Хронокосмос - Аллен Стил

Он не договорил, но отступил в сторону, как бы приглашая Мерфи самому вынести суждение. Мередит Синтия Луна уже вполне оправилась после перелета и, взгромоздившись на стол для пикников, села в позу «лотоса»: ладони покоились у нее на коленях, голова была откинута далеко назад, глаза закрыты. Несколько солдат даже остановились, чтобы поглазеть на нее, но проходивший мимо офицер приказал им вернуться к работе.

— Я спросил, что это она делает, — вполголоса пояснил Огилви. — И она ответила, что пытается войти в единение. Даже не в контакт, а именно в единение…

В единение, подумал Мерфи. Значит, она еще и последовательница Шрайбера… Боже, только этого не хватало!

— Она не из моего отдела, — сказал он сухо. — Если ей что-то понадобится, дайте ей это. Мне совершенно все равно, что она делает, только держите ее от меня подальше.

— Значит, вы не думаете, что она может чем-то нам…

— …помочь? Вряд ли. Но и избавить вас от нее я тоже не могу.

— Я примерно так и подумал. — Огилви немного помолчал, потом снова заговорил, на этот раз совсем тихим голосом:

— Откровенно говоря, мои люди относятся к вам, гражданским специалистам из УПИ, без особого уважения. Таких, как вы, мы обычно называем между собой попрыгунчиками, однако у вас, Зак, неплохая репутация. По слухам, вы один из самых надежных парней во всем Управлении. Если вам кажется, что вы понимаете что к чему…

— Я польщен, Бэйрд, но это не так.

— Видите ли, для нас всех такие дела в новинку, и вы наш единственный эксперт в подобных вопросах. — Огилви глубоко вдохнул. — Покуда мы будем действовать сообща, все будет нормально. Агент Санчес со своими коллегами уже решают, как сделать так, чтобы сохранить это происшествие в тайне как можно дольше. Пока нам везло: никто не видел, как эта штука спускалась, и полиция успела блокировать район, но шила в мешке не утаишь. Очень скоро о появлении НЛО пронюхают зеваки и корреспонденты, и тогда…

— Как скоро?

— Через шесть — двенадцать часов, максимум — через сутки, так что времени у нас мало. Я уже давно мог бы вызвать сюда дополнительные силы со специальным оборудованием, но прежде нам надо узнать, с чем мы имеем дело. Как вы думаете, доктор Мерфи, вам удастся это выяснить?

Интонация Огилви была вопросительной, но Мерфи хорошо понимал, что, по сути дела, это никакой не вопрос. И у полковника, и у него самого было свое начальство, перед которым придется держать ответ, а начальство, как известно, не любит слышать «нет».

— Да, я смогу это сделать, — ответил Мерфи.

Время неизвестно

— Прости, Том…

Фрэнк бережно сложил руки Хоффмана на груди, потом накрыл тело простыней. Еще несколько мгновений он молча стоял рядом с ним на коленях, потом встал и, осторожно ступая по сильно наклоненной палубе, поднялся к двери пассажирского отсека.

Он только что вышел в коридор, когда раздался какой-то тупой удар. Фрэнку показалось, что стучат снаружи, и он, напряженно прислушиваясь, на мгновение замер у переборки, но удар не повторился.

Он стоял в коридоре до тех пор, пока из командной рубки не раздался голос Меца:

— Эй, Фрэнк! Иди сюда! У нас тут проблема.

Если бы одна, не без горечи подумал Фрэнк и стал пробираться по темному коридору к люку командной рубки. Люк был открыт, но палуба так сильно накренилась, что Фрэнку пришлось опуститься на четвереньки, чтобы пробраться внутрь.

Мец, сидевший в пилотском кресле, казался тенью на фоне неярких ламп аварийного освещения. Большинство экранов работали в информационном режиме, сообщая о повреждениях, и только один показывал, что происходит за пределами корабля.

— О Боже!.. — вырвалось у Фрэнка. — Откуда они взялись?

На экране он увидел трех солдат, подплывших к «Оберону» на небольшой резиновой лодке. Один из них держал в руках древнего вида винтовку, второй водил из стороны в сторону старомодной видеокамерой, третий осторожно греб длинным пластмассовым веслом. Первые двое то и дело оборачивались на гребца, который испуганно всматривался в воду под лодкой.

— Я не видел, как они подплыли, — сообщил Мец шепотом, словно боясь, что солдаты могут его услышать. — Я чинил одну штуку под пультом и не знал, что они здесь.

— Я кое-что слышал, — кивнул Фрэнк. — Лодка прошла над затопленным краем «Оберона», и гребец, должно быть, задел корпус веслом. Маскировочный режим включен?

Мец бросил быстрый взгляд на один из экранов.

— Пока работает. Они нас не видят, но если им придет в голову подойти вплотную…

Он не договорил, но все было ясно и без слов. Солдаты знали, что хронолет находится здесь. Первые грузовики появились на песчаном берегу меньше чем через час после того, как «Оберон» совершил вынужденную посадку, и хотя режим «хамелеон» хорошо скрывал хронолет от их глаз и аппаратуры, все же неясные очертания его корпуса вполне можно было различить, если смотреть под определенным углом при ярком полуденном свете. Несколько раз над островом пролетали вертолеты, еще никогда обитатели этой эпохи не подбирались к хронолету так опасно близко.

К счастью, диафрагма входного шлюза оказалась под водой. В данный момент она была прямо под надувной лодкой, и найти ее без аквалангистов было весьма затруднительно. Впрочем, если судить по бурной деятельности на берегу, появления ныряльщиков следовало ожидать в самое ближайшее время.

Фрэнк и Мец молча смотрели, как солдаты в лодке сделали еще несколько кадров — с такого близкого расстояния, словно они снимали свои собственные искаженные тени, — а потом поспешно уплыли. Когда они удалились на порядочное расстояние, Мец шумно выдохнул.

— Они попали почти в яблочко, — проговорил он нормальным голосом. — Это даже хуже, чем в Далласе.

— Гораздо хуже, — сказал Фрэнк, впрочем, без тени упрека. Обвинения были бессмысленны: что бы ни случилось в 1937 году, положение экспедиции было отчаянным. Том Хоффман — главный специалист проекта — был мертв, он сломал шею во время первого удара «Оберона» о воду. Сам хронолет оказался на земле, и было неизвестно, какие он получил повреждения и сможет ли снова подняться в воздух. Кроме того, обитатели этой исторической эпохи засекли место посадки «Оберона», и они, увы, были вполне цивилизованными людьми, а не троглодитами, способными зафиксировать появление хронолета лишь в расплывчатых легендах и таинственных наскальных рисунках.

Да, это последнее обстоятельство было, пожалуй, хуже всего. Конец двадцатого столетия всегда считался самым опасным периодом человеческой истории.

— Они напуганы, но они вернутся. — Фрэнк подобрался поближе к пульту управления, чтобы взглянуть на экраны. — Как наши дела?