Близость - Элизабет Гейдж

— Леди и джентльмены, — сказал он сдавленным от волнения голосом. — Должен сообщить вам печальную новость. Сегодня в девять часов вечера Виктор Консидайн скончался от сердечного приступа в своем доме в Манхэттене.

В зале воцарилась тишина. Известие поразило всех.

Джордан Лазарус посмотрел на Сэма и увидел в его глазах вопрос. Сэм пытался осознать, что значит это событие для Джордана, для него самого, для «Лазарус интернешнл».

Джордан отвел глаза. Он понимал, что смерть Виктора Консидайна ничего не изменит, поскольку собрание прошло и решение принято голосованием. «Лазарус интернешнл» перешла в руки «Консидайн индастрис». Теперь не важно, кто будет возглавлять «Консидайн».

Или все-таки важно?

Джордан решил ехать домой и все обдумать.

Поздно вечером того же дня Джордан сидел в удобном кресле, которым пользовался в моменты размышлений, в своей квартире.

Он подводил итог тому, что потерял, и думал, чем заняться дальше.

Джордан знал, что для него еще не все кончено. Отнюдь нет. Его собственные акции «Лазарус интернешнл» после продажи «Консидайн индастрис» принесут приличную сумму, которая может послужить для начала нового предприятия. Он чувствовал, что способен начать заново и создать еще одну империю. Эта идея вдохновила его.

Подсчитывая плюсы и минусы сегодняшнего события, он подумал, что, может быть, у него появилась наконец возможность избавиться от тяжелой ноши, которую он взвалил на себя четырнадцать лет назад, и начать жизнь по-другому.

Вместо того чтобы вести нескончаемую борьбу в стремлении подчинить мир своей воле, почему бы не попытаться узнать, что же за личность скрывается за этой волей?

Можно идти от одного успеха к другому до бесконечности, но ни на шаг не приблизиться к тому, чтобы понять самого себя.

Эти мысли утомили Джордана, тем более что он так много лет старался избежать их. Но сегодня они подсказали ему новую возможность.

Ему захотелось позвонить Мег. Она поймет, что он сегодня чувствует. Мег, как никто другой, понимала Джордана. Больше других она заботилась о его душе, больше, чем он сам. Джордан знал, что Мег ждет известий о результатах собрания акционеров, так же как и его братья, мать и Луиза.

Джордан направился к телефону.

В это время раздался звонок в дверь. С минуту он постоял, глядя на телефон, затем пошел открывать дверь. Его глаза широко открылись, когда он увидел, кто стоит на пороге.

Это была Барбара Консидайн.

Барбара была одета в великолепную соболью шубку, наверняка очень дорогую, но выглядевшую на ней холодной и вычурной. Так же как и дорогие украшения, и черное платье.

— Могу я войти? — спросила она.

— Конечно. — Джордан почувствовал странное расслабление, даже апатию, когда отступил, пропуская ее.

Он помог снять шубку и повесил ее в шкаф. Взгляд его был рассеянным и озабоченным.

— Могу я вам что-нибудь предложить? — с улыбкой спросил он. — Кофе? Вино?

Барбара покачала головой. Она казалось совсем не похожей на ту молодую женщину, которую он запомнил, на печальную молодую женщину, которой он почти овладел. Она выглядела старше, сильнее, решительнее. Девичья ранимость почти исчезла за обликом целеустремленной женщины. И все-таки ее вид создавал впечатление человека несчастного и одинокого.

— Примите мои соболезнования, — сказал он.

Она стояла и смотрела на него. На лице явно было написано горе. Но оно было смешано с каким-то иным чувством. Горе не было открытым, несомненным, как у человека, потерявшего близкого и любимого родственника.

— Примите мои соболезнования по поводу утраты компании, — ответила она.

Джордан пожал плечами.

— Дешево досталось — легко потерялось, — сказал он. — Хотите бренди?

— Мне все равно.

Джордан прошел на кухню и налил две рюмки «Арманьяка». Он протянул ей рюмку, и она улыбнулась, смерив его оценивающим взглядом.

— Вы не очень огорчены, не так ли? — спросила она. — Случившееся сегодня не очень вас волнует?

Он принял безразличный вид, хотя чувствовал обратное.

— Жизнь продолжается, — сказал он.

— Но не для моего отца.

Она села. Маленькая сумочка в ее руке выглядела очень дорогой.

— Вы считаете, что я переживаю? — спросила она, вглядываясь в лицо Джордана. — Я не переживаю. Мой отец был чудовище. Он разрушил мою жизнь. Я рада, что он умер.

Воцарилось молчание, но в ушах Джордана все еще звучали слова, полные горечи и отчаяния. Он смотрел на одну из самых богатых наследниц в мире. Она казалась замученным ребенком, вырядившимся как светская львица. Ему стало от души жаль ее. Не требовалось большого воображения, чтобы представить ее жизнь с Виктором Консидайном.

Со своей стороны, Барбара размышляла над парадоксом ситуации. Джордан, потерпевший поражение, казался холодным и полным самообладания. Она же, чья корпорация поглотила сегодня все его компании, чувствовала, что не только ничего не приобрела, но потеряла все.

— Джордан, — сказала она решительным голосом, словно переходя к делу.

— Да? — сказал он, откинувшись в кресле.

Опять наступила пауза, полная ожидания с обеих сторон. Он видел, что она боролась с неразрешимой дилеммой. Казалось, она колеблется. Затем она подалась всем телом вперед, пристально смотря на него, словно набираясь мужества.

— Джордан, — сказала она отрывисто, — хотите жениться на мне?

Джордан промолчал. Он думал, не сошла ли она с ума. Возможно, горе, которого она не хотела признавать, помутило ее рассудок?

Заметив его ничего не выражающий взгляд, она поставила рюмку на стол.

— Сегодня я стала наследницей пятидесяти шести процентов акций «Консидайн индастрис», — сказала она. — Я стала обладательницей основного пакета акций и председателем совета директоров. Я могу делать с компанией, что хочу. Если захочу, то завтра продам ее. — Она смотрела прямо ему в глаза. — Женитесь на мне, Джордан, — сказала она.

— Так вы поэтому пришли ко мне? — спросил он. — Я сожалею о вашем отце, но…

— Женитесь на мне, и вы получите назад все ваши компании, — прервала она. — И вашу программу исследований нового лекарства. И все деньги, что вам понадобятся для продолжения исследований. Вы получите полную свободу действий. Взамен я ничего не прошу. Только будьте моим мужем.

Джордан сидел, пристально вглядываясь в нее. Он никак не мог поверить тому, что услышал. Он ожидал, что сегодня вечером она будет сидеть дома, целиком поглощенная своим горем. Вместо этого она сидит здесь и хладнокровно предлагает ему сделку.