Побег с «Оборотнем» - Фридрих Незнанский

Сержант натужно сглотнул, моргнул правым глазом. Он был совсем еще молодой, безусый, отсутствие опыта работы в органах отчетливо читалось на физиономии.

Турецкий подошел, держа пистолет в вытянутой руке. Лицо сержанта перекосила дрожащая ухмылка, очень уж хотелось показать, что и ему не чуждо самообладание.

— Мысли роятся в голове? — усмехнулся Турецкий. — Смотри, чтобы ни одна не укусила.

— Стрелять будешь? — выдавил сержант. — Чего же не стреляешь?

— Не хочу, — буркнул Турецкий. — Автомат не выпускай, хорошо? Положи его справа на переднее сиденье, только плавненько, без рывков. Я буду следить, давай.

Сержант послушно выполнил распоряжение. Разогнул спину, мялся, не зная, куда пристроить руки.

— Представься.

— Мартынов… — хрипло выдавил милиционер. — Сержант…

— Вижу, что не фельдмаршал. Куда приписан?

— Венское РОВД…

— Венское? — Турецкий рассмеялся. — И чем ваш город знаменит? Венскими вальсами? Венскими стульями?

— Венек… Поселок на этой стороне железки. Восемь тысяч населения, маслосырзавод…

— Ладно. Цель приезда.

— Поступило сообщение, то в Безрукове за переездом видели опасных преступников. Их преследуют местные жители, капитан Онищенко по просьбе коллег из Дубовска дал распоряжение… поддержать поимку… — сержант начал зеленеть.

— Ладно, расслабься. Наручники есть? Конечно, есть, какой же мент без наручников?

Он защелкнул браслеты у сержанта за спиной.

— Полезай на заднее сиденье, и без глупостей.

— Эй, послушайте… вас же все равно пойма…

— Давай не будем гадать! — разозлился Турецкий, хватая парня за воротник, — Исключительно для твоего же блага, дружище. Представь, что я оставлю тебя здесь — без машины, без оружия — тебя же из органов попрут, да еще и под суд попросят. Так что сиди, не рыпайся, — он хлопнул дверцей, запрыгнул на переднее сиденье, одобрительно покосившись на автомат с пристегнутым рожком. Включил передачу, глянул в зеркало. Сержант корчился, не находя приемлемой позы.

— Странный ты какой-то преступник…

— Не преступник я, — Турецкий отпустил сцепление. — Бывший следователь Генеральной прокуратуры Турецкий Александр Борисович. Не слышал о таком? Посмотри в Интернете. Преступники здесь — милицейская верхушка Дубовска. Советую, парень, поосторожнее выполнять распоряжения руководства, а то посадят за пособничество преступным элементам…

Причин щадить чужую милицейскую машину не было никаких. Турецкий несся по кочкам, сжимая руль. Подлетал сержант на заднем сиденье.

— Эй, давай понежнее, это тебе не телега…

— Заткнись, Мартынов… — он резко затормозил. Он видел Валюшу где-то здесь. От основной дороги, тянущейся вдоль кукурузного поля, отпочковывалась еще одна, уходила под углом в лес. Старая, колдобистая, заросшая чертополохом и подорожником. Мысли вертелись. Как бы поступила Валюша, выбежав на эту дорогу? Убегать по редкому лесу, где тебя прекрасно видно, рискуя за что-нибудь запнуться, или все же воспользоваться дорогой, по которой и бежать приятнее?

— Куда ведет дорога? — гаркнул Турецкий, выбрасывая левую руку в окно.

— Село Успенское, — прохрипел практически свалившийся с сиденья Мартынов. — Глушь, депрессивное поселение… До него отсюда версты четыре…

И он решил рискнуть. Повернул налево, покатил, ускоряясь. Лес по обе стороны дороги карабкался с холма на холм. Спрятаться в таком невозможно, кустов практически нет, деревья растут далеко друг от друга, трава низкая, а кое-где вообще никакой травы, голая земля…

Дорога пошла под уклон. Он придавил педаль тормоза — горький опыт бездумной езды уже имелся. Верной дорогой он шел — у левой обочины на камне сидел мужчина, отдувался, держался за сердце. Видимо, тот самый бедолага, что бежал последним. Турецкий затормозил, обернулся.

— Ну-ка, одолжи свой головной убор, — стащил с сержанта фуражку, нахлобучил на себя, надвинув козырек почти на глаза. Распахнул дверцу. Мужчина медленно повернулся. Он был не первой молодости, измазанный в грязи, с перекошенным морщинистым лицом, всклокоченный, пот стекал со лба, оставляя грязные разводы, он судорожно мял грудную клетку в том месте, где, по его мнению, было сердце.

— Где девчонка? — строго вопросил Турецкий. — Вы поймали ее?

— Т-там… — натужно вымолвил сердечник, поведя подбородком вниз по дороге, — туда она побежала… Сейчас парни ее поймают… Мы все делали, как нам говорили, Прохор с хлопцами поймают ее…

— Молодец, медаль получишь, — буркнул Турецкий, захлопывая дверь. Сбросил фуражку, отжал сцепление и вскоре въехал в низину, заросшую непроходимой жимолостью. Наконец-то! — сердце радостно застучало. Уж здесь-то она спрячется! Продираться через эти кустарники бесполезно, можно только ползать под ними, цепляясь за многочисленные ветки. Дорога петляла между островками ершистой зелени. Он вертел головой. Есть! По высокой траве гуськом бежали двое. У одного охотничья берданка на плече, у другого какая-то оглобля. Сунулись в один кустарник, повозились там, вылезли, побежали дальше.

— Эй, бойцы! — гаркнул Турецкий командным голосом, не выходя из машины. — А ну, ко мне!

Двое, как по команде, повернули головы, переглянулись. Дружно пожали плечами и вприпрыжку бросились исполнять приказание. Турецкий приоткрыл дверцу, переставил ноги на землю, передернул затвор, не показывая автомат. Подбежали представители деревенской голытьбы. Запыхались, труженики. Тот, что с оглоблей, — коротенький, усеянный веснушками, с приоткрытым ртом, натруженными кривыми руками. У второго внешность — не в пример бандитская: лысоватый, нос с горбинкой, короткая шея, подтянутый, жилистый, опасный. Он и почуял, что дело неладно. Насторожился, ощеренный рот блеснул золотым зубом.

— Эй, командир!

Турецкий выставил перед собой автомат. Некогда раскладывать приклад.

— Брось берданку, приятель. Оба на землю!

Озарение мелькнуло в глазах лысоватого. Уж больно похож был этот мужик за рулем… Второй позеленел, попятился, бросив свою оглоблю. А первый, вместо того, чтобы поступить разумно, вскинул ружье. Отличиться решил, ну и ну. Турецкий выплюнул короткую очередь. Тот завыл, падая на колено, схватился за простреленное бедро, завалился боком, принялся кататься по земле. Нога окрасилась кровью. Второй заверещал, пустился наутек. Турецкий выбрался из машины, дал короткую очередь в воздух. Тот словно споткнулся, рухнул на колени, уткнулся мордой в траву, завыл дурным голосом.

— Вот так и лежи! — крикнул Турецкий. — Сейчас подойду.

Для начала он подошел к тому, кто представлял большую опасность. Поднял берданку, выбил патрон из патронника, перехватил ее за ствол, размахнулся, треснул затвором по валуну. Забросил ружье в кусты. Парень держался за ногу и смотрел на него мутными глазами.

— Больше не встретимся, не волнуйся, — уверил Турецкий, — Рубашку порви и замотай ногу, истечешь же, недалекий.

Покачал головой, отправился дальше. Коротышка, видно, посчитал, что его сейчас убьют. Сжался в упругий ком… и вдруг завизжал, как роженица, бросился на Турецкого с растопыренными клешнями! Турецкий ударил его по скуле казенником — тут и мастерства особого не надо. Парень сделал на мгновение осмысленное лицо, но тут же глаза его закатились, он повалился навзничь, да так и остался лежать с физиономией великомученика.

Подавляя рвотный рефлекс, Турецкий вернулся в машину. Осмотрелся — куда, интересно, остальные подевались? Крякнув, втиснулся за руль.

— Ты и впрямь такой хороший? — мрачно поинтересовался сержант. — Я думал, ты их убьешь.

— Убивать грешно, — наставительно сказал Турецкий. — Тебя не обучали этому в школе милиции? Убивать можно только в том случае, если есть угроза твоей жизни или жизни окружающих. Элементарно, Мартынов.

— Так вы… и вправду следователь?

— Смотри, — Турецкий сунул ему под нос удостоверение, — имя, отчество, фамилия. Детективное агентство «Глория». Лучшие годы жизни проработал важняком при Генеральной прокуратуре. В текущий отрезок времени продолжаю работать на упомянутую организацию.

— Так, может… это, — парень смутился, — снимите браслеты?

— С какой это стати? — Турецкий положил на колени автомат и повел машину за ближайший к лесу очажок жимолости. Там развернулся, втиснул автомобиль в заросли, чтобы не отсвечивал с дороги, отворил дверцу, прислушался.

— Так я вам верю… — сержант покраснел.

— Знаешь, дружок, — Турецкий быстро посмотрел ему в глаза, — я тебе тоже почти верю. Но именно вот это «почти» меня и настораживает.

— Послушайте, — заволновался Мартынов, — как я понимаю, где-то по окрестностям бродят еще двое отморозков. И девочка, которую они вот-вот могут убить. Вдвоем мы быстрее и вернее справимся.