Сквозь бездну - Ярослав Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Помню.
— Вот и ладушки.
Я направился к загону крупных боевых ящеров, но тамошние офицеры, выслушав кодовую фразу и внимательно осмотрев мой личный знак, отправили меня на другой конец лагеря. Где всё уже было готово, и неприметная летучая тварь, заканчивая дожёвывать жвачку, терпеливо ждала, когда её стронут в места. Погонщик разбирал шесть поводьев, три пары. Первую он накинул на запястья, затянул петли, вторую пристроил к поясу, третью взял в пальцы и стиснул, будто желал расплющить.
— Задерживаешь.
— Не специально ж, — огрызнулся я. — Почему место стоянки в предписании не указали?
— Ко мне, что ли, вопрос? Садись в седло. Пристёгивайся. Минута на подготовку.
— А как планируешь меня скидывать на замок на страх агрессору?
Погонщик оглянулся и впервые посмотрел на меня внимательно, как на объект, достойный интереса, а не деталь упряжи, например.
— Мне сказали, ты тренированный.
— Летать не научен.
— Прыгать-то должен уметь.
— Прыгать умею. Но не с высоты ж птичьего полёта!
— С крыла скользил когда-нибудь?
— Нет.
— Ну, вот и повод попробовать. Тут всё просто. Отцепляешься от седла, обе ноги в одну сторону перекидываешь, группируешься и сосредотачиваешься — и на взмахе отпускаешь руки. Крыло как раз идёт вниз, и ты по нему мягко на пятках соскальзываешь до границы кокона. А дальше уже падать недалеко. Любой мягко приземлится.
— Да уж, проще не придумаешь, — проворчал я.
— Вот и замечательно. — То ли мужик не понимал иронии, то ли он это специально. — Поехали.
И ящер рванул вперёд и вверх.
Вот собака! Скорость старта у этого существа оказалась намного выше, чем у тех, на которых мне прежде случалось летать. Не будь я пристёгнут, меня б просто сдуло с седла, но и тут на миг пришлось испытать настоящую панику в тот момент, когда словно бы завис в прыжке над спиной ящера в уверенности, что сейчас он усвистает прочь — а я останусь.
Ремни натянулись до звона, седло с размаху наподдало под зад, и я вполне рефлекторно вцепился в погонщика. Напрягся, чтоб заставить себя разжать пальцы, но добился этого далеко не сразу.
— Эй, умерь свои конечности! — проворчал погонщик, на миг обернувшись. Странно, я его отлично услышал, хотя гудение ветра било по ушам с яростью.
Зверюгой он управлял уверенно, но не свысока, как иной раз рулят автомобилисты со стажем лет двадцать. Мой испуг скорее раздражал его, чем мешал. Типа, чего пугаться-то, болван? Обычное ж дело. Туман окутывал часть замка, мешал обзору, он сползал с гор, как одеяло с кровати, и мерк уже здесь. Внизу местами шёл бой, и в воздухе потихоньку разворачивалось целое сражение.
Только осознав это, я заметил, что несущий меня ящер кроит воздух не в одиночестве. За ним и перед ним, и по бокам плыли такие же, постепенно образуя подобие боевого построения. Впрочем, почему подобие? Видимо, это оно и есть. Очень даже хороший боевой порядок. Что я вообще в таких вопросах понимаю? Ничего… К счастью.
— Ты что, летать не любишь? — поинтересовался у меня спутник.
— Э-э… Да, как бы… Не особо-то привык.
— Это ты зря! Надо тренироваться.
— Да, блин!.. Всё себе отбил на хрен…
— Ничего удивительного. Ты ж в седле, а не в кресле. Чё растёкся-то?
— Я растёкся?!
— Колени-то стисни и контролируй тряску. Смягчай, двигайся вместе с опорой. А то жёнка твоя не обрадуется результату. Можешь пока руками за луку придержаться, двигай себя вслед за финтами.
— Итить твою мать!
— При чём тут мать? Бабы не могут нормально ходить вершними, потому что колени слабые. Но ты-то мужик же!
— Ё-моё!
— Тренируйся, говорю. Подушек нема… Подходим к нужной части замка.
Он болтал размеренно и звучно, сквозь вой ветра в ушах и грохот магии над головой сказанное им умудрялось пробиться без потерь. Кстати, магия! Ещё один уровень боя, если смотреть по вертикали. Там наверху хватало и зрелищности, и мощи. Что мог понять я при моих отрицательных познаниях в этом вопросе — только то, насколько богат спектр оттенков, окрашивающих разные зримые проявления магических атак. Сила, упругая до обретения плотности, до перехода в видимый спектр, обретала и самые разные формы — от простой ряби до вихрей всех возможных конфигураций, многорядных дуг и объёмных равносторонних фигур.
Ящеры шли прямо под замешивающими тучи вихрями, где оранжевые огненные полосы разбивали хрустально-голубые октаэдры воды или льда (впрочем, это уже дикий полёт фантазии — откуда мне знать, что там в действительности за магия), прозрачно-зелёные спирали и зигзаги. Иногда языки всего этого бешенства опускались слишком низко и облизывали ящериный строй. Это стоило отряду то одной, а то и нескольких зверюшек с экипажами, но до нас пока не дотягивались — мы шли в самом центре общей массы.
— Держись! — гаркнул мне погонщик. — Снижаюсь. — И ящер ухнул в пустоту.
У меня потемнело в глазах, ветром вышибло слёзы и пот, потом ещё и наподдало снизу с яростью, так, что отдалось даже в кончиках пальцев — полный спектр удовольствий. На какое-то время я оказался напрочь выбит из пространств этого мира в глубины собственных переживаний. Едва стал выныривать, как меня ошарашил выкрик погонщика: «Готовьсь!», а через некоторое время: «Давай!», и ящера очень плавно тряхнуло.
Заложив вираж, тварь вернулась на прежний уровень высоты и пошла прямолинейно, размеренно. А ко мне оборотилось искажённое злобой усатое лицо.
— Какого бодуна ты не прыгнул?
— Попонятнее нельзя было объяснить?
— Какого тебе ещё дерьма понятного надо?! Я всё сказал и скомандовал! Давай, теперь уж чтоб наверняка, больше попыток не будет — заметят интерес к кокону и башне и срежут заклинанием. Понял?
— Да.
— Внимание!
Погонщик выгадывал подходящий момент с аккуратностью фармацевта, отмеривающего лекарство — то туда бросит своего ящера, то сюда, то здесь вильнёт, то заложит виражик вокруг чужой группы. Ясен был его замысел — не обратить на себя ни грана чужого внимания, казаться одним из толпы, но при этом остаться особняком, вне боя, со свободой манёвра. Всё его раздражение в мой адрес, раз выплеснувшись, пропало, осталась лишь сосредоточенность на задаче.
Я осторожно нащупал карабин ремня.
— Рано! — рявкнул мой спутник, не поворачивая головы.
— У тебя что, на спине глаза?
— Тут отрастишь…. В моём деле надо иметь глаза на стебельках… Вот теперь можешь отстёгиваться.
Прежде чем распустить ремни, я быстро обхлопал себя по бокам. Оружие на месте, не выскочит из ножен, ремешки доспеха затянуты, всё необходимое при мне. Отстегнувшись, перекинул ноги на одну сторону и подумал, что я просто дебил. Согласиться на такое без тренировок, и даже словом не возразив! Даже не попытавшись возразить! Быстро они из меня сделали образцового имперца.
— Готов?
— Ага.
— Ныряю! — И ящер снова пошёл вниз. Перебравшись руками по луке, я сполз чуть ниже. Замер. Тело, несмотря на готовность, всё старалось расслабиться — будем доверять вдолбленным рефлексам. Раз мышцы пытаются делать что-то своё, значит, так надо.
— Валяй, смертничек! — взвыл мой спутник.
И я отпустил руки.
Крыло пошло вниз. Я заскользил по нему, как на сноуборде по крутой снежной горе. В какой-то миг горько пожалел, что на родине не увлекался этим видом спорта. Подковки сапог с каждым мигом всё бойчее скользили по кожаному крылу, а потом — слишком быстро! — под ними разверзлась бездна.
Хорошо, что тело сработало само. Я и не осознал, каким это чудесным образом развернулся в воздухе и приземлился на кромку стены так мягко, словно сошёл сюда по ступеням.
Меня потревожило знакомое, выразительное ощущение. Словно по ушам слегка прихлопнули, оттенки цветов поблёкли, сблизивших в монохром. Недолгое ощущение, восприятие с этой напастью совладало довольно легко, но факт остаётся фактом. Вот он, признак, что я действительно с размаху ухнул в область опасно насыщенного фона.
Ну, что у нас тут… Верхняя кромка башни, почти у самого ската крыши, скудная балюстрада, едва заметно отчерчивающая край, обрывающийся вниз, к самой верхней стене крепости, к самому последнему из имеющихся у осаждённой армии бастиону. Впечатляющие окна, такие низкие, что не разберёшь, где тут входить, а куда только заглядывать. Остроконечный свод, простор, размах и угрюмая, слишком чужая, чтоб радовать человеческий глаз, эстетика. И всё это царит над большей частью замка.
Только тут я осознал, насколько лих и рискован план, введённый в действие Аштией и её штабом. Они-то, конечно, осознают, что его участники будут играть со смертью, и насколько глубоко взглянут в глаза поражению. Но и выигрыш в случае удачи окажется огромным. Лакомый кус! И сколько жизней в конечном итоге сохранит абсолютная синхронность действий всех подразделений! В том числе и мои действия тоже.