Девушка на скале - Джеймс Кервуд

Глава XXVI. МАЙКЛ О'ДУН

Минут пять Дэвид, сжимая Мэдж в своих объятиях, пристально всматривался в залитую солнцем долину, по которой бежали два уцелевших врага. Все это время тишину нарушали только непрекращающиеся рыдания девушки. Затем, подняв ее голову, он взглянул ей в лицо. В ее глазах не было слез; но она все еще слегка всхлипывала, а ее губы дрожали, как у обиженного ребенка. Дэвид наклонился и поцеловал ее в губы. Выражение ужаса стало медленно исчезать из огромных синих глаз девушки. Она шептала его имя. Ее взгляд и шепот выражали бесконечную любовь. Она боялась за него, а сейчас сознание, что он жив, наполнило ее сердце безграничным счастьем. На мгновение Дэвид еще крепче прижал ее к себе и почувствовал на своем лице теплое, нежное прикосновение ее губ.

Раздавшийся позади звук заставил его обернуться: огромный гризли, тяжело ступая, вышел из хижины. Тара стоял, освещенный солнцем, медленно раскачивая из стороны в сторону свою голову; из его глотки раздавались последние отзвуки дикой ярости и ненависти. В этот же момент в дверях показался Бэри; его губы раздвинулись, обнажая блестящие клыки, словно он готов был встретить новых врагов.

Дэвид быстро повел Мэдж к камню, из-за которого он начал стрельбу по врагам, и уложил ее на мягкий ковер травы, густо усеянной синими фиалками. Камень скрыл от них хижину.

— Отдохните здесь, дружок, — тихо произнес он полным любви голосом. — Мне нужно вернуться в хижину. А потом мы двинемся в путь.

— В путь! — она так прошептала это слово, точно оно означало для нее начало новой, светлой, радостной жизни.

Когда Дэвид отошел от нее, она вздрогнула и тихо вскрикнула от ужаса. Дэвид понял причину этого крика. Не обернувшись, он поспешно направился к хижине, горя нетерпением, чтобы последние ужасные минуты остались уже позади. Перед открытой дверью он несколько поколебался, испытывая тошноту при мысли о той картине, которая сейчас предстанет его взору. Твердя про себя, что простая справедливость требовала всего происшедшего, он переступил порог.

Он старался не приглядываться, но с первого же мимолетного взгляда почувствовал себя потрясенным. Если бы не разница в росте, нельзя было бы различить тел Гока и Брокау, ибо ярость Тары обрушилась и на мертвого, уже убитого Бэри, Гока. У ног Дэвида лежал Генри, голова которого находилась под телом или совсем исчезла. Дэвид поднял винтовку Генри и стал искать патроны. С отвращением он обыскал все три трупа и, набрав около пятидесяти патронов, взяв тюк и винтовку, вышел. Взвалив тюк на плечи, он вернулся к камню, где оставалась девушка. Держа ее за руку, он стал спускаться в долину.

— Справедливая кара постигла их, — произнес он, и больше ни словом не обмолвился о том, что видел в хижине.

На краю зеленого луга, там, где ручеек, спускавшийся с вершины горы, образовал глубокое озерко, они остановились. Пройдя немного вверх по лощине, в продолжение многих лет прорытой ручейком, Дэвид нашел укромное место и разделся. Его покрывали до пояса пятна грязи, еще не смытой после поединка. Мэдж умыла в озерке лицо и руки и, усевшись на траву, стала приводить в порядок свои волосы. Когда Дэвид вернулся к ней, распущенные золотисто-каштановые пряди скрывали ее до пояса. Они пленяли своей красотой. Он остановился на расстоянии шага и молча смотрел на девушку. Его сердце наполнилось радостным восторгом; им овладело опьяняющее сознание, что она принадлежит ему не на один-два дня, а навсегда, что эти горы отдали ее ему, что здесь среди цветов и дикой природы она выросла и ждала его чистая, как горная фиалка, растущая у его ног. А когда-то, давным-давно, как казалось ему теперь, он думал, что другая женщина была прекрасна и что чудеснее волос той женщины нет ничего на свете! Сердце Дэвида ликовало. Нет, этот горный цветок, который вдохнул в него новую жизнь, нисколько не походил на ту женщину.

Внезапно Мэдж подняла голову и заметила его. Ее взгляд выражал такую любовь, о которой он даже и не смел мечтать. Он молча протянул руки; девушка встала и, окруженная своими блестящими распущенными волосами, подошла к нему. Он снова сжал ее в своих объятиях, покрывая поцелуями ее нежные губы, загоревшиеся щеки, синие глаза и мягкие волосы. И, отвечая на его поцелуй, она прошептала:

— Вы меня очень любите, мой Сэкуэвин?

— Да, больше жизни, — ответил он.

Ее голос вернул его к действительности. На некоторое время он забыл о хижине, забыл о том, что существовали Брокау и Гок и что они теперь мертвы. Чуть-чуть отстранив девушку, Дэвид взглянул ей в лицо, он не видел в нем больше страха, а только неизмеримое счастье. Он чувствовал, как трепещет ее сердце, а ее глаза, не стыдясь, не скрываясь, говорили о любви.

— Нам нужно идти, — проговорил Дэвид, с трудом освобождаясь из-под власти овладевших им чар. — Двое спаслись, Мэдж. Возможно, если в Гнезде есть еще кто-нибудь…

Девушка вспомнила обо всем происшедшем и, содрогнувшись, обвела взором долину, затем отрицательно покачала головой.

— Там есть еще двое, — сказала она. — Но они не будут преследовать нас, Сэкуэвин. А если бы и попытались, мы уже будем по ту сторону гор.

Мэдж принялась заплетать свои волосы, а Дэвид стал приводить в порядок тюк. Он чувствовал себя помолодевшим. И, смеясь, обратился к ней с веселым упреком.

— Мне нравится видеть их распущенными. Они прекрасны, великолепны. — Ему показалось, что вся кровь прилила к щекам девушки.

— Если так, пусть они будут распущены, — тихо воскликнула она дрожащим от счастья голосом.

Ее пальцы стали быстро расплетать шелковистую косу, и снова сверкающие волосы обвились вокруг нее. Потом, когда они уже собрались тронуться в путь, Мэдж с легким криком подбежала к Дэвиду и подставила ему свое лицо.

— Поцелуйте меня, — произнесла она. — Поцелуйте меня, мой Сэкуэвин!

В полдень они стояли на одной из вершин южной цепи гор и вновь увидели расстилавшуюся внизу зеленую долину с серебристой рекой, где около большого камня они впервые встретились. Им обоим казалось, что с тем пор прошло много времени и что долина, точно друг, с улыбкой приветствует их и радуется их возвращению. Пока они отдыхали, до них слабо доносилось журчание струящихся потоков, пение птиц и писк сурков, гревшихся на солнце далеко внизу. Прижавшись к Дэвиду, положив голову к нему на грудь, Мэдж указала в голубую даль на восток.

— Мы направимся туда? — спросила она.

Дэвид мечтал о будущем. Там, куда она указывала, жили его и ее друзья. Как удивит он отца Ролана в один прекрасный день, нагрянув к нему вместе с Мэдж! Его сердце билось от восторга, когда он стал рассказывать девушке о том, что их ожидает: о колоссальных пространствах, которые им придется пройти, о том, какое это будет чудесное путешествие, как они наконец придут в «замок», домой, а… «Потом мы найдем вашу мать», — прошептал он.