Кинжал в постели - Галина Романова

И вот тогда в ее голове и возникла шальная идея вытащить с зоны отца Боголюбова.

«Я решила, пусть он убьет своими руками чудовище, которое породил…»

Эти слова были последними, которые она успела сказать Диману перед тем, как умереть.

А он ей сказал, что не убивал ее мужа. Что это сделали за него. Но она все равно не поверила. И сука спрятала телефон куда-то. Он обыскал все, не нашел. И потом с этого ее телефона отец принялся названивать Неклюдову. Не вышло. Начал звонить с телефона убитого Гладьева.

Игорь Андреевич запаниковал. Согласился на встречу. Но сам не пошел. Послал его.

– Как хочешь, разбирайся со своим отцом. Мне плевать, что ты с ним сделаешь! Мне не нужны проблемы, понял?! Я уважаемый человек в городе! У меня бизнес, семья. И знай, сучонок, не дай бог что, я отмажусь, а тебе кранты!!! Избавься от него!!!

Он не смог. Он не смог убить отца, который много лет назад не нашел возможности заплатить за него выкуп. Господи! Все пошло бы по-другому, все!!! Не было бы крови, не было бы смерти мамы!!! Отец урод, конечно. И он заслуживал наказания, но…

Он не смог его убить. Он стрелял в мягкие ткани, точно зная, куда стреляет. Но убить не смог!

– Ну все, Дмитрий, – еле раскрывая рот, процедил в тот вечер Неклюдов. – Тебе конец! Либо ты молчишь, либо издохнешь. Только два пути.

– В смысле? – Его сильно трясло, было жаль себя, отца, маму, жизнь неказистую, превратившуюся в кошмар.

– Если будешь молчать, просто сядешь. Если попытаешься рот открыть, тебя убьют. Понял?

Он все понял, но бежать категорически отказался.

– Не хочу. Устал… И это, Игорь Андреевич, я вас не сдам. Никогда! Но и вы про меня тоже…

– Что тоже?

– Не говорите никому.

– Я что? Стукач?! – будто даже искренне оскорбился тогда Неклюдов. – Я своих людей не сдаю!

И сдал, падла старая!!! Он мог бы просто промолчать, а он ради спасения своего зада его сдал. И очень грамотно это сделал, у Димы даже шансов не осталось оправдаться. Да и кто ему поверит?! Этот сутулый следак, который притащился к Неклюдову в магазин? Эта тертая ментовская гадина, которая в свое время закрыла его отца на долгих девять лет?!

Они разговаривали, совсем не подозревая, что он их подслушивает. Он зашел в магазин за пять минут до появления следователя, только хотел окликнуть Игоря Андреевича, как вошел этот. И он решил затаиться, спрятавшись за одним из раритетных шкафов. И следователю на глаза не стоило показываться. И послушать не мешало.

Послушал! Еле потом успел ноги унести из магазина. Первая мысль была о побеге. Потом вспомнил, что к Неклюдову он шел прежде всего за денежками. Тот ему задолжал, и немало. И сбегать передумал. Да и адреса его Неклюдов следователю не назвал.

– Да разве ж я знаю, где он скитается? – услышал Дима возмущенный ответ на вопрос. – Я вижу его от случая к случаю.

– А почему вы решили, что на ту встречу пойдет все же он? – последовал очередной вопрос следователя.

– Так ведь это его папаша! – раздраженно отозвался Неклюдов. – Потом уже смекнул, что у парня могут нервы сдать, и велел Мари сорвать встречу.

– А откуда Алика Верещагина узнала о сыне Боголюбова?

– А мне почем знать! Может, встретилась с ним на улице! Может, в моем магазине когда видела, решила, что мы знакомы, – неуверенно начал Неклюдов, потом голос его окреп. – Скорее всего, именно так и было. Она любила антиквариат. И бывала здесь. Возможно, и видела его. Она мне звонила как-то и все спрашивала о молодом светловолосом человеке, кто он и что он.

– Что вы ей ответили?

– Что это просто мой знакомый, который иногда помогает мне в делах. И все!

– И поэтому она позвонила вам и попросила донести до молодого человека информацию, что ей все известно?

– Видимо, так. Понимаете, Олег Иванович, – начал вкрадчивым голосом Неклюдов, который всегда означал, что он вот-вот соскочит и нырнет в свою нору, – все, в чем вы можете меня обвинить, так это в знакомстве с этим неблагонадежным молодым человеком. И в том, что я слово в слово передал ему просьбу милой женщины. Она очень просила, очень! Но ведь… Это же не уголовное преступление, не так ли?

– Да, не преступление, – неохотно признал следователь.

– К тому же наш разговор носит частный характер, – ныл Неклюдов, но без страха, все больше с упреком. – Вы же понимаете, что под протокол я буду всячески отрицать свою причастность. И вы не сможете доказать, что тот телефон, который…

– Да понял я! – грубо перебил его Воскобойников. – У меня к вам последний вопрос: где он?

Почти сразу Дима выскользнул из своего укрытия и покинул магазин. Ночь провел без сна. А теперь, корчась перед зеркалом, думал, думал, думал.

Как же ему сделать так, чтобы поставить наконец точку в этом деле, загубившем его жизнь?! Что предпринять?! Бежать?! Как далеко он сможет убежать? Нет, убежать он мог бы. У него имелось еще два комплекта фальшивых документов, так что тут проблем бы не было. А вот на что он станет жить? Неклюдов, у которого он практически висел на окладе, соскочил. Мало того, он его подставил. И…

Кстати, о Неклюдове! Этот мелкорослый урод ему должен со всех сторон, с какой ни посмотри. Он его сдал? Сдал! Теперь должен обеспечить отход. Все, решено. Он возьмет денег у него. А если тот не захочет помочь, он просто отнимет.

Дима швырнул в свое зеркальное отражение полотенцем, сорвав его с плеча. И пошел в кухню завтракать. У него есть время. Еще часа два. Сейчас пока рано. Охрана трется вокруг Неклюдова в ожидании распоряжений. Ближе к трем часам дня все рассосутся. В магазине, одном из самых любимых в центре города, практически никого не останется. Уборщица, старый охранник и редкие покупатели не в счет. Он без особых проблем пройдет к нему в кабинет и вытрясет с него долг и приличные отступные.

Яичница, пара тостов с повидлом, теплый чай. Он быстро позавтракал, не торопясь, собрал вещи в дорожную сумку. Следующий час у него ушел на то, чтобы подстричься и выкрасить волосы в каштановый цвет, на фото в одном из паспортов он был именно шатеном. Тщательно выбрал себе одежду. Неброскую, но добротную. Классические брюки, темная рубашка, чуть светлее джемпер в полоску, куртка теплая и кепка с козырьком. Так бы, на его взгляд, выглядел служащий среднего звена. Завершили картину стильные очки в черной оправе.

Он встал перед зеркалом и порадовался. Он мало похож на того блондина, которым был еще утром. И хорошо, и славно. Яркая внешность ему теперь не помощник. Дима вернулся в гостиную, сел в кресло и прикрыл глаза.

Ему надо было собраться, отдохнуть и продумать возможные варианты своего отступления.

Что, если Неклюдов не захочет добровольно отдать ему деньги? Что тогда делать? Правильно, отобрать! И если понадобится, выстрелить ему прямо в узкий сморщенный лоб, терять уже нечего. Уже и так все потеряно. Дима сунул руку себе за спину. Пистолет плотно сидел под ремнем. Это хорошо. Ну что? Пора?

Он поднялся, взял сумку с пола и через минуту вышел из квартиры…

Глава 23

Утро у Воскобойникова выдалось сумасшедшим. Он метался с ориентировкой на оказавшегося живым Семена Боголюбова. На одиннадцать у него было назначено селекторное совещание с участковыми районов. У него одна надежда была на них. На кого еще? Кто, как не они, знают своих жителей? Были, правда, еще и ЖЭКи, но там все сложнее. Это он оставил на потом. На случай неудачи.

Потом надо было встретиться с пострадавшим. То есть с Сергеем Боголюбовым. Надо было снять с него показания и… сообщить новость. Уж какой она окажется для отца, одному Богу ведомо.

Ну и, конечно, Стрельников, которого следовало отпускать, держать его в СИЗО больше не имело смысла. И извиниться еще надо было перед этим слизнем удачливым. А не хотелось ни того, ни другого, честно!

Совещание прошло хорошо, на подъеме. Коллеги поняли все с полуслова, обещали позвонить, как будут результаты. Боголюбов пока запаздывал, и Олег решил начать со Стрельникова.

– Я ни при чем! – завопил тот сразу с порога, стоило конвойному доставить его в кабинет. – Я вообще не при делах!!!

– При каких? – изобразил удивление Воскобойников. – О чем вы, Михаил Федорович?

– Жанку я не убивал! В Серегу я не стрелял! Чего вы все на меня лепите??? – И он расплакался.

Ничего от лоска и самодовольства не осталось в скорчившемся на стульчике сутулом мужичке, размазывающем сопли по заросшей щетиной морде.

Тьфу ты! Смотреть противно!

– Михаил Федорович, вам следует успокоиться, – посоветовал ему Воскобойников. – Все хорошо.

– Да??? Хорошо??? А эти морды, что лапали меня двое суток?! Хорошо не опустили! Хорошо у него… – Он вытер лицо грязными ладонями, глянул на Воскобойникова с ненавистью. – Повторяю! Я! Никого! Не убивал! И ничего подписывать не стану! Я вам подпорчу отчетность!!! И еще хочу добавить… Жанка была сволочью и сдохла, как сволочь. А что касается Сереги… У меня было время подумать. И я решил, что…