Стрекоза и Муравей (СИ) - Становая Светлана

— На верхней полке бери, — сказал он Лиле, кивая на широкий, с тремя зеркальными дверями, шкаф.

Носки тоже были, и Лиля натянула их на голые ноги, постанывая от удовольствия.

— Хорошо-то как, тёпленько, — промурлыкала она, забираясь с ногами на диван. — Ну, кормилец, где наша пицца?

Пиццу привезли ещё тёплую, но Юра всё-таки подогрел её в микроволновке — Лиля просила погорячее. Раскрыл на журнальном столике коробки, принёс тарелки, вилки, ножи.

— Это лишнее, — Лиля кивнула на приборы. — Ммм, какая вкуснота!

Разве можно так есть пиццу? Она держала кусок двумя руками, откусывала, жмурилась и облизывала испачканные расплавленным сыром пальцы. Юра не мог оторвать взгляда от её пальцев, наблюдая, как Лиля старательно водит по подушечке мизинца кончиком языка.

— Ты чего не ешь? — беззаботно спросила она, отрывая себе следующий кусок.

Сказать, что ещё одно её блаженное хрюканье и Юра, забыв всякие приличия, набросится на Лилю, как голодный на румяную горбушку? Юра не помнил, чтобы хоть одна девушка вызывала в нём такое желание. Нет, он никогда не страдал от сугубо мужских болезней и был очень даже неравнодушен к женщинам, да чего уж там, он в них нуждался как любой нормальный молодой мужчина. Но чтобы смотреть на её руки и умирать от желания — это слишком, попахивает патологией.

Халат сполз с загорелой ровной ноги, обнажив Лилину коленку. Округлую, ровную, удивительно красивую на фоне старого хозяйского дивана. Ниже, под коленкой, темнело какое-то расплывчатое пятно, синяк, что ли?

Лиля заметила Юрин взгляд, прикрыла ногу, убрала чистой стороной ладони чёлку со лба, лукаво улыбнулась.

— Юрий Александрович, не смотрите на меня так, словно хотите съесть вместо пиццы, — официальным тоном сказала она и тут же рассмеялась, откинув назад голову.

Походу, ему пора навестить то ли местный вертеп разврата, то ли психиатра. Иначе как объяснить, что нежная девичья шея, всего лишь шея, обрамлённая воротником махрового халата, вызывает в Юре желание немедленно полезть целоваться?

— Наелась? — спросил он.

Голос, предатель, подозрительно хрипел.

— Нет. Ты не будешь? Тогда давай я твою съем, — предложила Лиля и потянула руку за следующим куском.

Халат распахнулся и этого Юра выдержать не смог. Вскочил, подхватил Лилю с дивана и прижал к себе.

Лилины губы пахли сыром и колбасой, впервые в жизни он понял, что запах еды может быть очень даже эротическим. Они упоённо целовались, в зеркальном отражении шкафа Юра видел Лилину спину, ножки в сползающих шерстяных носках. Он развязал тугой узел пояса, халат упал рядом, и Юрина нежная горячая девушка прижалась плотнее.

— О Май Гад! — медленно выдохнул Юра, глядя в зеркало через Лилино плечо.

Он мог ожидать чего угодно, только не этого. Сказать, что Лиля его поразила — не сказать ничего.

На ягодице, едва прикрытой узкими короткими трусиками, светились зелёным неоновым цветом кривые, острые и длинные неровные зубы.

Лиля повернула голову назад, слегка отклячила в сторону попу и взвизгнула. Схватила халат, быстро накинула его на себя.

Юра с хохотом упал на диван.

— Лиля! Я убью тебя, коварная женщина! — не мог остановиться он. — Извращенка! Садистка! Изобретательная мужененавистница!

Лиля засунула под халат руки и кажется пыталась содрать с себя зубы.

— Ничего смешного, подумаешь, наклейка, — обиделась она. — Я же её утром сняла, бумажку выкинула, отпечаталась, что ли?

— Что я тебе сделал, Лукошкина? За какие грехи ты решила наказать меня импотенцией?

— Подумаешь, какие мы нежные, испугался, да? Ну, немного неожиданно, зато прикольно, — защищалась Лиля.

— Очень, — согласился Юра и отглотнул кофе из её стакана. — Ещё чем-нибудь удивишь? Давай, я готов к потрясающим открытиям. У тебя хвоста настоящего нет? Или чего-нибудь более экзотического? Неловко называть, но вдруг? Чтобы я окончательно выпал в осадок. Давай, покажи, где ты прячешь самый важный атрибут.

Лиля развернулась и убежала в ванную.

Он так и не понял, на что она обиделась. Выскочила из ванной комнаты полностью одетой, на ходу накинула куртку, сунула ноги в узконосые ботинки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Лиля, ты куда? — удивился Юра.

— Домой.

— Не надо так, подожди, я тебя отвезу. Давай хоть такси вызову, деньги с собой есть?

Кажется, он сделал ещё хуже, потому что лицо у Лили стало обиженное, словно Юра предложил нечто неприличное. Юра хотел её обнять, но девушка оттолкнула его руки и выскочила за дверь. В тишине подъезда дробно застучали её каблучки.

— Я провожу! — Юра ломанулся за ней.

Лиля что крикнула, вроде «не надо», в подъезде захлопнулась дверь.

Когда Юра вышел на улицу, Лиле уже не было: то ли свернула за угол, чтобы он её не догнал, то ли успела выбежать на проспект.

Звонок Даши окончательно испортил вечер.

— Юрасик, позови меня в гости? — неожиданно предложила она. — Погуляем, старое вспомним.

Юра молчал, не зная, как воспринимать неожиданное предложение.

— Чего ты молчишь, от радости потерял дар речи? — хихикнула Даша. — Ну же, Юра, отвечай. Хочешь, я приеду на этих выходных?

— С какого перепуга? — спросил он. — Даша, ты пьяная или страдаешь провалами в памяти? Кстати, почему ты до сих пор не освободила мою квартиру?

— Тебе жалко, что ли? Всё равно аренду платишь, а я за порядком присматриваю. Цветы поливаю.

— У меня нет цветов.

— Теперь есть, между прочим, орхидея. Так пригласишь в гости?

— Нет. И, пожалуйста, до конца недели чтобы тебя не было в моей квартире, ключ отдашь соседке.

— Ты злой и жадный, — проворчала Даша. — Ну и пожалуйста, мучайся тогда в неведении, я хотела, как лучше!

Даша положила трубку. Зачем звонила? Юра не понимал, что происходит: Даша нагло оккупировала его квартиру, совершенно не собиралась выезжать и говорила загадками.

Презентация нового продукта прошла на ура, из чего сам собой напрашивался вывод, что к утечке инфы Павел отношения не имеет. Тогда кто? Ксения? Игра в шпионов Юру порядком утомила, он вызвал Ксению к себе.

— С завтрашнего дня ваш отдел полностью расформировывается, — сказал Юра.

— Как? За что? — Ксения побледнела, всхлипнула, закрыла руками лицо. — Юра, не надо с нами жестоко, я понимаю, что ты зол на всё происходящее, но сведенья передаёт один, а пострадают все, — глухо попросила она.

— Успокойся и выслушай до конца. На тебя репрессии не распространяются, останешься руководителем отдела. Новых людей наберёшь в предельно короткий срок, сегодня же начинай. Надеюсь, найдутся подходящие кандидатуры в других отделах, перевод я лично подпишу.

— Но Юра, другие руководители могут не отдать своих работников, — усомнилась Ксения.

— Их никто не спрашивает. Мне надо доверять отделу продаж, эта последняя инстанция в подписании финансовых документов.

— Что делать с нашими? Ты их всех уволишь? — грустно спросила Ксения.

— Нет, зачем? Запроси в кадрах свободные вакансии.

— Нет никаких, разве что на склад грузчиками или доставщиками. Может быть, найдётся парочка мест в филиалах, хотя я не уверена.

— Предлагай те места, откуда заберёшь, получится обмен.

— То есть теперь мы запустим информатора в другую сферу? Пиарщиков, кадров, логистов? — удивилась Ксения.

— Пиарщиков не трогай, а у логистов ничего секретного нет. Поищи по филиалам, из трёх контор несколько человек выбрать не составит труда.

Ксения, уже совершенно спокойная, отрицательно покачала головой:

— Не так просто, как ты думаешь, но я сделаю всё что смогу, жаль времени мало. Сейчас выберу кандидатуры и пойду разговаривать с претендентами. Одно маленькое но: оклады оставляем? В расчётном, например, оклады меньше, чем у наших дам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты меня удивляешь, — усмехнулся Юра. — Разумеется нет, оклад соответствует занимаемой должности. Тем не менее постарайся никого не обидеть и учесть личные обстоятельства. Я знаю, что у вашей Екатерины Васильевны дети школьники, найди ей место, чтобы не потеряла в деньгах.