Алмазный меч, деревянный меч (Том 2) - Ник Перумов

– Искажающими? – поднял брови Император. Покажи мне!

Фесс повиновался.

Император медленно стащил с левой руки перчатку. Не прикасаясь, склонился над загадочно мерцавшим кристаллом. Потер пальцем выпуклый черный камень в перстне, поморщился, словно от внезапной боли.

– Искажающий Камень… – медленно, словно пробуя слова на вкус, проговорил он. – Никогда не слыхал ни о чем подобном. Могуча же Радуга, если способна подчинять себе даже такие вещи! Хорошо еще, если они не умеют делать их сами. Страшно подумать, что могла бы натворить орава самых младших аколитов, дай им в руки такие игрушки!

Сомнений не было, Император, сам не будучи магом, мог смотреть на вещи и вторым, истинным зрением.

– Я думаю, Фесс, лигийское имя – Аэктанн, – Император произнес это с нарочитым хумансовым акцентом, – ты не тот, за кого себя выдаешь.

Фесс опешил. Опешил до такой степени, что даже не нашелся, что сказать.

– Я хорошо знал Серую Лигу, – медленно продолжал Император. – Владей их бойцы хотя бы четвертью твоих талантов, они не отступили бы перед Нергом. И уж, конечно, в Мельинской битве они стерли бы магов с лица земли. Собственно говоря, у меня есть только два ответа на вопрос: кто ты? Первый – и самый для тебя неприятный, – что ты ловкий прознатчик Радуги!

Император вскочил, резким, но в то же время и неуловимо мягким движением выбрасывая вперед руку с перстнем. Не ожидавший этою, Фесс не успел сблокировать заклятье. Ему показалось – в подбородок со всего размаха врезался бронированный кулак. Воина опрокинуло на спину; еще миг – и зал заполнился невесть откуда возникшими Вольными.

– Обыскать и связать, – коротко бросил Император, не сводя с Фесса пристальных глаз. – Ну, что скажешь теперь, прознатчик?

– Скажу, что ты глуп, Император, и подданным нет смысла проливать кровь за такого тупицу, как ты, – прохрипел Фесс из глубины веревочного кокона – Вольные не жалели сетей, заматывая в них Фесса, словно редкостную рыбину.

– Вот как? – усмехнулся Император. Черный камень в его перстне целился Фессу в середину лба, отчего спеленатому воину становилось очень даже не по себе. – Отчего же, позволь тебя спросить? В тебе есть Сила. Мой перстень не лжет. Кто в нашем мире может владеть такой силой, не пройдя обучения в башнях Радуги?

– А маги эльфов, Дану или гномов? – парировал Фесс.

– Ты – человек, – холодно сказал Император, слегка сощурившись. – Ни эльф, ни гном и ни Дану – никто из этих рас не станет учить человека, их смертельного врага, Серая Лига приняла некоторое участие в войне против Дану – думаю, они нескоро забудут ваши тагаты. Придумай что-либо получше. Да поторопись. И, кстати, не пытайся наложить на меня чары – я их отобью. Тем более когда на руке у меня вот это. – Не сводя глаз с Фесса, Император ловко вдел левую руку в белую латную перчатку.

– Я вам принес ее, мой Император, – с укором сказал Фесс. – Неужто, будь я и в самом деле на службе у Радуги, я добровольно отдал бы вам в руки такое мощное оружие против нее? И разве не помните вы, как маги приставленного к вам конвоя едва не прикончили меня, когда я пытался передать вам подарок?

– Я пока что не жаловался на память, – холодно сказал Император. – Но я учился у Сежес. И я знаю, что бывают засланные к врагу воины, которым позволено все, даже убивать своих, лишь бы заслужить доверие той стороны, с тем чтобы нанести в решающий момент один-единственный удар, что враз положит коней распре. И я знаю коварство Радуги. Все это может быть задумано заранее. Сежес, не колеблясь, принесет в жертву десятки магов, если только это обеспечит ей победу – или достижение иных целей.

– Вы были в моей власти, Император, когда вошли в башню, – напомнил Фесс. – Если я маг, то мне нечего бояться легионеров…

– Вполне возможно, мне и не будет дано постигнуть все замыслы Радуги, – пожал плечами Император. – Я задал тебе вопрос. Ответа – правдивого ответа! – я не получил. Обратиться к палачам или ты все-таки признаешь свое поражение и расскажешь все сам?

«Холодные глаза уже вынесли мне приговор, – подумал Фесс, взглянув в лицо Императора. – Он не верит. И правильно – кто бы на его месте поверил? Но не могу же я рассказывать ему о Долине! Командор Арбель знал.., но Арбель – маг. Кто знает, быть может, они каким-то образом и сносятся с нашими… Арбель назвал Архимага Игнациуса „нашим“… Нет, вес равно, все равно – не стану ничего говорить! Не имею права!»

– Я никогда не принадлежал к Радуге. Никогда не учился у них. У меня проявились способности, а Учитель.., вы же знаете, что даже в Радуге есть свои ренегаты. Кое-кто из них служил Патриарху Хеону.

– Ты спокойно работаешь с Искажающим Камнем, – словно не слыша слов Фесса, сказал Император. – Тебе ведомы сложные управляющие заклятья. Ты снял ловушки в башне Радуги. Неужели Учителя такого уровня покидают Семицветье? И неужели Радуга так спокойно на это смотрит? Только не говори мне, будто семь Орденов не в состоянии отыскать сбежавшего чародея. Тем более что бежать-то им особо некуда.

– Внутри Радуги нет единства. – Фесс сделал попытку пожать плечами. – То, что хорошо для Солея, плохо для Лива. И наоборот.

– Виляя, ты только усугубляешь свою участь, – почти ласково сказал Император. – Почему бы тебе не рассказать мне все как есть?

– Но я рассказал вес как есть!

– Нет. Если ты маг, то поймешь меня, – Очертания камня в перстне внезапно расплылись.

Фесс узнал заклятье правды, чудовищно упрощенный вариант, но тем не менее действенный. Самое большее, что мог уловить Император, было еда» или «нет» – в ответ на вопрос, говорит ли допрашиваемый правду.

Однако и этого сейчас было более чем достаточно.

– Насчет Радуги… – по мраморно-белому виску Императора стекала струйка пота – заклятие удерживалось еле-еле, камень в перстне был для этого слишком грубым инструментом. – Кажется.., ты говоришь правду. Ненавижу это слово – кажется. Казаться может только девке – беременна она или нет. Мужчина всегда знает точный ответ. Или добивается его.

– Я говорю правду и…

– Нет, – покачал головой Император. – Ты не блокируешь, не искажаешь мое заклятье, ты просто врешь. Но если твоя непринадлежность к Радуге – истина, почему бы тебе не сказать и остальную правду? Откуда ты, если не из Радуги?..

– Мой Император.., вы принуждаете меня к ответу, который может стоить мне жизни – покачал головой Фесс. Он знал – долго заклятие правды не продержится. И сейчас осторожно, в одно касание, легкими, словно падение пера, толчками, он отводил чары в сторону.

Насчет «стоить мне жизни» Фесс не лгал. Кодекс Долины мог – правда, в исключительных случаях – лишить мага бытийности, если его болтливость обернулась нападением на Долину и смертью ее защитников – чем-то похоже на Смертные Заповеди одного скрытого эльфийского королевства…

Правда, эти древние законы еще ни разу не приводились в действие. Но об этом Императору знать, конечно же, не следовало.

– Принуждаю, – согласился Император.

– Тогда какая мне разница, как я умру? Некоторое время Император, казалось, колебался.

И Фесс затаил дыхание – ему почти удалось отвести заклятье. Пусть.., пусть он спросит сейчас!

И, когда Император спросил, – а Фесс ответил, – уголки губ повелителя Мельина чуть дрогнули в некоем слабом намеке на улыбку.

– Кажется, ты и в самом деле не врешь… Ну что ж, тогда развязать его. И подайте мне кошелек. Выпей за мое здоровье, воин. Потом, разумеется. Прежде ответишь еще кое на что.

– Погоди, девочка. – Маг Акциум внезапно схватился за сердце. – Что-то.., что-то жуткое творится сейчас в Хвалине…

Они шли вместе уже второй день. Несмотря на истощенность Тави, Акциуму удалось каким-то образом добавить ей сил – причем не самоедским, привычным ей способом. Наверное, ближе всего оказалось бы простонародное «воздухом закусила». Придорожных трактиров Акциум не избегал тоже – и почему-то ни у кого не возникло даже и мысли потребовать с него денег за снедь. Правда, предложение Тави добыть лошадей он после некоторого раздумья и с явным сожалением отверг.

– Я сперва тоже хотел. Но.., на лошадях нас быстрее найдут, то есть если мы поедем верхами, – непонятно сказал он. – Радуга умеет видеть.., у них своеобразные инструменты – вот как этот, с лошадьми, например, – недейственные, действенные, нельзя не согласиться.

В пути Акциум старательно избегал магии, кроме лишь самой необходимой. Оно и понятно – нет вернее способа отыскать чародея, чем по творимой им волшбе.

Куда они идут и что станут делать в Мельине – он не говорил. Впрочем, пока что Тави было не до страшных россказней об «ужасных опасностях», которым якобы подвергается мир. Мир подвергался этим опасностям с унылым постоянством. Однако ж ничего, переживал. Сожженные дотла города отстраивались, под корень истребленные было земледельцы вновь поднимали застоявшиеся пашни; так случалось каждый раз – густая человеческая кровь одолевала. Другим, правда, везло меньше. Они исчезали. Отчаянно сопротивляясь, выкрикивая страшные проклятия победителям.., проклятия, которые не исполнялись.., побежденные уходили. Где-то в тайных криптах, лесных укрывищах или глубоких подземельях судорожно метались по желтой коже книг перья полусумасшедших пророков, отчаянно пытавшихся втиснуть в замороченные, рваные строчки всю ненависть к торжествующим пришельцам, принимая рожденные воспаленным воображением видения за великую истину, заставляя себя верить в собственный бред и заражая безумием соплеменников.