Великие дерзания - Брене Браун

Принадлежность в контексте существующих «промежутков»

Самооценка тесно связана с любовью и общностью. Поэтому одним из лучших способов показать детям, что наша любовь к ним несомненна, – это удостовериться в том, что они знают, что являются частью семьи. Я знаю, это звучит странно, но это очень мощная и порой мучительная проблема для детей. Ранее я определила общность как врожденное человеческое желание быть частью чегото большего, чем мы сами. Один из самых больших сюрпризов в этом исследовании состоял в выводе о том, что общность к группе и членство в ней – это не одно и то же. На самом деле, членство является одним из главных препятствий на пути принадлежности. Членство предполагает оценку ситуации и приспособление: вы должны соответствовать определенным нормам, чтобы быть принятым. Общность, с другой стороны, не требует от нас изменять то, кем мы являемся, она требует от нас быть тем, кто мы есть, при этом являясь частью целого.

Когда я попросила большую группу восьмиклассников разбиться на небольшие группы и подумать о различиях между членством и общностью, их ответы были такими.

• Общность – это быть в группе, где вы хотите быть и где вас хотят видеть. «Членство» – это быть там, где вы действительно хотите быть, но участникам этой группы все равно, будете вы с ними или нет.

• Общность – это когда вас принимают за то, какой вы есть. Членство – это когда вас принимают в группу за то, что вы такой же, как и все остальные.• Я могу быть собой, если составляю «общность» с группой. Я должен быть как вы, чтобы стать «членом» группы.

Ребята хорошо почувствовали разницу в этих определениях. Не важно, в какой стране или в какой школе я задаю этот вопрос, ученики средних и старших классов понимают, как это работает. Они так же открыто говорят о страданиях, которые испытывают, когда не ощущают чувства общности дома. В тот первый раз, когда я попросила восьмиклассников придумать определения, один школьник написал: «отсутствие чувства общности в школе – это действительно трудно. Но это ничто по сравнению с тем, что чувствуешь, когда этого ощущения общности нет дома». Когда я спросила школьников, что это значит, они привели примеры.

• Не оправдывать ожидания своих родителей.

• Не быть популярным настолько, насколько хотят родители.

• Не быть таким же умным, как родители.

• Не преуспевать в том, в чем преуспевают родители.

• Родители переживают, потому что у тебя нет достаточно друзей либо ты не спортсмен и не болельщик.

• Родителям не нравится, кто ты есть и то, что тебе нравится.

Если мы хотим развивать чувство собственного достоинства в своих детях, мы должны убедиться, что те знают, что они – часть нас и что наша общность несомненна. Трудность состоит в том, что у большинства из нас существуют проблемы с чувством общности. Нам трудно понять, что мы являемся частью чегото большего благодаря уязвимости, а не вопреки ей. Мы не можем дать нашим детям то, чего у нас нет, а значит, мы должны работать над развитием чувства общности вместе со своими детьми. Вот пример того, как мы можем расти вместе и насколько наши дети способны на большое сочувствие (разделенное сочувствие – это самое сильное средство, которое может спровоцировать глубокое чувство общности).

Однажды, когда Эллен была в четвертом классе, она пришла после школы домой и разрыдалась, как только мы закрыли входную дверь, а потом убежала к себе в свою комнату. Я сразу пошла за ней, опустилась перед ней на колени и спросила, что случилось. Шмыгая носом, она пробормотала: «Я так устала быть среди других! Мне это надоело!»

Я не поняла и попросила ее объяснить, что она имела в виду под «другими» .

«Мы каждый день на перемене играем в футбол. Капитаны – двое популярных ребят, и они набирают команды. Первый капитан говорит: “Я возьму Сьюзи, Джона, Пита, Робина и Джейка”. Второй говорит: “Я возьму Эндрю, Стива, Кэти и Сью, и давай поделим по командам других ребят”. Каждый один день я одна из других. Меня никогда не называют по имени».

Мое сердце защемило. Эллен сидела на краю кровати, опустив голову. Я так волновалась, когда пошла за ней в комнату, что даже не включила свет. Я не могла смотреть, как она сидит в темноте и плачет, поэтому я пошла включить свет. И тут мне вспомнилась моя любимая цитата о темноте и сострадании из книги Пемы Чодрон[24] : «Сострадание – это не отношения целителя и заболевшего. Это отношения равных. Только когда мы признаем свою собственную темноту, мы можем принять и находиться в темноте вместе с другими людьми. Сострадание становится настоящим только тогда, когда мы воспринимаем общую для нас принадлежность к человеческому сообществу».

Я оставила выключатель и пошла обратно, села рядом с Эллен, нас окутывала темнота. Я положила руку ей на плечо и сказала: «Я знаю, что такое быть среди остальных».

Она вытерла нос и произнесла: «Нет, ты не знаешь. Ты очень популярна».

Я объяснила, что все равно я знаю, что она чувствует. Я сказала: «Когда я чувствую себя среди остальных, я злюсь и обижаюсь, и при этом я чувствую себя маленькой и одинокой. Мне не нужно быть популярной, но я хочу, чтобы люди признали меня и относились ко мне, как будто я важна для них. Как будто я являюсь их частью».

Она не могла в это поверить. «Ты понимаешь! Точно! Это именно то, что я чувствую!»

Мы обнялись, и она рассказала мне о том, что происходит на переменах. Я поделилась с ней некоторыми своими школьными историями, ведь со мной тоже случалось такое. Пребывание среди других является одновременно важным и болезненным опытом.

Примерно через две недели, когда мы обе были дома, принесли почту. Я с нетерпением подбежала к двери. Дело в том, что я должна была выступить на одном звездном событии и мне очень хотелось увидеть рекламный плакат. Сейчас это кажется странным, но тогда я испытывала сильное волнение оттого, что мое фото будет находиться в одном ряду с фотографиями кинозвезд. И действительно, принесли плакат. Я развернула его и начала его внимательно рассматривать. В этот момент вошла Эллен и ахнула: «Это плакат? Круто! Дай мне посмотреть!»

Пока она шла к дивану, то заметила, что мое настроение изменилось: вместо ожидания я теперь испытывала разочарование. Эллен забеспокоилась: «Что случилось, мама?»

Я похлопала по дивану, приглашая ее сесть. Я держала плакат развернутым, она провела по фотографиям пальцем. «Я тебя не вижу. А где ты?»

Я указала на подпись под фотографиями знаменитостей, где были слова: «…и другие».

Эллен откинулась на подушки дивана, положила голову мне на плечо и произнесла: «О мама, я думаю, что ты в списке других. Как жаль».

Я ответила не сразу. Я чувствовала себя маленькой и незначительной, потому что на плакате не было моей фотографии, и потому что я переживала изза этого. Эллен наклонилась, посмотрела на меня и сказала: «Я знаю, каково это. Когда я оказываюсь среди других, я чувствую себя обиженной, маленькой и одинокой. Мы все хотим быть частью чегото большего, чем мы сами».

Это был один из лучших моментов в моей жизни. Возможно, не всегда можно испытать чувство принадлежности на игровой площадке или в больших конференцзалах, но в тот момент мы обе понимали, что являемся частью того, что наиболее важно, – частью дома и семьи. Совершенное воспитание не должно быть целью. В самом деле, лучшие подарки – лучшие моменты обучения – происходят в те несовершенные моменты, когда мы позволяем детям помочь нам преодолеть этот разрыв.

Я хочу рассказать потрясающую историю о выработке стыдоустойчивости у Сьюзен (я интервьюировала ее пару лет назад). Сьюзен разговаривала с группой матерей в школе, а ее дети стояли рядом, ожидая, когда они поедут домой. Матери обсуждали, кто будет проводить праздник «Добро пожаловать, дети» для первоклашек. Никто из них не хотел этим заниматься, а та женщина, которая вызвалась устроить вечеринку – «плохая хозяйка». После разговора об этой женщине и ее доме в течение нескольких минут беседующие пришли к выводу, что если праздник будет проводить она, то это плохо отразится на остальных.

Когда дамы закончили обсуждение, Сьюзен посадила детей в машину (дошкольницудочь и двоих сыновей – первоклассника и третьеклассника) и поехала домой. Младший из сыновей крикнул с заднего сиденья: «Я думаю, что ты отличная мама». Сьюзен в ответ улыбнулась: «Ну, спасибо». Через несколько минут после того как они вошли в дом, тот же ребенок подошел к ней со слезами на глазах. Он посмотрел на Сьюзен и сказал: «Ты думаешь, что ты плохая? С тобой все в порядке?»

Сьюзен была застигнута врасплох. Она опустилась на колени и сказала мальчику: «Нет. Почему ты так думаешь? Что не так?»

Сын ответил: «Ты всегда говоришь, что, когда люди говорят плохо о комто только потому, что они другие, значит, они сами плохо думают о себе. Ты ведь говорила, что, когда мы думаем о себе хорошо, то не говорим плохого о других людях».