё испорчу. Мы же с тобой не хотим, чтобы маме было плохо?
— Ей и так плохо, — жалобно вздохнула Кристина. — Рис ей совсем не подходит, она тебя любит.
— А мне показалось, что Рис тебе нравится, — Семён хитро подмигнул дочери. — Даже не пытайся юлить, хитрюга, я же видел, как ты бросилась его защищать.
— Рис очень хороший, — в голосе девочки явственно прозвучала горечь, но сначала Семён не понял, что так расстроило малолетнюю защитницу, — он так старается, чтобы мама по тебе не скучала, а она всё равно его не любит. Но это ничего, когда я вырасту, то женюсь на нём и буду его любить, — неожиданно закончила свою речь Кристина.
От такого заявления шокированный папочка впал в ступор, и только через несколько секунд до него дошло, отчего дочка изображала из себя буку.
— Уж не ревнуешь ли ты своего отчима к маме? — ехидно поинтересовался Семён.
— Мама — твоя
