Славянская мечта - Артем Шампанский

– Диспуты? – чуть слышно, захлёбываясь воздухом, спросил уже порядком заинтригованный врач, опять положив руки на стол и навалившись на него всем телом. Стол с грохотом вернулся в положение «прижать».

Именно всевозможных коллективных обсуждений и не хватало ему в последнее время. Кроликов не верил своим ушам, удача пришла, откуда не ждал.

– Да! Диспуты. Мы искренне верим, только такой адепт как вы, сможет объяснить позицию передовой элиты представителям власти. Этим краснощёким, откормленным на народном хлебе дармоедам (естественно, Косовский предпочёл умолчать, что именно «откормленные дармоеды» должны составить абсолютное большинство в будущем «собрании»). Скажу вам больше, должность председателя фонда выборная. Но, есть мнение, что именно ваша кандидатура, в случае вашего согласия, конечно, должна стоять на особом положении как кандидата, способного объединить все конфессии нашей непростой интеллигенции.

– Мне кажется, что вы преувеличиваете мои возможности, – засомневался Кроликов, в очередной раз убрав руки от стола, послушно вернувшегося в прежнее положение.

– Да! Это работа, требующая огромной самоотдачи. Не побоюсь сказать – самоотречения! Общественная деятельность утомительна и затратна. Но именно это всегда было отличительной чертой настоящих филантропов, – произнеся последние слова, Косовский сильно подался вперед, подталкивая стол со своей стороны таким образом, чтобы тот вновь прижал Кроликова к спинке кресла. – Решайтесь, Александр Александрович! Вы нужны обществу! Присоединяйтесь!

– Согласен… – тихо просвистел Кроликов.

– Прекрасно! Поздравляю, вы теперь с нами! Я и не сомневался! Сейчас я сильнее приоткрою завесу о деятельности фонда и особенностях нашего сотрудничества,

Ростислав отпустил стол и освободил Кроликова.

У Александра Александровича практически не было сомнений по поводу принятия решения. Ведь это именно то, о чём он мечтал всю свою жизнь. Он видел в Ростиславе ангела, пришедшего с неба с благими вестями. Пока Ростислав раскладывал перед ним какие-то бумаги и пытался посвятить в тайны существования «Попечительного собрания», Александр Александрович мечтательно размышлял о своей новой, абсолютно счастливой жизни!

– Да, вот ещё! – практически в конце своего доклада Ростислав вдруг сделался очень серьёзным. – Вопрос размера членских взносов будет выставлен на обсуждение уже на первом общем собрании, и только тогда мы сможем озвучить цифру.

– Это не имеет никакого значения, – легко произнес мечтающий Кроликов.

– И последнее. Вот список, составленный нашими активистами, – Ростислав протянул заранее подготовленный перечень фамилий, – здесь самые преуспевающие медики! Не могли бы вы пообщаться с этими людьми, если, конечно, знакомы, на предмет членства в нашей организации. Кстати, если кто из списка вам лично не симпатичен – вычеркните его немедленно!

– Что вы? Голубчик! Я знаю здесь всех, – ответил Кроликов, пробежав глазами по списку, – это уважаемые люди. Их репутация не вызывает сомнений. Я с удовольствием переговорю со всеми в ближайшее время!

– Вот и славно.

Глава 13

Хозяин «Парфенона»

На очередную встречу основателей фонда Ростислав двигался по городу, постоянно нарушая правила дорожного движения. Опоздание его огорчало, но вовсе не из-за Гриши, к встрече с которым он не успевал, его волнения были связаны с Дианой, странное свидание с которой он боялся пропустить. На одном из участков дороги оказался сильный затор, дорожная бригада ремонтировала встречную полосу, и проезд закрывали многочисленные автомобили, хаотично застывшие перед препятствием. Ростислав вспомнил слова начальника «Облавтодора», утверждавшего, что время для ремонта самых оживлённых трасс выбирается не случайно… Очевидно, кто-то действительно долго изучает интенсивность движения на определённом участке и в самый пик присылает бригаду. Проворность, с которой рабочие расхаживали по ремонтируемому участку, чем-то перекликалась с черепашьими бегами. Особенно выделялся громадный верзила, грациозно поливающий ямы расплавленным битумом из черного чайника – на ум моментально пришло сравнение с балериной, увлажняющей пол балетного зала. Возмущенным эмоциям торопящегося Ростислава не было границ: «Неужели они и вправду получают команду затягивать ремонт, чтобы у людей создавалась иллюзия постоянной заботы об автодорогах». Решение пришло моментально: он направил автомобиль на высокий бордюр и уже через мгновение объезжал образовавшуюся «пробку» по тротуару. «В этой стране любой автомобиль, кроме внедорожника, можно считать бесполезным и неуместным», – с этой грустной мыслью уже без помех идейный вдохновитель добрался к традиционному месту встречи.

Диана с подругой тоже задерживались. Зато, как можно было заметить по посуде за столиком, здесь уже давно расположился Самосвалов, эмоционально рассказывая какую-то историю двоим незнакомым Ростиславу мужчинам. Один, среднего возраста, сидящий между собеседниками, сомнительно улыбаясь, смотрел куда-то вдаль и иногда почесывал левой рукой висок. Другой, интеллигентного вида молодой человек, держа в правой руке не горящую сигарету, а в левой зажигалку, так проникся рассказом Самосвалова, что, кажется, даже забыл прикурить сигарету. Сам же Гриша, потрясая перед собой ладонями с широко расставленными и чуть согнутыми пальцами, словно готовился вцепиться кому-то в шею, с пылом продолжал свой рассказ:

– Я ему говорю: «Хорошо, я не вчерашний, всё понимаю! Готов оказать помощь, так с-сказать, на развитие. Сколько?» Этот ишак берёт бумажечку и аккуратненько так рисует мне единицу с четырьмя нолями. Я говорю: «Ого! Понял вас, молодой человек!» И ухожу. Делать нечего, иду к начальнику. И тут, представляешь? На двери начальника надпись «Савченко В.В.»! Дружбан мой! Мы с ним когда-то, ещё старлеями, на овощном рынке продавцов краденого сахара шугали. Потом он, оказывается, давно ушёл с милиции и расцвёл здесь. З-захожу в кабинет. «Здрасьте!», – говорю. Шо ж у вас, товарищ начальник, за беспредел тут творится? А он мне говорит: «Гриша! Ты шо, с ума сошёл? Своих не признаёшь?» «Другое дело», – говорю. Тут я ему всё рассказал. «Другу, – говорю, – помочь надо». «Не вопрос, – говорит. – Давай помогу». Спрашиваю: «Сколько?» А он мне: «Гриша, ты шо, дурак? Какие сколько? Мы друзья! Я с друзей денег не беру!»

«Господи! Как же они похожи на персонажей картины „Охотники на привале“ кисти Перова», – удивлённо отметил Косовский, усаживаясь отдельно таким образом, чтобы просматривалась вся терраса.

– Теперь представляешь, сколько я тебе с-с-сэкономил? Я тебе говорю – это моя тема! Хорошо, шо ты мене сразу позвонил! Без меня п-пораздаёшь все деньги и голый останешься!

– Григорий Николаевич, сколько я вам должен? – серьёзным голосом спросил молодой человек.

– Давай так! Я всё решу до конца, а потом посчитаем, прикинем, короче обижать не стану.

– Договорились…

– О! Друзья, у меня встреча, н-надо уходить, – Самосвалов заметил сидящего через столик Косовского. – Да! Шось я гроши оставил, в машине, наверное! Витя, рассчитаешься? Потом с меня высчитаешь.

– Да какие проблемы, Григорий Николаевич! Не будем так мелочиться!

Молодой человек наконец-то прикурил сигарету.

– Ну вот и отлично. До свидания.

Через мгновение Гриша важно восседал уже возле Ростислава.

– А вы всё в своём репертуаре, Григорий Николаевич, – Косовскому очень захотелось подтрунить Гришу за бесконечные мелкие аферы, создающие партнеру дурную славу, – мажориков разводите. Вернее, правильней будет сказать – водите несчастных, юных буржуа по коридорам бюрократизма! Вы мне очень напоминаете Ивана Сусанина, только вот у вас цели менее благородные, слишком меркантильные.

– Шо я могу сделать? Попросили п-помочь. Я же не могу отказать! Не бесплатно, конечно, но п-помочь должен…

– Конечно! Оставишь парня в одних трусах, так он ещё и радоваться будет!

– Ладно! То всё ерунда, – Грише удалось перевести разговор в другое русло, – я сегодня одного бывшего сослуживца встретил в экологии, кстати, был там по делам именно этого мажора, так он мне по секрету рассказал про конфликт между их шефом и Сашей Радужным.

– Интересно…

– Он не может узаконить свой кабак. Они работают полулегально! Кажется, это то, шо нам нужно.

– Давай выкладывай подробно…

Довольно противоречивые эмоции появлялись у любого человека, знакомившегося с хозяином ресторана «Любава». Дело в том, что имя и фамилия так же подходили Саше Радужному, как фотографии прославленного шахтера, вышедшего из шахты в каске, перепачканного углем и с отбойным молотком на плече подписи «Изя Соломонович Штольцман»! Его внешность – это готовая копия для карикатур на пожилых мужчин ближнего востока, измученных солнцем и жарой. На вид 50−60 лет, среднего роста, узкие щелочки вместо глаз, огромный орлиный нос и толстые губы, словно два слизняка необычного коричневого цвета. Волосяной покров на голове практически отсутствовал, не считая коротких кучеряшек на затылке и висках. В выражении его лица что-то было крысиное и отталкивающее. Но самая удивительная деталь его внешности – это старый сине-серый плащ, который Саша одевал всегда, невзирая на погоду. За умение сохранять один и тот же имидж на протяжении лет двадцати пяти Саше дали прозвище Вечный Жид. Называли его так еще с тех времен, когда бедный еврей Радужный, работая на заводе инженером, организовал оригинальный бизнес по предоставлению необычных услуг соплеменникам, выезжающим за границу. Суть услуги заключалась в оказании помощи по уходу за могилами умерших родственников отъезжающих. Обычно Саша приходил с грустным видом к потенциальным эмигрантам, уже «сидящим на чемоданах», и часами рассказывал им о долге перед усопшими близкими.