Брачный контракт на выживание (СИ) - Огинская Купава "Квэлиер"

Мы приблизились. Две фигуры кивнули герцогу и отошли в сторону, тихо приоткрыв заднюю дверь, ведущую в дом.

Пока герцог нянчился со мной, его люди успели разобраться с охраной графа и открыть нам путь в его логово.

Первым в полумрак дома шагнул мужчина со страшным шрамом, пересекавшим все его лицо. За ним последовал самый молодой из наемников, а потом и герцог. Я хвостиком увязалась следом.

Темноту рассеял теплый свет фонариков. В них, за стеклом вместо настоящего огня были установлены круглые, граненые кристаллы, удачно имитирующие волнующийся свет свечи, но горящие намного-намного дольше.

Мы оказались в одном из ветхих домов, стоявших на границе бедных кварталов. Снаружи он ничем не отличался от соседних построек, казался ветхим и неказистым, но обстановка внутри разительно отличалась от внешнего вида.

Пол устилал дорогой паркет, стены укрывали шелковые обои и картины в резных рамах.

Мы прошлись по коридору до лестницы для слуг, ведущей на второй этаж. Узкой и темной. Со скрипучими и слабыми ступенями. Они шатались под ногами, а я не могла даже ни за что ухватиться. Только прижимала ладони к стенам и надеялась, что ступенька не подломится именно под моей ногой.

На втором этаже у меня появилась возможность немного осмотреться. Мне выделили один из фонарей и настрого велели не подходить к окнам.

Было обидно понимать, что меня здесь воспринимают как недалекую барышню, жаждущую получить немного острых ощущений. Можно подумать, кто-то в своем уме стал бы светить фонарем в окна, сидя в засаде.

Я прошлась по коридору, заглядывая в комнаты. Некоторые из них были обставлены и обжиты, другие оказались либо заперты, либо выполняли роль кладовок, в которые сгрузили весь ненужный хлам. В самой дальней комнате, поверх хлама лежало несколько тел. Я едва успела зажать рот ладонью и испуганный вскрик превратился в приглушенный вздох.

Не желая того, я нашла людей, которых граф оставил охранять дом. Аккуратно закрыв за собой дверь, я постаралась выбросить увиденное из головы.

Желание и дальше обследовать дом у меня пропало.

Кроме трех спален — одной особенно шикарной и двух победнее, уместивших в себе несколько скромных кроватей — обжитым выглядел еще кабинет. Там-та и засел герцог, поджидать свою жертву. Его люди разбрелись по дому и затаились.

Я вернулась к герцогу. Он сидел в углу кабинете, в глубоком кресле. Свой фонарь он выключил и теперь тот стоял у правой ножки кресла. Рядом валялась сброшенная на пол куртка.

— А граф даже скрываться предпочитает в комфорте, — заметила я.

Герцог хмыкнул.

— Поверить не могу, что ты действительно взял меня с собой.

Я не хотела тушить фонарь, поэтому оставалась рядом дверью.

— Ты попросила. — напомнил герцог. Будто это все объясняло. Но я не верила, что это единственная причина и испытующе сверлила его взглядом, пока он не сдался:

— У меня была возможность убедиться, что тебе доступны те знания, которые закрыты для меня. — сказал он, вероятно намекая на то, что я знала о нападении на Райли и своем отравлении. — Я не вижу причин сомневаться в тебе. Если ты захотела участвовать… что ж, значит это важно.

Я и представить не могла, что случившееся с Райли может так сильно укрепить веру герцога в меня. Это было странно, но приятно.

— Спасибо.

Мы немного помолчали. В кабинете было душно, и я тоже стянула с себя курту. Аккуратно сложила ее и положила у стены. Там же поставила зажженный фонарь. Не хотелось возвращаться в это место темноту, тут и при свете было не то, чтобы уютно.

Кабинет был обставлен с шиком, дорогие ткани обивки кресел, массивные добротный стол у окна, тяжелые, задернутые шторы красивого винного цвета. Мебель из мореного дуба глубокого темного цвета. По отдельности каждая деталь выглядела приятной глазу, но все вместе создавало довольно гнетущее впечатление.

Герцог сгорбился в кресле. Уперев локти в колени, он сцепил пальцы в замок и бездумно смотрел в пол.

— Этот граф… насколько близки вы были с ним? — спросила я.

Пока герцог молчал, подбирая слова, я приблизилась к его креслу и присела на подлокотник. Идти в другой угол кабинета, чтобы занять свободный стул с высокой резной спинкой показалось мне не самой лучшей идеей. В этом неуютном месте рядом с герцогом было спокойнее.

— Он поддерживал меня, когда наши родители умерли. Помогал разбираться с делами первое время. И был одним из тех, кто высказался против твоего устранения.

— Чего?

Как оказалось, когда я шантажировала герцога, я не учла одну важную деталь — он может пойти к своим подельникам и все им рассказать. Так он и поступил.

Заговорщики сменили место проведения собрания, но это им никак не помогло. Облава произошла, некоторых поймали, лишили титулов и сослали. Пытали их или нет, чтобы узнать имена не пойманных заговорщиков — неизвестно. Но официальных обвинений после случившегося никому выдвинуто не было.

Зато те из заговорщиков, кто все же сумел ускользнуть, обозлились почему-то именно на меня.

Если бы не герцог, который стал следить за мной сразу же после моего неуклюжего шантажа и подтвердил, что я ни с кем не общалась, а прислуга за пределы особняка выбиралась до смешного редко, и здравомыслие подавляющего большинства, умерла бы я далеко не от рук мачехи…

— Граф был одним из первых, кто отверг идею твоего устранения. — закончил герцог свой совсем не жизнеутверждающий рассказ.

Теперь по крайней мере мне стало понятно, почему моя жизнь вдруг оказалась в опасности лишь из-за того, что я потушила загоревшую принцессу. У заговорщиков и до этого был на меня впечатляющих размеров зуб.

— Ну… спасибо ему, конечно, — пробормотала я, — но былые заслуги не могут искупить его вины. Райли не сделал ничего, за что его можно было убить.

— Я это понимаю. — устало отозвался герцог.

Он казался разбитым.

Я подняла руку, желая коснуться его волос, в попытке подбодрить, и опустила ее. Райли всегда очень сильно возмущался, когда я касалась его головы, вряд ли герцог оценит этот жест. Быть может, даже обидится.

Я осмелилась лишь неловко похлопать его по плечу и нервно вздрогнула, отдернув руку, когда на первом этаже раздался шум.

Так громко и уверенно вести себя мог только хозяин этого дома.

Подскочив с подлокотника кресла, я на носочках бросилась к фонарю. Мягкие кожаные туфли с тонкой подошвой почти не издавали шума.

Заскрипела лестница под чужими шагами. Несмотря на нарочитый шик обстановки, дом был слишком старым и нуждался в основательном ремонте.

Я подхватила фонарь, закрыла клапан и свет тут же потух. Обратно к креслу я возвращалась в полной темноте, слепо шаря руками перед собой.

Шум все приближался. В какой-то момент стало возможный расслышать довольное мурлыканье. Граф напевал себе под нос какую-то мелодию, безбожно фальшивя.

Моя рука задела что-то теплое и ладонь сразу же обхватили пальцы, я не успела даже пискнуть. Вернуться на свое место — подлокотник кресла, по правую руку от герцога — он помог мне лично и не отпустил даже когда я села. Меня такое положение вполне устраивало. Так я чувствовала, что не одна.

Граф поднялся на второй этаж. Звук напеваемой им мелодии становился все громче, и я забеспокоилась.

— А что если он пойдет в спальню? — шепотом спросила я.

Герцог на мгновение крепче сжал мою ладонь, то ли подбадривая, то ли требуя соблюдать тишину. И коротко бросил:

— Он идет сюда.

На первом этаже было слышно несколько мужских голосов — охрана, сопровождавшая графа в его поездке. И если вдруг он сейчас пройдет мимо кабинета, зачем-то решит заглянуть в последнюю комнату, увидит тела… какая же неразбериха тогда начнется.

Но герцог знал этого человека достаточно хорошо, чтобы проблем не возникло.

Шаги остановились рядом с кабинетом. С легким скрипом опустилась дверная ручка.

Я затаила дыхание.

Немелодичное мурлыканье графа начинало действовать на нервы.