Нож Равальяка - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джованетти направлено три пары удрученных глаз, и после радостного возгласа:
— Сьер Филиппо! Наконец-то вы приехали! — она тихо добавила: — Какие же новости вы привезли? Тома, он не...
— Нет! — воскликнул барон Губерт, с живостью поднимаясь со своего места и усаживая Лоренцу. — И думать об этом не стоит! Наш дорогой мальчик прекрасно себя чувствует. По крайней мере, мы все на это надеемся.
— Надеетесь? И вы полагаете, что такие надежды могут меня успокоить? Сьер Филиппо! Что вы уже сообщили? Почему не рассказали обо всем мне первой, ведь это я просила вас поехать в Брюссель!
Сьер Филиппо поставил чашу с вином на стол, вытер платком губы и изобразил некое подобие улыбки на своем лице.
— Именно вас я и пришел повидать, донна Лоренца. Но вас не оказалось дома.
— Да, правда! Простите меня! Так скажите же, что вам удалось узнать? И от кого? С кем вы виделись?
— С инфантой Изабеллой Кларой Евгенией и эрцгерцогом Альбертом. До того, как приехать послом во Францию, я был у них при дворе, исполняя некое поручение великого герцога Фердинандо. Они пожелали об этом вспомнить. Встреча с ними не входила в мои планы, потому что я хотел только узнать, где содержатся господин де Курси и господин де Буа-Траси. С этой целью я обратился к своему другу, банкиру Кривелли, он близок с Их Высочествами и их окружением. С его помощью я собирался получить необходимые мне сведения. Но он привел меня прямо во дворец Куденберг, где меня приняли с немалой обходительностью...
— Оставим любезности и перейдем к фактам, господин Джованетти, — попросил барон Губерт.
— Они незамысловаты. Двух французских дворян обвинили в попытке похитить принцессу де Конде и посадили в тюрьму. Известие об этом не сразу было отправлено в Париж, так как смерть короля спутала все карты... Объясню, что имею в виду, как ни трудно с этим примириться: гибель французского государя вызвала в Голландии, и особенно в Брюсселе, необычайный прилив радости. Они праздновали это событие не один день...
— Мы знаем, — прервала Джованетти графиня Кларисса. — И что потом?
— Потом об аресте известили регентшу. Она выразила глубокое удовлетворение, послав ответное письмо с тем же курьером. Однако два дня спустя, к величайшему удивлению Их Высочеств, к ним явился эмиссар от Марии де Медичи в сопровождении небольшого вооруженного отряда и попросил их соизволить вернуть обоих узников. Основания для ее просьбы были следующие: неприличная страсть ее супруга к юной Шарлотте была оскорбительна в первую очередь для нее. Поэтому ей и надлежит карать тех, кто стал соучастником этой постыдной авантюры. Посланец привез письмо, написанное рукой королевы, и эрцгерцог — впрочем, очень довольный таким поворотом событий — не увидел никаких оснований отказать королеве в ее просьбе. Он освободил двух молодых людей из тюрьмы и передал их эмиссару, который приехал за ними...
— Кому же именно? — поинтересовалась Лоренца.
— Вот это и есть самое интересное, — процедил сквозь зубы барон.
— Господину де Витри, капитану второй гвардейской роты, приехавшему в сопровождении двенадцати человек.
Молодая женщина взглянула на свекра, не скрывавшего своего раздражения.
— И что в этом странного? — удивилась она. — Господин де Витри, которого я не имею чести знать лично...
— Находится при Его Величестве короле со дня коронации, ни на шаг от него не отходит, как наседка за цыпленком, будучи предан ему бесконечно. И, скажите мне, пожалуйста, как в это же самое время де Витри мог оказаться посланцем регентши, которую терпеть не может, побывать в Брюсселе и забрать моего сына и его товарища?
— Он может не любить регентшу, но не может ей не повиноваться, — заметила Кларисса. — Мне кажется, что проще всего задать вопрос самому де Витри. Я, конечно, понимаю, что вы с ним принадлежите к разным поколениям, и вполне возможно, он не был знаком с Тома...
— Будучи близким к королю, нельзя было не знать де Курси! — возмутился барон. — Завтра я его повидаю, и, если он не захочет — или не сможет — поговорить со мной, отправлюсь к регентше!
— Если она сыграла с вами дурную шутку, она вас не примет, — вступила в беседу герцогиня Ангулемская.
— Она меня примет! Я останусь и буду...
— Не советую вам, барон! Если она в самом деле тайно послала господина де Витри в Брюссель, то вы только вызовете у нее приступ бешенства, и вряд ли это послужит на пользу обоим мальчикам. Вы только отяготите их участь. Повидайте сначала господина де Витри, и в зависимости от того, что он вам скажет, мы постараемся продумать, что будем делать дальше. Но прежде всего постарайтесь узнать, действительно ли письмо эрцгерцогу было подлинным.
— За подлинность я отвечаю, — тут же подхватил Джованетти. — Принц показал мне письмо. А теперь с вашего разрешения я позволю себе удалиться.
— Уже поздно, погода холодная, и вы еще не согрелись, — произнесла герцогиня с улыбкой. — Располагайте моим домом на эту ночь. Я уже распорядилась, и вас проводят в вашу опочивальню.
Бывший посол был утомлен до крайности и не заставил себя просить, поблагодарив, он последовал за слугой, которого тут же вызвали. Лоренца была довольна решением хозяйки дома. Она очень хотела поговорить с Джованетти и решила, что ей представится такая возможность завтра утром до того, как он отправится к себе на улицу Моконсей. Вслед за Джованетти поднялась и она, собираясь отправиться к себе. Но Кларисса задержала ее вопросом:
— И что же был за концерт?
— Несмотря на чудесные голоса, скука смертная.
— Так это скука потрясла вас до глубины души? Когда вы вошли, на вас лица не было.
— Мне незачем скрывать от вас что бы то ни было. На этом скучном концерте присутствовал некто...
— Кто же?
— Маркиз де Сарранс. Его привел во дворец Кончини с разрешения и одобрения королевы.
— От нее и в самом деле можно ожидать чего угодно! — возмутился барон. — Похоже, мы вскоре увидим при дворе всех, кого наш добрый король в свое время изгнал! Вы говорили с ним?
— Он говорил со мной, и тона его я не одобрила. Он предложил проводить меня, причем так настоятельно, что мне в какой-то миг показалось, будто он может и навязать мне это свое желание. При поддержке Кончини, с которым, похоже, он в наилучших отношениях. Если бы не вмешательство мадам де Конти и господина де Бассомпьера, мне бы пришлось подчиниться... или громко позвать на помощь!
— Зовите на помощь без стеснения! С такого рода... мужланами — по-другому я никак не могу их назвать! — другого выхода нет. Завтра я провожу вас в Лувр и поговорю с господином де Витри.