«Если», 2003 № 12 - Журнал «Если»

Платформа быстро развернулась, и в склон уперлась красная нить, прочерчивая в нем кипящую полосу. С грохотом отвалилась ледяная глыба. Маргарет помчалась прочь, делая огромные прыжки и одновременно пытаясь оглядеться.

Падающая глыба вращалась, швыряясь крупными осколками, и через несколько секунд врезалась в скопление пузырей, где только что пряталась Маргарет. Лед под ее ногами содрогнулся, как живой, она упала навзничь и заскользила вниз по склону.

Ей удалось остановиться, вбив в лед второй клин. Она лежала на спине, глядя вверх. Высоко наверху пузыри выбрасывали густую смесь газа и маслянистой органики. Маргарет разглядела, как во все стороны разлетаются черные предметы. Некоторые врезались в стены и застревали, но гораздо большее количество улетало вверх, ныряя в клубящийся и быстро редеющий туман.

Началась цепная реакция. По всему ущелью стали лопаться пузыри.

Целая их группа взорвалась под платформой Опи, и она исчезла в мельтешении черных силуэтов. Грунт содрогался. Азотный лед вскипал плотным туманом. На несколько минут даже подул ветер. Маргарет вцепилась в клин и не отпускала его, пока ветер не стих.

Менее чем в ста метрах от нее медленно падал Опи Киндред. Один из черных предметов разбил визор его шлема. Предмет был тонкий, с жестким и блестящим экзоскелетом. Сломанные тела других летали среди разбитых колоний вакуумных организмов, по-жучьи поблескивая в луче прожектора. Они очень напоминали крошечных прокси без щупалец, чьи разбухшие тельца упакованы в оболочку, напоминающую кератин. Некоторые оболочки треснули, обнажив заостренные реакционные камеры и сложные матрицы из черных волокон.

— Гаметы, — пробормотала Маргарет, осененная внезапной догадкой. — Маленькие ракеты, начиненные ДНК!

Скафандр осведомился, все ли у нее в порядке. Она хихикнула в ответ:

— Паразит превращает в свое подобие все подряд. Даже прокси!

— Кажется, я обнаружил платформу доктора Киндреда, — сообщил скафандр. — Советую воздержаться от энергичных упражнений, Мэгги. Твой запас кислорода ограничен. Что ты делаешь?

— Собираюсь отключить нагреватели баллонов, — ответила Маргарет, направлялась к аварийному убежищу. — Они уже не понадобятся.

Отключив нагреватели, Маргарет перенесла одно из мертвых существ на транспортную платформу. Потом взлетела и вскоре поднялась настолько, что попала в рабочую зону релейных передатчиков. Сразу ожило радио, замигали индикаторы десятка каналов, привлекая к себе внимание. По одному из них ее вызывал Арн, ему она и рассказала о случившемся.

— Шо хотел все бросить и смыться отсюда, — сообщил Арн, — но победили те, кто сохранил здравомыслие. Возвращайся домой, Маргарет.

— Ты видел их? Видел, Арн?

— Некоторые угодили в «Ганапати». — Он рассмеялся. — Теперь даже Звездная Палата не сможет отрицать того, что уже произошло.

Она поднялась над ледовыми полями и продолжала подниматься, пока не стала заметна сперва кривизна горизонта крошечной планет-ки, а затем и стены рифта Тигрис. Между ними, словно заключенная в скобки, блестела звездочка «Ганапати». Маргарет включила дальний радар и увидела на экране, кроме яркой отметки «Ганапати», тысячи слабых отметок, уплывающих в космическую даль.

Бессистемное рассеивание генетических посылок. Сколько из них выживет, упадет на другие планетоиды и даст начало новым рифам?

Вполне достаточно, решила она. Ведь эволюция рифа проходит решительными рывками. А она только что стала свидетелем очередной революции.

Дайте ему время, и он заполнит весь Пояс Куйпера.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

Дмитрий Янковский

Парадокс Филимонова

На Грозовой я опозорился по полной программе — так, что и вспоминать не хотелось. Утром тошно было просыпаться. Бриться — сплошная мука, не дай Бог в глаза себе посмотреть. Из-за этого провала меня оштрафовали и выпроводили в отпуск с недвусмысленным напутствием. И то повезло — могли бы и вовсе пинком под зад из Конторы…

Я побрил одну щеку и принялся за вторую. Для поднятия духа попытался промычать бодрый мотивчик. Получилось уныло. И бритва, как назло, отказала на последнем сантиметре под подбородком. Батарейка села. Я безуспешно порылся по ящикам и решил, что не миновать мне сегодня похода в бар «Три парсека».

Но не идти же туда одному! Засекут стукачи из СВБ, вообще отправят в санаторий на грязи, а там девочки в салатовых комбезах будут сочувствовать и ласково измерять температуру. Я привычно надиктовал номер Вадика. Однако вифон выдал сообщение о перегрузке каналов. Я выругался и откопал из-под бумаг телефон, но и там аккумуляторы были на нуле. Зато включился компьютер и любезно выдал мне ворох коммунальных задолженностей, а также полугодовой давности счет за вечеринку в «Дюнах», воспоминание о которой до сих пор отдавалось спазмом в висках. Далее следовал длинный перечень долгов за кредитные ночные программы и сетевые музыкальные каналы. Я разозлился и хотел закрыть настырную программу, но ошибся кнопкой и попал на сводку утренних новостей.

Сообщение передавал живой диктор, а не привычная виртуальная девушка, из чего следовало, что важность новости соответствует оранжевому уровню. Я прислушался.

12 октября 1984 года в 12:47 по локальному времени Базы была утеряна связь с добывающим комплексом на планете Репейник. Через два часа тридцать три минуты орбитальный разведчик уловил импульс маломощной рации, размещенной на верхнем заводском уровне. Текст передачи: «Компьютер блокировал управление. Мы заложники! Требуется…» На этом луч был подавлен техногенными помехами. Эксперты Спасательной Службы предположили отказ квантового мозга новой модели в результате недоработок. На планету Репейник была направлена группа компьютерных специалистов. Подойдя к заводу на километр, они доложили обстановку и больше на связь не выходили. Через четыре минуты орбитальный разведчик зафиксировал три аннигиляционных взрыва на поверхности планеты. Руководством Спасательной Службы по сектору объявлена тревога оранжевой категории, система Репейника закрыта для полетов, специалисты Спасательной Службы приведены в состояние полной готовности».

— Ну, это, допустим, вранье, — почесал я макушку. — Ни в какой готовности я себя не ощущаю.

Дурное расположение духа моментально сменилось на отвратительное — я понял, что меня списали. Если бы позор на Грозовой посчитали оплошностью или ошибкой, мой компьютер вместо унылого изображения диктора уже надрывался бы оранжевыми молниями и выл, как раненый. Однако новости кончились, и никакой сирены я не услышал. Так и бывает: сначала отпуск, потом шеф отправит меня куда-нибудь в тихую дыру, а потом придет известие о том, что на мое имя открыт такой-то пенсионный счет, и как бывший сотрудник СС я имею право на два бесплатных проезда в год до места лечения. Тридцать пять лет для спасателя — вполне пенсионный возраст.