Миссия в июнь 1939 года (СИ) - Егоров Юрий

Зайдя в дом Кувшиновых, Артем обнаружил Нету, мирно спавшую прямо поверх покрывала. «Видно, даже постель не хватило силы разобрать, так и легла, не раздеваясь», — подумал он с теплотой в душе и, тихонько разувшись, зашел в дом, где вымыл руки из рукомойника и, раздевшись по пояс, ополоснулся прохладной водой.

Хозяйка дома, улыбаясь, смотрела на него, восхищаясь его мускулистым телом. Муж уже ушел на скотный двор и она, осмелев, сделала молодому человеку комплимент:

— Вы, Артем Кондратьевич, как боксер, я таких на фотографиях в газете видела. Как я искренне завидую Неточке, такого красавца отхватила! — она глубоко вздохнула и посмотрела на молодого человека томным взглядом.

Артем утерся чистым льняным полотенцем, поданным Алей, надел рубашку и с улыбкой присел за стол, где стоял приготовленный завтрак:

— Между прочим, Ваш супруг тоже не из робкого десятка, всю ночь эту нечисть сторожил и не нылся, я видел его мужественный взгляд, хороший он у Вас.

Альбина Герасимовна снова вздохнула:

— Да, Гриша он неплохой, очень добрый, что не живем, ни разу руку на меня не поднял и детей очень любит, — она облокотилась подбородком на сжатую в кулачок руку, а ее потрясающие карие глаза выражали все же заметную зависть.

В это время сосочком захлюпал умывальник: Нета встала и приводила себя в порядок, многозначительно с улыбкой глядя на разговаривающих. Хозяйке сделалось неловко, она быстро встала из-за стола и вежливо пригласила:

— Нета Валерьевна, садитесь к столу, я гренки на молоке приготовила и кашу пшенную в печи, Вам понравится. А я пойду на огород схожу, дрозды, бывает, посадки вытаскивают.

— Ты чем-то взволнована? — спросил он, взяв ее за руку.

Она отрицательно покачала головой:

— Нет, что ты, ее я прекрасно понимаю, — она снова улыбнулась и принялась с аппетитом есть пшенную кашу с гренками, запивая некрепким сладким чаем.

…Время прошло незаметно. К 10 часам у дома покойной собралась вся деревня, многие пришли из соседних сел и деревень. Артем с Нетой скромно стояли со всеми, когда заиграла музыка (колхоз организовал духовой оркестр из районного центра) и стали выносить усопшую. Похороны проходили по советским традициям без священника: открытый гроб с телом поставили у дома, где были разостланы еловые ветки, и началась гражданская панихида; выступил председатель сельского совета, председатель колхоза, другие представители сельской интеллигенции, много выступало подруг погибшей женщины, которые вместе с ней работали на ферме. Неожиданно Игнатий Иванович, который вел панихиду, произнес: «Сейчас я хочу, чтобы все здесь собравшиеся увидели человека, который отомстил за смерть нашей Верочки и спас многих других людей от подобной участи. Иван Авдеевич, прошу Вас, скажите людям слово».

Собравшиеся расступились, и в центр вышел молодой красавец с мужественным лицом, он взялся за край гроба и громко, чтобы все слышали, сказал: «Скорблю вместе с вами, товарищи. Сегодня прощаемся с человеком, жизнь которой оборвала темная сила, которая все еще пытается прощупать нашу Родину на предмет слабости, убивая ее лучших сынов и дочерей. Но вы все будьте спокойны, советская власть не оставит людей в беде, как не оставила жителей деревни Осипово в эти трудные дни. Я и моя жена, товарищ Соболева, посланы советской властью, ее силовыми структурами, чтобы остановить сущность, явившуюся из потустороннего мира, и мы сделали это — вампир, сосущий людскую кровь, мною застрелен. Уничтожены и обезврежены также жители вашей деревни, помогающие твари являться в наш мир. В операции по уничтожению сущности также участвовали: ваш доблестный председатель исполкома Воскресенского сельского совета Толмачев Игнатий Иванович и отважный участковый уполномоченный, старший милиционер Кукушкин Евсей Сидорович. Сегодня утром тела убитых на специальных самолетах отправлены в Москву, где их происхождением будет заниматься секретный отдел наркомата внутренних дел страны. Гражданка Митрофанова арестована и отправлена в столицу под конвоем.

Вера и все погибшие до нее отомщены, а вы все живите спокойно, трудитесь и помните: наши органы начеку и придут на помощь, какие бы вызовы не были брошены!» — он еще раз взглянул на усопшую и вернулся на свое место.

Речь была очень сильной, и Артем отовсюду ловил удивленные и благодарные взгляды провожающих, на него смотрели как на национального героя, хотя фактически он таким уже и был. Нета взяла мужа за руку и с восхищением и гордостью смотрела на него.

Тем временем панихида окончилась, гроб с телом по комсомольской традиции взяли на плечи и понесли через всю деревню, оркестр мелодично играл траурный марш Грига. Молодые люди шли со всей процессией до конца, пока гроб не поставили на открытую автомашину, загрузили венки, и машина потихоньку двинулась на кладбище в соседнее село. Игнатий Иванович подошел к ним и попросил остаться на поминки:

— Не улетайте, так хочется еще о многом спросить, после поминок посидим, поговорим. Прошу вас, подождите.

Артем отрицательно покачал головой:

— Нет, Игнатий Иванович, Вам нужно сейчас быть с жителями — это Ваша прямая обязанность. И мы дальше уже не вписываемся в сценарий, мы должны улететь, наше время пришло. А вы всегда вспоминайте Артема Соколова и Нету Соболеву, которых вы расписали ночью в вашем селе, — они крепко пожали друг другу руки, обнялись на прощание.

Поцеловав спутнице руку, председатель улыбнулся:

— Хоть и муж рядом, а все же скажу: Вы, Неточка, самая красивая женщина из всех, которых я когда-либо встречал! — он, прощаясь, помахал молодым людям рукой и быстрым шагом отправился догонять траурную процессию…

В доме Кувшиновых никого не было. Быстро собрав сумки, они присели на дорожку и, закрыв за собой двери, вышли на улицу. Через пятнадцать минут они были на лугу, где молодые деревенские активисты терпеливо охраняли самолет, заправленный прилетавшими летчиками. Поблагодарив старшего из них — Витю Молодцова, Артем вынул из второй кабины спортивный костюм и предложил жене переодеться с обратной стороны самолета. Крепко пожав ребятам руки и отпустив их, он осмотрелся по сторонам, ожидая участкового, вскоре он показался на краю луга. Запыхавшись, старший милиционер передал майору оформленное дело по убийству женщины и пятилетнего мальчика:

— Все аккуратно запротоколировано, подписи допрошенных имеются. Прошу передать товарищам в Москве привет, и скажите там, пожалуйста, что мы тоже работаем, стараемся, хотя нам здесь не так-то уж и легко.

— Хорошо, Евсей Сидорович, все скажу. Готовьте дырки для еще одного треугольника, получите отделенного командира, — Артем улыбнулся доброжелательной улыбкой.

— Товарищ майор, — уважительно попросил милиционер, — подарите что-нибудь на память, очень Вас прошу, сильно я к этому неравнодушный в жизни.

«Что бы тебе такое подарить?» — подумал про себя майор. Он достал из кармана запасную обойму, вынул из нее патрон с серебряной пулей и передал его участковому:

— Вот такой пулей я уложил эту тварь с одного выстрела, второй в голову был уже просто контрольным. Возьми его, пожалуйста.

— Спасибо, товарищ майор Госбезопасности, — Евсей Сидорович осторожно взял желтый патрон в руку и долго с интересом и умиленно разглядывал его, переворачивая на ладони, затем завернул в белоснежный платок и убрал в карман.

Тем временем Артем уже видел, как жена переоделась и уже ожидала его в кабине, надев шлем и очки.

— Давайте прощаться, Евсей Сидорович, — он пожал участковому руку, и они крепко обнялись на прощанье.

Убрав башмаки из-под колес и спрятав их в кабину, Артем пристегнул парашют, надел шлем с очками и попросил милиционера толкнуть винт. Когда двигатель запустился и прогрелся на малых оборотах, он помахал перчаткой милиционеру и сказал в переговорную трубу:

— Что, дорогая, летим?

— Летим, милый, — послышался ее веселый голос.

Отпустив сцепление, майор вырулил на взлет, разогнавшись, поднял аэроплан в воздух. Внизу милиционер, все еще придерживая фуражку, провожая, махал им вслед рукой.