Эффект крови - Алексей Байкалов

попытки снова и снова проанализировать ситуацию. По сути, это сейчас было лишним. Все возможное и невозможное было давно реализовано. Оставалось лишь ждать и надеяться.

«Ноль», – прозвучало в абсолютно безмолвном эфире. Сцепка катеров благополучно прошла первый барьер охраны. Ингрид подсобралась. Приближался решающий момент. Не торопясь, словно на тренировке, она принялась оживлять системы своей боевой машины.

Через полторы минуты затянувшегося ожидания раздалось долгожданное: «Плюс».

– Сброс, – тут же отреагировала Ингрид, продублировав вслух команду на десантирование. Штурмовик слегка тряхнуло, когда он разом полегчал почти на четыре тонны. Десантные капсулы, лишившись эффекта невидимости, падали камнем, вводя в ступор немногочисленных наблюдателей, которые вначале принялись гадать, что же такое потерял грузовой шаттл.

Лишь у самой поверхности воды включились тормозные движки, и десять контейнеров с веером брызг обрушились в море. А Ингрид с наслаждением влепила очередь из основной авиапушки по выполнившему свою роль воздушному грузовику, одновременно давая команду на отстрел мешающего ей теперь маскировочного модуля.

Не успели обломки развалившейся машины рухнуть в прибрежные воды острова, как ожили многочисленные датчики и камеры штурмовика. Тактический компьютер мгновенно обработал и расчертил схемы возможного направления полета и вывел список приоритетных целей.

С ходу под горячую руку кинежи попал морской вспомогательный сторожевик «Франкен», пришвартованный у пристани. Три ракеты буквально разломили судно пополам. Затем пришел черед дежурной пары истребителей, изготовившихся к экстренному старту. По ним кинежь отработала парой носовых крупнокалиберных пулеметов, попутно зачищая плотным огнем соседнюю взлетную площадку, где располагались еще четыре катера. Захваченные врасплох люди (рядом с площадкой стояли беседки и были оборудованы курилки) разбегались в ужасе кто куда.

Охранники метались между машинами, клумбами и декоративными деревьями, падали, скошенные прицельным пулеметным огнем. Кинежь даже смогла рассмотреть их искаженные ужасом лица. Несколько самых отчаянных смогли начать ответную стрельбу, но огненные струи смели смельчаков в секунды. Всего заход – и одна за другой взметнулись шесть ярких вспышек, и на стоянке начался пожар.

Понимая, что счет пошел на секунды до включения автоматической системы заградительного огня, Ингрид бросила свой штурмовик на бреющем полете вдоль периметра тюремных построек, обрушивая на зенитные башни ливень авиабомб КУАБ-5[11]. Четыре контейнера позволили ей прочертить почти ровный квадрат из черных чадящих полос. Там, куда упали бомбы, сейчас все горело. Кумулятивные струи с легкостью плавили бронированные колпаки турелей ближней обороны, поджигали проводку и начинку.

Попутно досталось из главного калибра единственной казарме, построенной на улице. От стен двухэтажного здания отлетали куски штукатурки, лопались кирпичные стены и рушились перегородки.

Кинежь сполна воспользовалась эффектом неожиданности. Лишь на четвертой минуте ее бесчинств по ней был открыт плотный ответный огонь. Заговорили уцелевшие зенитные спарки и лазерные турели. По корпусу защелкали кусочки раскаленного железа, рикошетя и уносясь дальше. На плоскостях штурмовика появились первые пробоины.

Ингрид перебросила четверть энергии реактора на силовой щит, пожертвовав своей маневренностью. В ту же минуту внезапно вспыхнули несколько уцелевших прожекторов, но едва они попытались цепко схватить штурмовик в перекрестие, как интенсивный ливень пуль, извергнувшийся из пулеметов, заставил яркие глаза сразу погаснуть.

Штурмовик буквально сеял смерть и разрушение. Кинежь не промахивалась в принципе. Она атаковала все, до чего успевала дотянуться.

Но первый шок у защитников прошел, и ей занялись всерьез. С земли поднялась настоящая встречная стена огня. Это выдвинулись из укрытий малые лазерные турели. Попутно уцелевшие мелкокалиберные автоматы принялись лупить по четыреста выстрелов в минуту. Их небольшие белые разрывы буквально окутали штурмовик.

Зенитный огонь становился злее и гуще. Вместе с пулеметами заговорила пришедшая в себя зенитная артиллерия. Рядом со штурмовиком, противно крякая, стали рваться снаряды.

Затем в небе появились дроны охраны, стянутые к месту побоища отовсюду. Они скапливались гроздьями по десять-пятнадцать машин, а потом резко шли в атаку, стараясь повредить орудийные стволы и пулеметы штурмовика.

Ингрид огрызалась изо всех сил. Ее главной целью сейчас были стационарные ракетные комплексы. После еще одного удачного захода впереди нее взметнулся столб огня и дыма. Следом ударная волна подняла в небо куски металлоконструкций, бетона и пластика. Это рухнула контрольная башня, отметила кинежь.

Но тут ожили два уцелевших ракетных комплекса, добавив ко всем прочим бедам огромные черные шапки разрывов вокруг штурмовика.

И незамедлительно крупнокалиберная ракета разорвалась практически под днищем катера. Машину тряхнуло с такой силой, что от удара лопнули крепления ремней натяжения в кресле пилота. Любой человек просто потерял бы сознание от такой встряски. Но Ингрид только резким разворотом взяла направление на восток, выровняла полет и принялась расстреливать очередную группу дронов, выворачивая нос катера на новую угрозу.

«Перебиты стволы обоих передних пулеметов», – выскочило первое критическое сообщение. По штурмовику уже беспрерывно барабанило попаданиями. Это в игру включились живые защитники тюрьмы с тяжелым ручным вооружением. Частые залпы ПЗРК[12] истончали динамическую защиту штурмовика, приближая момент получения необратимых повреждений.

«Перебит кабель системы силовой защиты!» – не замедлило появиться новое сообщение.

Следом несколько удачно пущенных зенитных ракет прошили-таки бронированный корпус катера, вызвав кратковременное задымление и возгорание. Но штатные комплексы ремподдержки катера быстро вступили в игру, борясь с пожарами. Сильное задымление и повышенная температура не были помехой для пилота-кинежи.

Ингрид продолжала уверенно закладывать виражи и горки, выигрывая для своей убер-команды драгоценные секунды. Штурмовик огрызался, демонстрируя чудеса живучести и фигуры высшего пилотажа.

Однако, лишившись динамической защиты и силового щита, катер стал уязвим. Броня буквально стонала под беспрерывным огнем с земли. Еще через минуту вспыхнуло очередное критическое и одновременно фатальное сообщение: «Зафиксировано более ста пушечно-пулеметных пробоин».

Затем сообщения о повреждениях пошли косяком. Дождавшись неотвратимого «Остался 1 % боеприпасов», Ингрид недрогнувшей рукой кинула свою потрепанную машину вниз, целя в двери ангара для хозяйственных нужд.

До земли оставалось не больше тридцати метров, когда одна из ракет сумела пробить бронезаслонку правого движка, и тот засбоил. Левый был уничтожен еще раньше. Полет превратился в неконтролируемое падение. Поверхность неотвратимо надвигалась на кинежь.

И лишь в последний момент двигатель ожил, позволив вытянуть машину и в крайнем усилии кинуть ее на металлический гермозатвор. Через несколько секунд последовал жесткий удар. Фактически сплющив свою носовую часть, штурмовик проломил двери эллинга и въехал в широкий пятнадцатиметровый туннель, ведущий вниз, в подземные туннели.

Машина еще двигалась, а Ингрид уже покинула бронекабину и устремилась к выходу, прихватив заранее приготовленный кофр с дополнительным вооружением.

Вместо входного люка у машины зияла внушительная дыра. Спрыгнув на бетонный пол, кинежь кинула сумку на пол и изготовила свое оружие. В левой руке игольник, в правой – пробойник.

Впереди показались фигуры самых расторопных охранников, спешащих взять в