У кладезя бездны. Псы господни - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Значит, произошло вот что. Некто, кто заранее знал об операции и знал, кто именно обслуживает кондиционеры в разведцентре, заранее договорился с тем ремонтником, скорее даже открыл лавку рядом специально…
– Синьор контр-адмирал, со всем уважением замечу, что этого ремонтника надо задержать как можно скорее, послать оперативную группу, – перебил мысли контр-адмирала капитан фрегата Кантарелла.
– Не спеши, мой мальчик, – снисходительно ответил контр-адмирал, – это успеется, тем более что я готов поставить тысячу лир против распоследнего чентезимо, что ремонтника там давно нет и лавки этой там тоже нет. Это в лучшем случае, а в худшем – там ждет бомба, поставленная для того, кто сунет туда свой любопытный нос. Если уж вам так хочется действовать, капитан, можете сделать вот что. Эта штука – я имею в виду закладка, – она явно работает на какой-то усилитель сигнала, который находится неподалеку. Он здесь, в радиусе не более километра, я уже видел такие штуки, их любят ставить германцы. Я распоряжусь, чтобы прислали пеленгаторы, и к утру мы определим, где находится этот проклятый усилитель. После чего я буду очень рад, если в моем распоряжении окажется группа профессионалов, способная взять объект… скажем так, без лишнего шума и стрельбы…
– Так точно, господин контр-адмирал, считайте, что она у вас уже есть! Разрешите исполнять?!
– Исполняйте, молодой человек, исполняйте!
– Есть! Так точно! – капитан побежал к двери…
Капитан фрегата Кантарелла, прибыв сюда, арендовал для себя старый белый «Фиат-1500» с усиленной подвеской, для местных условий лучшего автомобиля и не надо. Отъехав ненамного от центра, он остановил машину, вышел из нее – машину могли прослушивать. Из тайника, который он сделал в сиденье, он выудил мобильный телефон и аккумулятор. Раздобыть левый мобильный телефон здесь было проще простого: телефоны изымали, если на них были записаны сцены казней, расправ и терактов. По инструкции их должны были уничтожать, но этого, естественно, никто не делал, они либо валялись на территории итальянских баз, самые лучшие и новые расходились по рукам или продавались. Поэтому капитану фрегата Кантарелле не составляло никакого труда обзавестись несколькими мобильными телефонами, каждый из которых никак нельзя было привязать к нему.
Он вставил аккумулятор, осмотрелся по сторонам – никого. На его руках были перчатки из тонкой кожи – он всегда носил их с собой, надевал, когда надо было вести автомобиль, но в отличие от обычных автомобильных перчаток у этих были закрытые пальцы. Он набрал номер, который помнил наизусть, дождался щелка соединения.
– Это больница? – спросил он.
Ничего не ответив, трубку повесили…
– Есть еще одно… – сказал контр-адмирал.
– Что, синьор? – переспросил директор.
– Кто-то должен был сломать кондиционер. И именно тогда, когда будет нужно. И кто-то должен был знать, какому именно мастеру вы платите за ремонт кондиционеров.
– Но, синьор…
– Предают только свои, – безапелляционно заявил контр-адмирал. – Как насчет капитана Кантареллы? Он мог сломать кондиционер?
– Да, но зачем это ему?! – изумился директор.
– Вопросы задаю я. Значит, мог?
– Наверное, мог, хотя я не знаю, как.
– Да просто. Например, есть приборы, включаешь его в сеть – и создается локальный, но очень сильный скачок напряжения. У вас же все рабочие станции и система безопасности запитаны на отдельную сеть?
– Так точно.
– Потому на них это не отразилось. А на обычной сети – у вас кондиционер и электрическое освещение, верно?
– Верно.
– А днем свет, естественно, отключен, и если сделать такое, то пострадает только кондиционер. Вот он и пострадал. Просто здорово.
Директор понял, что в разведке он ничтожество. Полное.
– Но зачем ему предавать своего человека?!
– Мало ли… Он из Специи, а там темные дела творятся. И в Риме темные дела творятся, а вы, должно быть, уже знаете, из какой семьи происходит капитан Кантарелла. Он уже был в Триполитании, и там тоже творились очень темные дела, когда он там был. Он мог знать, с каким ремонтником кондиционеров вы работаете?
– Откуда?! Он же только что приехал!
– При нем до этого кондиционер ломался?
Директор припомнил.
– Нет.
– Точно?
– Точно, синьор контр-адмирал!
Контр-адмирал Бьянкомини потер небритый подбородок.
– Зайдем с другого конца. Вы проводили выплаты этому ремонтнику по официальной бухгалтерии или платили из черной кассы наличными?
– Конечно по официальной! У нас же не хватает черной кассы даже на оплату агентов!
– И отчетность отправляли в Рим.
– А как же, синьор.
– Ну вот, – заключил контр-адмирал, – и разгадка. Эта отчетность проходит по категории секретности D, то есть четвертая категория, при том, что их всего пять, а последнюю категорию можно публиковать в газетах. Это значит, что к вашей отчетности имели доступ все, кто того хотел, несколько тысяч человек. Вот так.
Итальянское Сомали
Могадишо, район Каараан
Улица, одна из многих в истерзанном насилием Могадишо, выглядела так, как и выглядела она вчера, позавчера, месяц назад – ничего не менялось. Здесь не строили – здесь разрушали, здесь не сколачивали состояния – здесь продавали все по дешевке и бежали из страны. Да и страны как таковой больше не было…
Два человека – мужчина с лицом, закрытым головным платком от пыли и обычной теперь для улиц Могадишо вони, и женщина в черной накидке, явно мусульманка, – подошли к лавке, ставни которой были закрыты наглухо. Женщина осталась на тротуаре, мужчина подошел и постучал в запертую дверь. Раз, потом еще один раз.
Ничего. Тишина.
Мужчина достал из кармана небольшую квадратную коробку и прилепил туда, где был замок. Женщина достала из-под своего черного одеяния пистолет-пулемет «Беретта-12». Мужчина в два прыжка оказался рядом с ней, в руке его был пистолет «беретта».
Вспышка! Мина, поставленная на задержку в десять секунд, взорвалась с оглушительным грохотом у двери, выломав и искорежив ее, и мужчина и женщина с оружием в руке бросились внутрь. На улице взревел мотор стоящего у перекрестка бронетранспортера; изрыгнув клуб солярного дыма из выхлопной трубы, он покатил вперед, ускоряясь.
– Хадкакакин![67] – проорал мужчина отрепетированную фразу, ворвавшись внутрь.
– Впереди чисто! – грубым голосом отозвалась женщина с автоматом.
Мужчина бросился вперед.
– Чисто! Здесь ничего нет.
На улице загрохотали ботинки десантников.
– Свои! Свои! – Женщина откинула паранджу, она была небрита и не слишком походила чертами лица на женщину. – Спецслужба! Мы проводим здесь спецоперацию!
– Бросьте автомат, синьора, – приказал молодой капитан десантников.
– Черт, еще раз так меня назовешь, козел! – выругалась «женщина», но автомат бросила.
На улице одна за другой затормозили две машины…
– Они ушли, синьор контр-адмирал. Ничего нет.
Контр-адмирал недовольно огляделся – пыль еще не улеглась, тут как стадо слонов пробежало. Улики если и были – приказали долго жить.
Прикрыв нос смоченным кельнской водой[68] платком, контр-адмирал прошелся по тому, что когда-то было то ли торговым залом, то ли помещением кафе, осмотрел пол и стены. Остальные внимательно наблюдали за ним. Потом он вышел туда, где было подсобное помещение, там что-то привлекло его внимание на полу. Он даже померил пальцами расстояние между какими-то следами, потом осмотрелся и удовлетворенно хмыкнул.
– Это здесь. Но мы опоздали. Они засекли работу скремблера и поняли, что пора сматывать удочки. Вон, смотрите!
Директор Манфреди, который уже мысленно сочинял заявление об отставке, капитан Кантарелла и пара десантников во главе со своим капитаном подошли ближе.
– Вон там. Четыре отпечатка ножек на полу; они вымели пол перед тем как уйти, но чуть заметные вмятины остались. Расстояние между ними полностью соответствует расстоянию между ножками дизель-генератора небольшого размера. Нормального электроснабжения здесь нет, и они не могли рисковать. Поэтому же – вон там выбито окно в форточке и на стене след от гвоздя, но самого гвоздя нет. И стена в этом месте чуть темнее. Они надели шланг на выхлопную трубу дизель-генератора и вывели его наружу, чтобы самим не отравиться выхлопными газами. Можно уходить, здесь больше ничего нет.
Абиссиния, дикая территория
День спустя
Четыре человека ехали по дурной, разбитой, почти незаметной в горах дороге, направляясь в сторону гор – подальше от границы. Все четверо въехали в Абиссинию на этой машине этим утром, проехали через город Доло Одо, нигде не останавливаясь, и поехали дальше. Все четверо за утро не перемолвились и десятком слов, потому что говорить было не о чем. И незачем.
Да, я забыл о самом главном. Все четверо были белыми.
