Патроны чародея - Гай Юлий Орловский

Не знаю, зелье Рундельштотта или травка химеры, но теперь могу больше. А раз могу, то и буду.

   — Подать еще пару блюд! — велел я. — Сюда, в кабинет!.. Фицрой и глердесса, если изволят, могут присоединиться…

Слуга поклонился.

   — Гусь с яблоками ожидается через пять минут. Пирог еще на плите, но пока разделаетесь с гусем, как раз поспеет.

   — Хорошо, — одобрил я, — принесешь и пирог… Что там за шум во дворе?

Он подбежал к окну, высунулся, едва не выпав на- ружу.

   — Глерд… вам лучше посмотреть самому.

Голос его прозвучал встревоженно, я ринулся к окну. Внизу во дворе на взмыленном и неоседланном коне сидит молодой парнишка из деревенских, что–то выкрикивает и размахивает руками.

Его окружила челядь, Ювал выслушал и сразу же бросился в донжон.

Я выскочил навстречу в коридор, Ювал птицей взлетел по лестнице, это с его весом, сразу выпалил:

   — Ваше глердство, со стороны Уламрии большой отряд перешел реку и двигается по нашей земле! Говорят, направление держат прямо на замок.

Я охнул, не веря своим ушам.

   — Что? Снова?..

Ювал в растерянности развел руками.

   — Вряд ли это те, которых вы… при освобождении женщин…

   — Но откуда? — вскрикнул я. — Ладно–ладно, скоро узнаем. Что за жизнь…

   — Это кто–то другой, — заверил он с таким видом, будто это должно меня осчастливить. — Из тех нападавших, если кто и уцелел, мы вас уже знаем, только успели добраться до своих нор. А чтоб собрать новые силы, нужно время…

   — Сколько народу? — спросил я.

   — Не меньше сотни, — сказал он быстро. — Этот мальчишка — сын сельского старосты — спрятался в кустах и перечитал всадников. Только лучников тридцать человек!

   — Ого…

Он сказал упавшим голосом:

   — Это значит, нашим на стене и воротах не дадут даже поднять головы. А сами либо выбьют ворота, либо забросят на стены веревки с крюками.

   — Сколько человек у нас?

   — Десять тех, — сообщил он, — что привел ваш друг Фицрой, и двое–трое из челяди смогут взять пики или топоры из челяди.

   — Против ста? — спросил я. — С такими героями мы замок любого глерда возьмем в контратаке!.. Пусть Риттер расставляет людей, а я пока посмотрю с башни. Что- то парнишка еще сказал?

Он ответил невесело:

   — Ваше село, что у них на пути, сожгли…

   — И сказал Господь, — процедил я сквозь зубы, — отплачу сторицей…

   — Хозяин?

Я пояснил:

   — За село ответят замком и своими жизнями!

Никто не удивился, что я не бросился выстраивать оборону, а понесся в сторожевую башню. Хозяин должен все видеть сверху, а я взбежал к себе, схватил винтовку и помчался наверх. На одном дыхании взбежав на башню, установил на сошках снайперскую и направил ее в сторону единственной дороги, по которой можно добраться до замка.

Стараясь успокоить дыхание, я сперва присел рядом на скамеечку, пощупал пульс и лег, готовясь к стрельбе и раскинув ноги для устойчивости.

С высоты прекрасно видно, как до самого горизонта простирается изумрудная зелень, а в ней пронзительно ярко вспыхивают солнечные зайчики, их многовато и расположены в неком порядке, что значит, в нашу сторону движется отряд тяжелой конницы в хорошо начищенных доспехах.

Я выждал, пока расстояние сократилось по полумили, в прицел хорошо видны уверенные мужские лица, все на хороших конях и вооружены совсем неплохо.

Мое сердце дрогнуло, во главе отряда двигается на крупной лошади глерд, то есть лорд Джеймс Велли, суровый и каменнолицый, что и понятно, старший сын, хоть и сволочь, но все же сын, отец обязан отомстить, иначе уважать не будут вассалы, да и сам себя опустит ниже плинтуса.

Мне показалось, что лицо все же невеселое, словно и не хотел бы со мной воевать, мы же договорились и друг друга поняли, однако жизнь есть жизнь, у нее свои законы…

Рассчитал он все правильно: будто понимает, что пистолет бьет не дальше лучников. В смысле прицельно бьет, так что наши шансы равны, если один на один, но хороший темп стрельбы одинокого лучника — пять стрел в воздухе, отличный — восемь, это значит, тридцать прибывших стрелков могут осыпать таким градом, что ничто не спасет как тех, кто на стене, так и укрывшихся за нею.

Я прошипел сквозь стиснутые челюсти:

   — Ничего, ребята, мы свою песню еще даже не начали…

На некоторое время они скрылись за отрогом леса, я терпеливо ждал, успокаивая дыхание.

Наконец из–за раскидистых дубов по извилистой дороге выехали первые всадники. Я прильнул к окуляру, так и есть, впереди покачивается в седле сам глерд Велли, а справа крупный рыхлый детина с лицом сластолюбца и капризного тирана, очень похожий на Джеймса Велли в молодости, что значит, его младшенький.

За ними с десяток хорошо вооруженных мужчин, все в добротных доспехах, кирасы из металла, на головах металлические шлемы, почти у всех украшены перьями, еще десятка два тоже вполне знатных дворян, а дальше всадники попроще, хотя и они в доспехах, пусть и кожаных.

   — А это еще кто, — пробормотал я. — Наука на марше?

В последнем ряду на лошадке горбится человек в темном длиннополом плаще, что ниспадает ниже стремян, капюшон закрывает голову и лицо до нижней челюсти, не давая любоваться гребаной природой, которой почему–то обязательно надо любоваться, что значит не только умный, но и плюющий на мнение овечистого общества.

   — Нам только колдунов недоставало, — пробормотал я. — Или ты выехал для полевых исследований?

Подержав его на прицеле, я вздохнул и начал ловить крестиком лицо лорда Велли, ощутил некоторое неудобство, перевел на грудь, потом вообще на его соседа слева, пышноусого красавца с надменно–глупым лицом и хозяйским взглядом на окрестности.

Палец уже лег на скобу, но в последний момент остановился, не стоит все делать так явно. Они уверены в своем полном превосходстве, мало ли что я сумел с помощником как–то справиться с небольшим отрядом, но сотня воинов — это не дюжина молодых парней, возжелавших повеселиться с девками из чужого села…

   — Вас больше, — пробормотал я, — нас мало, но мы в тельняшках… И теперь мало не покажется уже вам…

Перевел прицел на тех, кто только–только выезжают из–за леса. Передним до ворот замка осталось не больше трети мили, если пойдут галопом, доскачут достаточно быстро, медлить нельзя, как сказал Владимир Ильич, после чего вырвал у врага победу.

Крестик прицела все еще подрагивает, я пару раз глубоко вздохнул, начал прислушиваться к ударам сердца, вот крупное и свирепое лицо воина, чуть опустим… еще…