Демократизация - Патрик Бернхаген

«Демократизация через конвергенцию» Уайтхеда происходит в процессе присоединения недемократической страны без утраты своего суверенитета к уже существующему сообществу демократических государств. Примером являются демократизации в Испании, Португалии и Греции, когда эти страны находились в процессе интеграции в Европейское сообщество. Согласно Уайтхеду[316], наибольшие сложности в измерении влияния международных факторов возникали в промежуточных случаях демократизации через конвергенцию, когда «ключевые акторы, вовлеченные в процесс смены режима, могли быть абсолютно внутренними, однако их стратегии и расчеты зачастую формировались под давлением созданных вовне правил и структур».

Концепция «проникновения в систему» Придхэма схожа с понятием «конвергенции режима» Уайтхеда. Согласно Придхэму, имеющие долгосрочный характер внешние факторы, которые «проникают» в данную политическую систему, оказывают влияние на фоновые условия и подготавливают изменение режима. Следовательно, даже если во время демократического транзита нет непосредственного присутствия внешнего фактора, влияние долгосрочных внешних факторов и степень «проницаемости системы» должны учитываться при объяснении смены режима[317]. Подходы конвергенции Уайтхеда и проникновения Придхэма полезны для понимания влияния внешних факторов на политические режимы тех стран, которые не находились в политической или экономической зависимости от какой-либо иностранной державы. Ловушкой обоих этих подходов является то, что они не являются теориями. Это скорее концептуальные рамки, в которых можно выстроить объяснительные модели для отдельных рассматриваемых случаев.

Третий подход к изучению роли внешних факторов во внутренней политике, названный «интернационализированной внутренней политикой» (internationalized domestic politics), был разработан Дугласом Чалмерсом для объяснения воздействия внешних факторов на развал авторитарных режимов и переход к демократии в Латинской Америке в 1970‑1980‑е годы. Чалмерс определяет «актора с международным базированием» (internationally based actor) как любого актора, вовлеченного во внутреннюю политику государства в течение определенного периода времени и встроенного в политические институты этой страны и отождествляемого с внешними источниками влияния[318]. Когда присутствие акторов с международным базированием значительно, тогда политическая система с такими акторами получает название «интернационализированной внутренней политики»: «интернационализированной» – ввиду присутствия упомянутых акторов, «внутренней» – ввиду того, что решаемые проблемы не являются предметом внешней политики или межгосударственных отношений, а связаны с принятием решений по внутренним делам страны. В отличие от более конвенционального видения международных факторов как возникающих исключительно из межгосударственных отношений и считающихся внешними для политической системы страны, Чалмерс дает новое определение политической системы как «включающей акторов с международным базированием в качестве стандартных составляющих системы, а не находящихся за ее пределами»[319]. Хотя Чалмерс подчеркивает тот факт, что интернационализированные внутренние акторы отнюдь не новое явление, он также утверждает, что интернационализированная внутренняя политика – новый феномен. Чалмерс объясняет данный феномен, с одной стороны, резким увеличением количества, типов, масштаба и ресурсов акторов с международным базированием, а с другой – трендом глобализации после окончания холодной войны, проявляющимся в виде развития коммуникаций, продаж национальных активов иностранцам через приватизацию, либерализации мировой торговли и общего снижения контроля нации-государства внутри своих границ над социальной организацией и производством.

Четвертый взгляд на сочетание внешних и внутренних факторов в процессах демократизации концентрируется на идее «диффузии». Под диффузией понимаются множественные взаимодействия и взаимосвязи между двумя структурами, одной из которых является международный контекст, а другой – отдельная страна, находящаяся в этом контексте. Несмотря на последующую разработку разными исследователи более четко ориентированных моделей диффузии, хорошо известная теория трех «волн» демократизации Сэмюэля Хантингтона может считаться предшественницей этого подхода. В книге «Третья волна: демократизация в конце XX в.», вышедшей в 1991 г., Хантингтон говорил об эффекте «снежного кома», или эффекте демонстрации, усиливаемом новыми международными коммуникациями, о демократизации в других странах как об одном из факторов, которые проложили путь для третьей волны переходов к демократии. В более поздней статье «Двадцать лет спустя: будущее третьей волны» Хантингтон сделал акцент на понятии диффузии для объяснения возможностей трансформации электоральных демократий в либеральные демократии. В этой статье Хантингтон утверждал, что «степень восприимчивости незападных обществ к либеральной или электоральной демократии зависит напрямую от степени влияния, оказанного на них Западом»[320]. Для Хантингтона влияние Запада означало нахождение в сфере западной «цивилизации», которая сформировалась на основе норм и ценностей христианства. Поэтому, по его мнению, из числа незападных стран наибольшие шансы на превращение электоральных демократий в либеральные имели католические страны Латинской Америки и православные государства Центральной и Восточной Европы. Хантингтон пошел дальше, предложив идею создания сети или клуба либерально-демократических государств в форме Демократического интернационала, который он назвал «Деминтерн» с отсылкой к Коммунистическому интернационалу, или Коминтерну. Основной функцией Деминтерна стало бы «расширение демократии в глобальном масштабе и повышение эффективности демократии в странах»[321]. Деминтерн в каком-то смысле институционализировал бы механизмы и каналы диффузии идей и институтов либеральной демократии среди государств по всему миру.

Впоследствии идея демократической диффузии была детально проработана в двух аналитических моделях. В их рамках международный контекст любой страны складывается преимущественно из сети отношений с соседними странами из своего региона. Как таковой он не включает государства, международные организации и другие субъекты, функционирующие в более отдаленных частях мира. Дэниэл Бринкс и Майкл Коппедж[322] проанализировали масштабы и направления смены режимов в ряде стран с период с 1972 по 1996 г. Они обнаружили, что государства склонны к смене политических режимов, чтобы соответствовать общему уровню демократии или автократии в своем окружении, а страны, находящиеся в сфере влияния США, особенно склонны к демократии. Бринкс и Коппедж также показали, что страны стремятся следовать тому направлению, которым идет большинство других стран мира[323]. По их мнению, «любая модель, которая исследует детерминанты демократизации и не принимает во внимание такие пространственные отношения, является недостаточно точной»[324]. Вторая модель диффузии демократизации была разработана и проверена Кристианом Скреде Гледичем и Майклом Д. Уардом[325]. Эти исследователи обнаружили, что вероятность превращения автократии в демократию значительно повышается, если большинство соседних государств являются демократическими или же находятся в состоянии перехода к демократии[326]. По их мнению, «заметна тенденция к постепенным изменениям в сторону соответствия региональному контексту, и переход в одной стране часто распространяется на другие связанные государства»[327].

Хотя модели диффузии достаточно убедительно продемонстрировали, что в ходе многих недавних примеров демократизации имел место эффект диффузии, эти модели не способны показать, как именно происходит диффузия и по каким каналам идеи и институты демократии распространяются среди соседних государств и обществ. Слабые стороны модели диффузии отмечали Бринкс и Коппедж[328], которые признали, что «суть нашей проверки не дает возможность провести какое-либо эмпирическое исследование природы каузальных механизмов; самое большее, что мы можем предложить в этом отношении, – это набросок теории, согласно которой подражание примеру соседей вероятно». Гледич и Уард[329] также отметили, что «трудно в полной мере определить весь спектр возможных процессов демократизации на микроуровне и показать влияние на них международных факторов при построении агрегированной модели».