Девушка и смерть - Мария Архангельская

— Ни капельки!

— Хорошо, — прошелестело у меня над ухом и смолкло.

При всём своём нетерпении, я всё-таки изрядно волновалась, так что мне даже пришлось заставить себя присесть и немного успокоиться перед выходом на сцену, чтобы не испортить танец. И вот я вышла… Не сказать, чтобы я танцевала идеально. Что-то получалось лучше, что-то хуже, но зрителям нравилось, они то и дело аплодировали мне. Я старалась запоминать неудавшиеся куски, чтобы потом попытаться их исправить, но в целом была довольна собой. Нога меня совершенно не беспокоила весь спектакль, только в самом конце повреждённый палец начал немного ныть. Но это вполне можно было перетерпеть, а потом опустился занавес, и грянула овация. Я выходила на поклоны, ловя в общем шуме выкрики «Баррозо! Баррозо!» После «Зачарованного леса» моё имя, кажется, тоже кричали, но тогда я была слишком взволнована, чтобы насладиться своим триумфом.

За сценой солистов, как обычно, ждали. Меня окружили не настолько плотной толпой, как исполнителей главных ролей, но вполне достаточной, чтобы почувствовать неудобство и смущение. Все эти импозантные, посверкивающие бриллиантовыми запонками и булавками в галстуках мужчины наперебой говорили комплименты, норовили завладеть моей рукой, приглашали отпраздновать мой успех. Я, как могла, отнекивалась, мне отвечали, что возражения не принимаются, что я просто обязана порадовать своих искренних поклонников, и всё прочее в том же духе. Спасение пришло неожиданно. Пытаясь пробиться к своей гримёрной, я заметила стоящего в стороне Андреса с букетом чайных роз.

— О, сеньор ди Ногара! Не окажете ли вы любезность проводить меня?

Почитатели моего таланта обернулись и разочарованно расступились. Я приняла букет, оперлась на руку Андреса, и толпа вокруг тут же начала рассеиваться. Любители развлечься поняли, что ловить тут больше нечего, хотя по дороге к моей двери мне пришлось ещё несколько раз ответить на поздравления.

— Благодарю вас, — сказала я, останавливаясь перед дверью и снимая руку с его локтя.

— Не за что, сеньорита. Боюсь, мои слова прозвучат банально, особенно после всех поздравлений, но вы действительно прекрасно танцевали.

— Спасибо, Андрес. Мне приятно услышать это от вас.

— А мне приятно это вам сказать. Я подожду вас внизу?

— Внизу? — я непонимающе посмотрела на него, и лишь секундой спустя до меня дошло. Он, как и все остальные, счёл, что я отдала предпочтение ему, и теперь ждёт вполне естественного продолжения. Да, не слишком красиво получилось.

— Андрес, — тщательно подбирая слова, сказала я. — Вы меня извините, но я действительно очень устала. Я буду рада встретиться с вами в любое время, но не сегодня.

Некоторое время он молча смотрел на меня.

— Что ж, — сказал он наконец, — я всё понял, сеньорита. Вы можете не беспокоиться, больше я не стану вам докучать.

Андрес повернулся и ушёл. Я смотрела ему вслед, понимая, что на этот раз он, похоже, действительно ушёл навсегда. И угораздило же его прийти сегодня, перед встречей с Голосом, от которой я не отказалась бы ни за какие коврижки! Оставалось утешаться мыслью, что мне и впрямь лучше перестать морочить ему голову, и что ни делается, всё к лучшему.

Голос раздался, едва я успела закрыть за собой дверь гримёрной.

— Ты опять была с этим, — сказал он.

— Только чтобы отделаться от остальных. Не тревожьтесь, больше он не придёт.

— Хотелось бы надеяться, но этот молодой человек весьма упрям. Впрочем, ты и сама всё время подаёшь ему напрасные надежды.

— Этого больше не повторится, — сказала я.

— Вот как? — переспросил Голос, похоже, не ожидавший от меня такого заявления. После небольшой паузы он сказал: — Пойми меня правильно, Анжела, я не против, чтобы ты встречалась с мужчинами. Но они не должны заслонять от тебя дело, для которого ты рождена. Пусть они будет отдыхом, развлечением, но и только.

Таких слов не ожидала уже я, и потому не нашлась, что ответить.

— А этот ди Ногара тебе не подходит именно потому, что обязательно захочет большего. Он влюблён в тебя, но ты не можешь ему ответить. Искусство — это божество, не терпящее соперников.

Я могла бы возразить, что именно вдохновению от любви мы обязаны многими произведениями искусства, но вместо этого сказала:

— Вы шутите.

— Нисколько.

— Вы действительно думаете, что он меня любит?

— Да, но это ничего не значит. Не поддавайся жалости и тщеславию, Анжела, держи себя в руках, рано или поздно он остынет.

Я не ответила, повернувшись к зеркалу. На меня смотрело моё собственное лицо, знакомое до последней чёрточки. Неужели Андрес и в самом деле любит эту девушку? Я и раньше подозревала что-то подобное, но подозрение — это одно, а такое уверенное заявление — совсем другое.

— Вы обещали, что пригласите меня в гости, — сказала я, отворачиваясь.

— Я помню, но давай подождём, пока они уйдут. А ты пока переоденься.

Я покосилась на дверь, за которой всё ещё слышались гул голосов и звук шагов, взялась за бретельку платья, но остановилась, поражённая неведомым ранее смущением.

— Пообещайте, что не будете подглядывать.

Голос явственно усмехнулся.

— Не буду, — сказал он и умолк. Я посмотрела на потолок. Ушёл, не ушёл? Но переодеться в самом деле надо, тут уж ничего не поделаешь.

Надевать корсет я не стала — всё равно, чтобы затянуть его, понадобился бы помощник, мне же сейчас никого не хотелось видеть. Вскоре я была готова, но пришлось прождать ещё около получаса. Наконец всё стихло, и голос объявился снова:

— Иди к двери в подвал, Анжела. Помнишь, где она?

— Да.

— Хорошо. Я буду ждать тебя там.

Я вышла в пустой полутёмный коридор. Сейчас, когда долгожданное свидание вот-вот должно было состояться, я почувствовала волнение и даже некоторый страх. Мелькнула было малодушная мысль совсем никуда не ходить, ведь неизвестно, с кем или чем я там встречусь. Но пока я раздумывала, поддаваться ли своей мгновенной трусости, ноги сами несли меня вниз по лестнице, и дальше, к подвальной двери. Когда из тёмного закутка у входа в подземелье бесшумно появилась высокая фигура в чёрном, почти растворявшаяся в полутьме, я вздрогнула. Человек молча подал мне руку, знакомые твёрдые пальцы сжали мою ладонь и уже не выпускали весь остальной путь.

Я ожидала увидеть то же, что и в прошлый раз: бесконечную лестницу, ледяной зал… Но всё оказалось не таким. Лестница и вправду была, но винтовая, тесная и тёмная. Мы шли по ней так долго, что у меня закружилась голова.

— Устала? — спросил человек, имея в виду не то спуск, не то прошедший спектакль.