Любовь прекраснее меча - Андрей Легостаев

Впрочем, до шатра, где под надежной охраной покоится его родное тело, недалеко, доберется и так. А там — боевой конь уже готов и роет копытом землю в нетерпении.

Стена, неприступная вековая стена, была пробита чудовищным ударом — расплющенная морда дракона, волоча за собой каменные глыбы въехала прямо в пустой пиршественный зал.

Иглангер выпустил весь накопившийся внутренний огонь дракона в утробу ненавистного замка и поспешил покинуть умерший мозг.

Две человеческие фигуры вбежали в главный зал Рэдвэлла.

« Да люди ли они?!»— подумал Иглангер, узнав французского барона и Фоора.

Надо было срочно возвращаться в родное тело. Стриж уцелел — магический щит оберег его от рушившихся на спину дракона камней и щебня. Мгновение — и герцог овладел сознанием напуганной, скованной чарами пичуги.

Но коготки слишком глубоко вошли в шкуру мертвого, но еще бьющегося в агонии, еще несущего разрушение, чудовища. Вспорхнуть и улететь сразу не удалось.

Проклятье!

Заминка в долю секунды, но порой именно такие мгновения решают все. Мгновения…

Иглангер был зажат двумя значительно превосходящими его по силе противниками на магическом уровне — тело стрижа перестало существовать, опало грязной сажей вниз.

Герцог бы завизжал от неистового страха, но сейчас у него не было рта. Реальный мир растворился для него, поглощенный бескрайней мерцающей пустотой. Как тогда, во дворце Пендрагона.

Но уже не невнятное серое нечто угрожало ему — а два зримых гиганта, мечущих энергетические искры.

Магическую суть Иглангера скрутили, смяли, пропустили сквозь огромные скрежещущие жернова, измололи и вновь скрутили, растянули и скатали в комок…

Время превратилось для герцога в бесконечную напряженную струну, каждое колебание которой приносило нестерпимое страдание.

И герцог Иглангер бежал — бросив все. Панический ужас охватил чародея первого тайлора. Он оказался неспособным так часто смотреть в глаза смерти. Она была отвратительна и мерзка.

Герцог отдал врагам все самое дорогое — свою магическую сущность.

И едва не погиб, пока его сознание домчалось до тела — в последнюю минуту обезумевшему мечущемуся в пустоте духу Иглангера помогли братья. Это было все, что они смогли сделать.

Герцог Иглангер потерял магическую силу. Он теперь не сможет зажечь взглядом даже свечку.

Иглангер встал с кресла, ноги его дрожали. Он бессильно упал обратно и расплакался. Сильный, мудрый, могущественный герцог плакал — он потерял цель жизни, свою главную опору. Жить больше нет смысла.

А по телу мертвого дракона, как по мосту, пробирались внутрь замка варлаки, направляемые яростно орущим Берангером.

Линксангер стоял рядом, всю энергию сосредоточив на расширении пролома.

Специальные отряды варлаков уже подтаскивали к пролому деревянные бревна для моста, ибо знали, что братья сейчас сожгут громоздкое и уже ненужное тело мертвого чудовища холодным внутренним огнем.

— Я управлюсь сам! — крикнул брату Берангер. — Мчись к шатру, будь рядом с Иглом!

— Зачем? — Приходилось надрывать горло — из-за шума и воплей наступающих варлаков ничего не было слышно.

— Как бы он не кончил себя! Потеряем брата — зачем тогда все?!

Линксангер кивнул, последний раз ударил в края пролома и, увидев что несколько толстых сосновых бревен уже просунуто надо рвом, запалил тушу дракона — она сразу осела внутрь себя. Герцог пришпорил коня — быстрей к шатру, к брату, которому плохо. Очень плохо.

Варлаков встретили ворвавшиеся в пылающий драконьим огнем зал воины сэра Бламура во главе с самим сенешалем. Спешно надевали доспехи остальные рыцари.

Эмрис рванулся было вперед с обнаженным Экскалибурном, но сэр Гловер мягко удержал его — пока солдаты сенешаля справлялись, и уже спешила подмога.

Эмрис тут же вспомнил, что он — верховный король, и не Эмрис, мальчишка, приемный сын, а Этвард. Этвард Пендрагон! Обойдутся без него — нечего без надобности марать благородный клинок варлачьей кровью.

Стоявший рядом Уррий смотрел куда-то не отрываясь. Этвард проследил за взглядом друга.

Сэр Ансеис и сэр Дэбош медленно, словно наощупь, двигались к дальней стене зала.

Между ними висел небольшой шар — будто из фиолетового огня или жидкости, плещущейся в невидимом прозрачном шаре.

— Что они делают? — не удержался от вопроса Этвард.

— Не знаю, — ответил Уррий. — Должно быть, что-то важное и опасное.

К чародеям подбежал запыхавшийся алголианин, в руках он держал обыкновенный глиняный сосуд с длинным узким горлом — из таких разливают вино во время обеда.

Воин поставил бутыль на пол и под неотрывным взглядом магов странный фиолетовый шар медленно опустился и прошел в горлышко сосуда.

Сэр Дэбош тут же встал на колени и принялся заделывать сосуд воском, который ему подал алголианин. Сэр Ансеис стоял рядом с закрытыми глазами и что-то шептал.

Хамрай знал, что герцог Иглангер поклялся убить наследника Алвисида — за брата.

Что ж, пусть попробует. Магическую сущность колдуна первого тайлора нельзя уничтожить, даже отобрав у владельца. Но ее можно спрятать, так, что найти будет невозможно. Не на Земле, например. И Хамрай уже знал куда спрятать страшный сосуд — в каменный куб, для надежности скованный крепкими чарами, а куб поставить в коридоре Алвисида. Туда Иглангеру и его братьям не добраться. Даже если они будут знать, где спрятан куб. А потом, возможно, они с Фоором переправят куб вообще в неведомые дали…

На смену погибшим варлакам по шатким бревнам бежали все новые и новые бойцы.

Однако и защитники замка оправились от неожиданности.

Взгромоздившись на один из каменных обломков кладки сэр Таулас крушил топором варлачьи черепа — нет лучшей потехи с похмелья!

Глава девятая. ПРОЩАНИЕ С ОТЦОМ

« Как ручей, что сокрылся

Между скал в летнем зное,

Так и он распростился

С милой чащей лесною.

Если горным потокам

Дождь несет обновленье, —

В нашем горе глубоком

Нам нет утешенья!»

Линксангер никогда прежде не повышал голоса на старшего брата. У него даже мысли не возникало перечить ему.

Но сейчас Линксангер держал герцога за грудки, за бархатный камзол, приподняв над креслом, и что-то гневно орал, пытаясь докричаться до потерявшего интерес к жизни, впавшего в прострацию брата, по щекам которого текли отвратительные, мерзкие слезы слабости.

Эти слезы бесили Линксангера, выводили его из себя.

Колдун второго тайлора скорее почувствовал, чем увидел с помощью магии, что к шатру кто-то подходит. Принц Вогон — понял Линксангер.