Оборотная сторона мира - Вероника Ковальчук

– Кому – «нам»?

– Нам с тобой. Ты ведь поможешь мне, ну?

На этот раз Сергей молчал еще дольше. Он разглядывал узор на потемневшем, затоптанном паласе, будто внезапно сообразил, что там закодирована какая-то великая тайна, и ее надо разгадать прямо сейчас. Он был бледен, и в этот момент здорово напоминал урожденного аргета.

– Прости, но… но нет. Потому что я сюда приехал учиться, понимаешь? А не выслеживать преступников, не спасать девиц. Нас за такое запросто выпрут из школы, и что тогда? Тогда прощай надежда стать магом. Что ж мне – улицы идти мести? В офисе попой кресло тереть? Нет, я не могу.

Илья тоже посмотрел себе под ноги. Он молчал долго. Справиться с собой оказалось намного труднее, чем мысленно решиться на авантюру по спасению Андисты. С каким-то даже изумлением он наблюдал бурю, в один миг разыгравшуюся в его душе и быстро успокоившуюся. Чувства пришлось сильно потеснить здравым смыслом и соображениями о справедливости. И обиду, горчайшую обиду – затолкать как можно дальше, потому что в глубине души юноша вдруг понял – он не имеет на нее право.

– Да, я понимаю. Конечно. Неприятности могут быть очень серьезные, – он постарался сделать голос как можно более равнодушным, но панические нотки, видимо, все-таки проскользнули, потому что собеседник взглянул на него с тревогой.

– Я, само собой разумеется, никому ни о чем не расскажу. Ни учителям, ни мастеру, ни, избави Бог, директору. Ни другим ребятам. Никому, – поспешил заверить Серега.

– Да, хорошо… В смысле, спасибо… – Илья торопливо свернул бумаги и вместе с книгой засунул на полку. – Ладно, я пойду. Мне… это… в библиотеку. Встретимся на ужине.

Ему было трудно «переварить» все произошедшее, поэтому усилием воли он заставил себя не думать об этом. Выйдя в холл и усевшись в кресло, он спрятал лицо в ладони и несколько минут сидел неподвижно, ни о чем не думая, просто сосредоточенно сопя в запястья, будто надеялся с помощью дыхательной гимнастики справиться с эмоциями. А потом в голову пришло, что он тут время теряет, тогда как в библиотеке ждут две книги, еще только начатые, и надо бы пойти, полистать – вдруг что полезное…

С невиданной яростью он набросился на учебу, и – в свободное время – на теорию и практику магического поиска. Правда, медитировал он теперь в общих медитационных комнатах (убедив себя, что там даже удобнее, больше простора, больше воздуха, к тому же, все продумано именно для медитаций), да и общался с Сергеем только по необходимости. Оба усердно делали вид, что все у них как раньше, ничего не изменилось – и от этого изменения становились только заметнее.

Но, конечно, только для тех, кто хотел видеть. Ферранайр и Ирбал не упускали возможности уколоть одного и другого по этому поводу, Искра пылала желанием помирить соседей по комнате и по парте, Федор хмурился и пытался выяснить, что стряслось и как это поправить. Однако остальные одноклассники едва ли тратили свое внимание на черную кошку, пробежавшую между двумя недавними друзьями. В их числе была и Мирним. Девушку сейчас интересовала только судьба ее подруги. И Илья воспринимал это с подлинным облегчением – во-первых, ему не хотелось ничего ей объяснять, а во-вторых, у него самого имелось надежное прибежище от неприятных мыслей – работа.

Через три недели он с некоторым изумлением понял, что в Оборотном мире Андисты нет.

– Что значит – нет?! – ахнула Мирним.

Они сидели в одной из комнат для занятий, примыкающей к заклинательной зале, где сейчас ученики третьей ступени тренировали атакующие чары, поэтому шум стоял изрядный, можно было не опасаться, что кто-нибудь услышит их разговор. Они пришли сюда сразу после последнего урока, чтоб сделать уроки на следующий день и – желательно – еще на пару дней вперед. Девушка теребила в руках тетрадь для сочинений, но мысли ее явно гуляли за тридевять земель от алхимии, алгебры и темы домашнего задания по системной магии.

– Просто – нет и все.

– Она мертва?

– Мне так не кажется. Я даже уверен, что с ней все в порядке.

– Тогда где же она?

– Ну, сама посуди, если она жива и не в Ночном мире, значит, она где-то у меня на родине. Там и буду искать.

У Мирним округлились глаза. Несколько мгновений она молчала, потом швырнула на стол тетрадку и нервно сцепила пальцы. Лицо ее обострилось, бледность стала еще заметнее. Но – вот странно – если большинство аргетов, бледных, будто вампиры, способны были отпугнуть непривычного человека оттенком своей кожи, то эту девушку бледность делала хрупкой, изящной, неземной и оттого дивно прекрасной. Ради такой девушки на многое можно было решиться.

– А это возможно?

– Что?

– Найти ее там?

– Вполне. Скоро зимние каникулы, я поеду к себе. И если то место, где ее прячут, окажется в России, то… Ну, в общем, можно попробовать, по крайней мере.

– Я хочу с тобой.

– Куда? В Россию? А мама тебя отпустит?

Девушка скривилась, словно от кислого.

– Нет. Наверняка не отпустит, – она помолчала. – Но надо же как-то! Это же моя подруга! Я должна ей помочь!

– Ты ведь делаешь, что можешь. Не вешай нос, все у меня получится.

Уверенность, которую он демонстрировал в присутствии Мирним, испарялась, стоило той уйти. В самом деле, какая тут может быть уверенность? В чем? Илья мысленно ежился, но ему и в голову не приходило. Что можно бросить затею и всецело предоставить поиски Андисты местным правоохранительным органам. Обретя неожиданные способности, он почувствовал какую-то странную ответственность за это. Перед кем или перед чем – юноша не понимал. Но это было и не важно. Значимо было только лишь внутреннее ощущение.

Илья так глубоко ушел в свои мысли, что своей невнимательностью вызывал раздражение некоторых учителей. Не каждый раз ему удавалось сделать над собой усилие и сосредоточиться на теме урока. Дни первой увлеченности новым удивительным искусством остались позади. Магия вошла в его жизнь так же естественно, как до того компьютер, бытовая техника, книги прабабушки… Теперь чувство новизны ушло, предметы разделились на любимые и нелюбимые, уроки – на интересные, скучные и так себе.

Над домашними заданиями приходилось сидеть даже больше, чем дома, сачковал и списывал он лишь чуть меньше. Учителей, как и в прежней школе, совершенно не интересовало, почему у ученика нерабочее настроение, чем таким важным заняты его мысли – задание должно быть выполнено. Поэтому Илья даже не пытался ничего объяснять, просто уныло выслушивал упреки и потом подолгу сидел над заданиями, бессмысленно глядя в страницу.

Составление алхимической таблицы не вызывало у юноши никакого энтузиазма. Для удобства названия и символы элементов были написаны на карточках, которые надо было расположить в определенном порядке – казалось бы, что тут сложного, просто немного напрячься и сообразить. Но как раз последнее сейчас для него было самым сложным.