Тайна античных свитков - Айрис Джоансен

— Вот-вот.

— Не смею тебе перечить. Ты прямо горишь, тебя ничем не остановишь.

— У тебя все равно не получится. — Она посмотрела ему в глаза. — Ты родился в Йоханнесбурге и всю жизнь кочуешь. Уж не знаю, кем ты себя считаешь, гражданином мира или человеком без родины, но у меня родина есть, а свое я привыкла защищать. Так что ты прав, я горю. Чего бы это ни стоило, но мы должны остановить Грозака и не дать ему нанести удар по моей стране.

— Бог ты мой, какой патриотизм!

— Да, и я этого не стыжусь. Можешь смеяться, сколько влезет.

— Я не смеюсь, я завидую. — Он отвернулся. — Трогай! Садись в вертолет, пока я не начал вспоминать о том, что случилось с Эдуардо Донато. О Марио я позабочусь.

Через несколько минут вертолет, покружив над морем, взял курс на восток. Тревор сжал кулаки. Дьявол! Его так и подмывало связаться с кабиной пилота и приказать Куксону, чтобы повернул назад. Но вместо этого он набрал номер Бреннера.

— Она вылетела. Куксон только что взлетел. Через сутки она должна вернуться сюда. Если с ней что-нибудь случится, я с тебя шкуру спущу!

— Попробуй, — усмехнулся тот. И, помолчав, добавил: — Тревор, не дергайся! Я буду рядом.

— Ага, если она позволит. Ты бы ее сейчас видел! В ней взыграли праведный гнев, патриотизм и желчь.

— Ну и сочетание! Чувствую, сутки будут веселые. — Бреннер положил трубку.

Веселые? Тревор все смотрел вслед вертолету, тот был едва виден. Он бы употребил другое слово. Сутки будут…

— Улетела?

Он обернулся и увидел Марио. Тот тоже провожал глазами вертолет. Тревор коротко кивнул:

— Сделает рисунок — и обратно.

— Я хотел отправиться с ней.

— Я тоже. Отказалась наотрез. Марио грустно улыбнулся:

— Сильная женщина! — Он посерьезнел. — Тело отца еще не нашли?

— Пока нет.

Марио с шумом втянул воздух:

— Невыносимо думать, что его тело швырнули в какую-нибудь канаву… Вы уже показывали пленку полиции?

— Нет еще, но как раз собираюсь отослать. — Он заглянул юноше в глаза. — Если все еще мне не доверяешь, я дам тебе пообщаться с ними лично.

Марио качнул головой:

— О чем мне с ними говорить? — И смущенно добавил: — Мне очень стыдно… Я не должен был верить этой скотине, что вы… Да я и не поверил. Я просто не мог признать, что я…

— Забудь. Все понятно.

— Я не могу забыть! Я отказывался признать правду, потому что все вышло не так, как я хотел. Отгородился от всего мира — как, впрочем, и всегда. — Он подобрался. — Больше этого не будет!

Тревор вгляделся в него:

— Ты это к чему?

— Джейн отказалась взять меня с собой, потому что была уверена, что с Бреннером будет в большей безопасности. — Он нахмурил лоб. — Я не приспособлен к жизни за пределами своей башни из слоновой кости. Это надо менять. Я больше не буду пугливым страусом, прячущим голову в песок.

— Ты не страус.

— А Грозак думает, что страус. Он убил моего отца, чтобы заставить меня сделать то, что ему нужно. Он ведь и Джейн может убить, разве нет?

— Ее он предпочел бы захватить живой. Но если ему будет нужно, то, конечно, убьет не раздумывая.

— Вот видите, все эти вопросы я должен был задать сразу, как сюда приехал. А я не захотел знать ничего, что помешало бы мне работать. — Он покрутил головой. — Какой же я был дурак!

— Тебе не нужно было этого знать. Твое дело — переводить свитки. А мое — обеспечить твою безопасность.

— Зато теперь у меня есть новое дело. Я не сумел уберечь отца, но отомстить за него я могу.

— Мы сами все уладим. Марио горько усмехнулся:

— Вы считаете, у меня кишка тонка? Я докажу, что я не испугался.

— Еще испугаешься, черт тебя побери! — Тревор нахмурился. — Если жаждешь мести — переведи этот свиток!

— И переведу. Это само собой. А вот насколько быстро — зависит от вас.

— Это шантаж?

— Нет, всего лишь торг. Мне многому надо научиться.

— Например?

— Я не умею обращаться с оружием. А вы можете меня научить.

— Марио…

— Всего-то стрелять из пистолета. Это же много времени не займет?

Тревор изучал его. Джейн права — Марио менялся на глазах, стремительно взрослел и мужал.

— Ты, похоже, не шутишь?

— И еще мне нужно знать приемы самообороны.

— У меня нет времени проводить с тобой тренировки… — Тревор осекся, видя, как набычился юноша. Какого черта? У парня серьезные причины. Он бы и сам себя так вел в подобной ситуации. Только у него такой ситуации никогда не было. Сколько Тревор себя помнил, он всегда так или иначе боролся за существование. А башни из слоновой кости — это нечто из области мифов. — Ладно. Два часа в день. Поставим мишень на стадионе. Остальное время будешь корпеть над переводом. — Он жестом не дал Марио возразить. — А приемам карате тебя научит Макдаф, он мне кое-чем обязан. И точка.

— Начнем прямо сегодня?

— Черт с тобой, можно и сегодня.

— Хорошо. Пока достаточно, — сказал Марио и добавил: — Только еще одно.

— Ну ты и зануда!

— Я должен это знать! Надо было мне спросить об этом с самого начала. Почему Грозак гоняется за свитками? Почему он убил моего отца?

Тревор понимающе кивнул. Конечно, парень слишком впечатлителен, чтобы говорить ему всю правду, но главное сказать придется.

— Ты прав. Нечестно держать тебя в неведении. — Он направился в дом. — Идем, сядем в библиотеке и выпьем чего-нибудь. Тебе не повредит — история уж больно скверная.

— Тревор волнуется за тебя, — сказал Бреннер, встретив Джейн в аэропорту. — Обещает устроить мне Варфоломеевскую ночь, если я о тебе должным образом не позабочусь.

— Так позаботься! Насколько я могу судить, Варфоломеевскую ночь ты и сам кому хочешь можешь устроить. — Она сменила тему: — Ты уже говорил с официантами?

Он кивнул:

— По утрам у них очень оживленно. Насколько я понял, много завсегдатаев вроде Донато, которые каждый день приходят завтракать. Продавец за стойкой — его зовут Альбер Дангле — уверяет, что хорошо запомнил человека, с которым сидел Донато. Это кафе работает по принципу «Старбакса», и мужик сам брал свой заказ у стойки. Я не стал говорить, что произошло. Намекнул лишь, что Донато исчез.

— Он сегодня работает или придется ехать к нему домой?

Бреннер посмотрел на часы.

— Он заступает через час сорок.

— Тогда поехали.

— Слушаюсь, мэм. — Он распахнул перед ней правую дверцу. — Что-нибудь еще?

— Хорошо бы сделать так, чтобы у меня было достаточно времени с ним поработать. Чем полнее описание, тем точнее будет портрет.

— Постараюсь, — улыбнулся он. — Не думаю, что это будет проблемой. Понадобится — встану вместо него за стойку. Правда, не могу обещать, что вместо кофе мокко не сварю кофе латте. Но я буду сама любезность, и все меня простят.