Цветок Лилии - Мария Вячеславовна Чепало

— Когда Лиля родилась, я сразу понял, что она будет такая же как мама. Красивая… Добрая… — Олег клевал носом в стол, но продолжал свой монолог. — Я все испортил. Это я виноват… Она верила, что все будет хорошо, но я конченный пессимист… И своим пессимизмом угробил все, что имел… Я заслуживаю такой жизни, заслуживаю наказания. — Олег приоткрыл один глаз, посмотрел на Лиду, прислонившуюся головой к стене. Он подумал, что она спит. — Я должен был сесть, по всем правилам. Не знаю, наверное, мне тогда повезло, что никто из этих ментов работать не захотел… Всем надо было праздновать новый год… Я плохо помню, что тогда произошло, но точно знаю, что меня должны были посадить. Клянусь, это странное стечение обстоятельств, возможно, спасло мне жизнь… Но может лучше было бы, если я сейчас сидел за решеткой. Тогда я бы не встрял в долги. Не потерял бы дочь во второй раз. И возможно, она бы меня смогла простить… Лучше бы я сидел за решеткой. Я ее убил… — рыдания спазмами сдавливали его легкие. — Убил… Если дочь об этом узнает, я потеряю ее навсегда.

Лида всхрапнула. Нельзя сказать на каком моменте она уснула. Может быть, она услышала его исповедь, а может быть отключилась. Во всяком случае на следующее утро об этом разговоре речи не шло.

Макар, как всегда, закрылся у себя в комнате. Когда его дверь закрывалась, Лиля чувствовала на своем лице обжигающую пощечину. Что скрывается там, за этой деревянной пеленой? Лишь блики света и теней сочатся через узкую щель, отскакивая от холодного пола. Очень хотелось прильнуть к нему и хоть краем глаза увидеть… Перед сном Лиля много раз представляла, как ложится на холодный ламинат, прижимается к нему щекой, утыкается виском в твердую поверхность и видит… Что? Что вообще можно таким образом увидеть? Но желание горело очень ярко.

Сергей Александрович сидел в зале на кресле, опершись о свою руку. Его глаза медленно закрывались, он погружался в сон, и встряхивал головой, когда осознавал это. Лиля сидела рядом с ним на кресле, в ногах у нее растянулась Алиса, обмахивая ее ноги пушистым хвостом. Лиля читала вслух, ее голос звучал в вечерней тишине размеренно и гладко. Слова лились как масло по ушам Сергея Александровича, а их отголоски доносились до комнаты Макара. Он выключил свои наушники и прислушался. Когда он понял, что это какой-то наивный женский роман, то включил наушники обратно. Но все же любопытство взяло над ним верх. Он пытался внушить себе, что сюжет вдруг повернулся неожиданными событиями, но на самом деле он слушал тоненький Лилин голос, и его душа наливалась теплом. Плевать что она читает, он готов слушать ее бесконечно. Взгляд Макара упал на часы, и он сорвался с места. В следующую минуту он уже стоял на пороге, натягивая ботинки на пятки. Бросив короткое: «я ушел», он закрыл за собой дверь.

— Он с детства такой, — сказал Сергей Александрович, — с тех самых пор, как я забрал его от матери.

— Забрали от матери? — спросила Лиля.

Старик недовольно поводил усами из стороны в сторону, бросил взгляд на девчонку с горящими глазами, и, нахмурившись, тяжело выдохнул:

— Он тебе расскажет, если захочет.

— Ну пожалуйста! — прошептала Лиля и захлопала ресничками. — Обещаю, я не стану с ним говорить об этом.

Сергей Александрович еще немного покряхтел, переместил тяжесть тела с одного бока на другой, поудобнее устроился в своем кресле.

— Ладно, — шепнул он в ответ. — Только цыц! Я тебе ни о чем не рассказывал. Иначе он мне устроит сцену с бубном, а я уже для таких концертов стар.

Лиля подобралась поближе и навострила свои оттопыренные уши.

— Отец-то его сразу смекнул и сбежал еще до того, как Ленка родила. Но вот про нее мы стараемся не говорить.

— Это ваша сестра?

Старик кивнул.

— Ты главное пойми — ей тяжело тогда было, а я ни сном ни духом. В своих проблемах барахтался. Если б я только все сразу узнал, так кто знает, как жизнь бы сложилась. Она о Макаре вообще не заботилась, он все время сам с собой. Я тогда в больнице валялся, а как только в себя пришел, наведался к ней. Дверь мне он и открыл… — голос Сергея Александровича дрогнул. Он шмыгнул носом и повел усами. — Лицо чумазое, волосы от грязи уже во все стороны топорщатся, а глаза такие голодные! Меня чуть обратно не увезли. Ему тогда пять было. Ребра через майку торчали.

Я в квартиру прошел, Ленки там не было. А Макар и двух слов связать не может, представляешь? Он меня тогда не узнал, наверное. Я его на руках держал в последний раз, когда он только ползать начал. Я до сих пор иногда задумываюсь — он ведь мог открыть дверь кому угодно… Ну я его накормил, отмыл. Ленка только под утро заявилась. Получила она тогда, конечно. В общем, всыпал ей по первое число. Договорились с ней — еще хоть раз сына одного оставит, не накормит, или хотя бы носок его не постирает, я его заберу.

Ну, полгода она продержалась. Я-то свое слово держу, ты знаешь. Да и к тому же я его единственный родственник, кроме матери.

— А сейчас она где?

Сергей Александрович помедлил, надувшись как воздушный шар. Только он открыл рот, как раздался звук ключей в замочной скважине.

— Рюкзак забыл, — сказал Макар, заметив на себе недовольный взгляд Лили и глаза дяди полные облегчения.

— Ну все, я пойду спать, — сказал Сергей Александрович.

— Но… — было возмутилась Лиля.

— Никаких «но»! Я уже старый, мне надо отдыхать.

Лиля надула губы, но все же улыбнулась и решила пойти к себе. Сергей Александрович пожелал ей спокойной ночи и подмигнул одним глазом. Растворившись в улыбке до ушей, очарованная невиданным обаянием этого пузатого старичка, Лиля не заметила, как столкнулась с Макаром в дверях. Она бы и не обратила на это внимание, если бы не его возмущенные крики.