Осень Ричарда Блейда - Джеффри Лорд

— Взять! Не ее — его! Взять его! — Где-то позади строя Элия заходилась от крика.

Никто так и не узнает, какая же сила швырнула навстречу Ричарду Блейду одного из молоденьких стрелков, совсем еще юного, почти мальчика. Неловко вскинутый топор, неловко нанесенный удар… Блейд рубанул почти, не целясь, отбросив оружие противника в сторону. Однако за миг до того, как сияющее лезвие рассекло грудь безумца, он успел оплести странника руками и ногами, вцепился в него мертвой хваткой. Топор ударил в спину несчастному, брызнула кровь — лезвие раскрошило лопатку и рассекло сердце, — однако даже после смерти труп продолжал крепко сжимать колени Блейда.

Прежде чем странник успел освободиться, на него набросили сеть. А затем последовал страшный удар чем-то тяжелым — сверху, по темени; такой удар, что мир полыхнул и перевернулся перед глазами.

Блейд проваливался в черное беспамятство.

«Пропала… Тамар… Бедная…»

Последняя мысль угасла, словно догоревшая спичка.

Глава 9

Сознание возвращалось рука об руку с болью. Боль, привычная спутница его странствий, сидела где-то внутри — колючая, острая, наглая…

«Это уже было, — вяло подумал он. — Я уже лежал вот так… и приходил в себя… Все это уже было, все повторяется».

И возвращается ветер на круги своя… — внезапно вспомнилась фраза. Откуда она? Он не помнил.

Сверху, с черного неба, обрушилась лавина ледяной воды. Что это? Зачем? Он замотал головой, отфыркиваясь, и окончательно пришел в себя.

Да! Он уже побывал здесь. Теперь он все вспомнил. Элия! С умыслом или без, она сунула его в ту самую камеру, где он уже сидел впервые оказавшись в руках Великий Скрывающей Лицо. Разумеется, здесь ничего не переменилось, только запястья и щиколотки пленника были скованы теперь короткими двойными цепями, и к ножным кандалам был приклепан еще и массивный железный шар — точь-в-точь как в английских каторжных тюрьмах прошлого века.

Он лежал на полу, в луже грязной воды, вновь раздетый донага.

— Очухался вроде, — с удовлетворением произнес чей-то голос — гнусный и гнусавый, вполне подошедший бы какому-нибудь злодею из романов Диккенса.

— Если бы он не очухался, ты отправился бы на болота. Бродда!

Снова она… снова Элия… Опять в ее руках… Может, она хотя бы теперь скажет, что ей нужно?

— Ну, вот мы и снова встретились, мой славный Ричард Блейд… — Элия наклонилась над пленником. — Теперь-то ты уж никуда не денешься. В крайнем случае мы разрежем на кусочки твою подружку — разрежем медленно, не спеша, а ты будешь слушать ее вопли… может, тебя это возбудит? Да! Чуть не забыла сказать! Резать будет Наоми — она уже наточила ножик. А может, она решит содрать с паршивки кожу? Она, знаешь ли, довольно изобретательная девочка, моя Наоми…

— Чего ты хочешь? — прохрипел странник. — Ты не задала мне еще ни одного вопроса, почтеннейшая.

Говорила ли Элия правду? Верно ли, что Тамар у нее в застенке? Вряд ли — он ведь может потребовать доказательств… потребовать, чтобы его отвели к ней… Пожалуй, с этого и стоит начать…

— Я не слишком-то верю тебе… — дьявол, ну у него и голос! — Покажи мне девчонку, и тогда станем разговаривать дальше…

— Показать ее тебе? — внезапно обрадовалась Элия. — Разумеется! Бродда, и кто там еще! Поднимите марабута и доставьте его в допросную!

«Так. Я снова марабут! Что бы это значило?»

Дюжий Бродда с помощником, отдуваясь, подняли тяжелое тело странника. Блейд не смог бы сопротивляться, даже при самом сильном желании, скованные руки притягивала к ножным кандалам дополнительная цепь. Ему только и оставалось, что скрипнуть зубами.

В допросной за длинным столом сидел все тот же мужчина в плаще, дядя Наоми, а вот возле пыточного горна, раздувая угли, стояла на коленях дочь Великой Скрывающей Лицо собственной персоной. На Блейда она даже и не взглянула — впрочем, и он сам едва скользнул по былой подружке взглядом. Внимание странника было приковано к распятой на стене полуобнаженной фигурке. Ее скрывал полумрак, голова бессильно опустилась на грудь, так что он не видел лица несчастной. Тамар? Или…

— Я вижу только какую-то бедную девчонку, которую ты заставила играть чужую роль, — во весь голос заявил Блейд и засмеялся. Из горла его вырвался отвратительный каркающий хрип, распятая вздрогнула, но так и не подняла взгляда.

Элия зашипела, точно рассерженная кобра. Глаза в прорези капюшона горели поистине дьявольским огнем, одним прыжком она подскочила к пленнице, рывком заставив ее вздернуть подбородок.

— Смотри на меня, болотная тварь, смотри в последний раз перед тем, как я выжгу твои проклятые гляделки!

Да, эта девушка была очень похожа на Тамар. Или… ему все это кажется? Этот жест Элии… рука, прошедшая снизу вверх по лицу распятой, словно надевающая незримую маску… Ну а что, если это все же Тамар?

«Какая, в сущности, разница? Что с того, если даже и не она? Ты позволишь, чтобы девочку искромсали на куски? Пусть она даже из сухотников?»

Блейд стиснул зубы. Да, он может уйти в любое мгновение. Но что будет тогда с Тамар? Возможно, это она и есть…

— Отчего она молчит?

— Слышишь? Твой дружок желает в последний раз услыхать твой прелестный голосок, — Элия глумливо толкнула несчастную в ребра.

— Ричард… — (Да, и голос тоже! Голос до чего похож!) — Спаси меня, Ричард… Она сдерет с меня кожу живьем, эта сухотная шлюха…

Блейд безмолвствовал. Наоми продолжала свое жуткое занятие, по-прежнему не обращая никакого внимания на пленника. Что-то уж слишком нарочитой была эта ее холодность, слишком настойчиво демонстрировала она свою ревность, слишком уж тщательно и хладнокровно готовилась проделать свой жуткий ритуал… Неужели Тамар все-таки удалось ускользнуть, и теперь перед ним будет разыгрываться просто кровавое и отвратительное представление? Неужели дочь Бротгара права, и с сухотниками возможен только один разговор — топор против топора?

— Так ты будешь говорить?

Элия черной вороной нависла над скованным пленником.

— Мне сначала испытать каленые клещи на тебе или, — кивок головы, — на этой мерзавке? Отвечай, я жду!

— Но ты не задала ни одного вопроса, — резонно возразил Блейд. — О чем же мне говорить?

Элия оперлась руками на стол. Ее взгляд из глубины капюшона, казалось, способен был прожечь дыру на лице странника.

— Ну, наконец-то! — прошипела она — Наконец-то открыл рот! Ты слаб, Блейд: тебе могут развязать язык чужие страдания. Отрадно для меня и очень, очень плохо для тебя, красавчик! Думаю, теперь ты будешь хорошо себя вести и дашь потомство, а?