10 мифов о России - Александр Музафаров

В конце 1914 года в России было сформировано первое в мире соединение дальнебомбардировочной авиации — Эскадра воздушных кораблей, укомплектованная бомбардировщиками «Илья Муромец».

Пятого марта 1916 года было положено начало формированию российской истребительной авиации. Сформированные из лучших русских асов истребительные отряды, объединенные в боевые авиагруппы, смогли надежно прикрыть русскую армию от ударов с воздуха.

Боевой воздушный корабль «Илья Муромец», серия Е

Истребитель «Спад-7» первой боевой авиагруппы, на котором летал русский ас И. Смирнов

3. Форма. Новые формы борьбы потребовали изменить и внешний облик солдата. Яркая форма былых времен превращала бойца в хорошо заметную мишень. Первыми об этом подумали англичане, имевшие большой опыт колониальных войн. В России форму защитного цвета впервые ввели в 1905 году по опыту русско-японской войны, а в 1912 году приняли удобную форму, сочетавшую защитный цвет и элементы декора, делавшие ее нарядной и привлекательной в мирное время.

В «прогрессивной» же Франции вопрос о введении формы защитного цвета вызвал оживленные дебаты в парламенте. И пока представители генералитета пытались убедить депутатов в разумности своих доводов, с места встал старый ветеран войн Наполеона III месье Этьен. «Отменить красные рейтузы? — восклицал он. — Никогда! Ле панталон руж се ля Франс!» (Красные рейтузы — это Франция)[179]. Зал заседаний взорвался бурей аплодисментов, а французские солдаты так и шли в бой, разряженные, как попугаи, и тысячами гибли под немецкими пулеметами.

4.Броневики. 19 августа 1914 года военный министр Российской империи генерал Сухомлинов подписал приказ о формировании «бронированной пулеметной автомобильной батареи» — первой в мире автобронечасти[180]. Уже в октябре 1914 года русские броневики вступили в бой, наводя ужас на немцев. К 1916 году число бронеавтомобилей в русской армии превысило число броневиков у противников и практически не уступало этому показателю у союзников. Взводы и дивизионы бронеавтомобилей, укомплектованные экипажами из добровольцев, воевали на всех фронтах, поддерживая атаки своих войск или прикрывая отходы.

Бронеавтомобили русской армии

Изучать русский опыт применения бронечастей приезжали представители союзников. Летом 1917 года, когда разложенная революционной агитацией армия вместо подготовленного наступления обратилась в бегство, именно бронечасти в отчаянных арьергардных боях сдерживали натиск немцев.

5. Морская авиация. Значение летательных аппаратов оценили не только сухопутные генералы, но и их коллеги из морского ведомства. С самого начала войны вступили в бой русские гидросамолеты. Адмиралы нашего флота, понимая значение авиации в войне на море, уделяли большое внимание этому виду оружия. В декабре 1914 года в состав Черноморского флота вошли авианесущие корабли «Император Александр I» и «Император Николай I», имеющие на борту по 8 летающих лодок конструкции Дмитрия Григоровича. 17 марта 1915 года самолеты, поднятые с борта «Николая I», нанесли мощный авиаудар по турецкому порту Зонгулдак.

В 1916 году Черноморский флот перешел к формированию тактических маневренных групп, в состав которых входили авианесущие корабли как ударная сила, а линкоры и эсминцы обеспечивали их безопасность. Эта система стала прообразом ударных авианосных соединений, составляющих в настоящее время главную силу современных флотов.

Все эти примеры (а можно привести их куда больше) наглядно показывают, что в реальности «косные и консервативные» царские генералы уверенно шли в ногу со временем, иногда оказываясь на полшага впереди своих европейских коллег. Во всяком случае, говорить о какой-то отсталости русской армии в вопросе применения технических новинок не приходится — в начале XX века она входила в число наиболее развитых вооруженных сил мира. И именно благодаря технической прозорливости своих командиров.

Однако главным умением для военных всегда было и остается умение воевать. Армию оценивают по тому, как она умеет выполнять две свои главные задачи — защищать территорию своей страны от вторжения внешнего врага и защищать интересы страны вооруженной силой всюду, где это потребуется. При этом очевидно, что первая задача является приоритетной по отношению к второй. Впрочем, во многих конфликтах вооруженным силам приходится решать обе эти задачи одновременно. Рассмотрим, как справлялась с ними Русская императорская армия начиная со второй половины XIX века и до начала Первой мировой войны.

Таким образом, из шести военных конфликтов только в двух российские вооруженные силы не смогли успешно решить стоящие перед ними задачи. При этом в первом случае России пришлось в одиночку противостоять двум великим державам — Англии и Франции, поэтому выход из такого противостояния без территориальных потерь можно считать благополучным. Фактически единственным крупным поражением за рассматриваемый период стало поражение в войне с Японией. Русский флот был разгромлен на море, а армия не смогла добиться успеха в наземных боях.

Поражение в японской войне потрясло и армию, и страну. Потрясло не сколько масштабами потерь, сколько самим фактом того, что огромная Россия не смогла одержать верх в противоборстве с воинственным, но все же небольшим государством.

Поражение послужило стимулом к значительным изменениям в подготовке армии к новой войне, которой суждено было стать последней войной Российской империи.

Об этой войне очень не любили писать в советское время. Не любили, потому что невольно напрашивалось сравнение со Второй мировой войной, и сравнение это было отнюдь не в пользу Советского государства и Советской армии. Поэтому советские историки и публицисты подвергали сомнению (да и сейчас еще порой подвергают) правомерность сравнения этих конфликтов — дескать, в Первую мировую войну главным фронтом Германии был западный, а на востоке немцы воевали лишь третью своих сил. На первый взгляд верно, но не надо забывать про союзника Германии — Австро-Венгерскую империю, для которой именно восточный фронт был главным, да и не надо выдавать добродетель за нужду — если главным фронтом Германии и был западный, так это потому, что Россия имела союзников, способных оттянуть на себя большую часть сил противника. А Советский Союз сначала хладнокровно наблюдал за крушением Франции, а потом три года добивался от союзников открытия второго фронта.

Пишут также, что советская армия после всех поражений взяла Берлин, а русская распалась в ходе революции. Но прежде чем взять вражескую столицу, советская армия допустила врага под стены своей, допустила в края, где о внешнем вторжении не слыхали уже несколько столетий, и ключевую битву войны вела не на Буге, не на Двине и даже не на Днепре, а на Волге. Как говорил один из героев «Живых и мертвых» Симонова:

«За Сталинград нам, конечно, честь и хвала и слава в веках! Но что он на Волге стоит, а не на Буге и что мы к этой славе полтора года пятились — думаю, согласишься, — я, как военный человек, забыть не вправе. А если бы после первой победы считал, что все превзошел, значит, командовать армией еще не созрел!

— Насчет первой большой победы — не широко ли шагнул ? Разгром немцев под Москвой забыл ?

Почему забыл ? Не забыл. Дивизией командовал, имею что вспомнить... Но помню и другое: как после этого разгрома до Волги отходили, а теперь, после Сталинграда, не имеем права.

— А тогда имели?

Серпилин вздохнул: его рассердило, что Иван Алексеевич почему-то вдруг вздумал поддеть его.

Слишком густо мы в прошлое лето землю костями засеяли, чтобы шутки шутить вокруг этого... Делали, что умели, а умели еще недостаточно. Возвращаемся к тому, с чего начали.

— Я шутки на такие темы не шучу, — сказал Иван Алексеевич, — напрасно так понял. Просто уточняю, что, по сути, никто и никогда нам такого права не давал».

Не стоит взятый Берлин сожженного Минска, Киева, Орла, Харькова, Смоленска, Царицына. Ибо первой задачей армии всегда была и остается защита своей земли. И эту задачу в Первую мировую войну русская армия даже после революции решила лучше, чем советская в 40-е годы...

В той войне русская армия знала и поражения, и победы. О последних в советское время старались не вспоминать, о поражениях тоже, ибо невольно напрашивающееся сравнение с 1941 годом было явно не в пользу последнего. Действительно — поражение второй армии генерала Самсонова произошло в ходе операции на территории противника, а суммарные потери в 90 тысяч человек выглядят небольшими на фоне почти миллионных потерь одного только Западного фронта в приграничном сражении июня 41-го.